– Саймон и Эмми занимаются керамикой на своей фабрике в Трезиле. Саймон знал Нормана с тех времен, когда учился в Лондоне.
– Понятно, – сказал он, снова повернувшись к окну. Она слышала, как порывы ветра раскачивают заросли кустарника. – Расскажи чуть подробнее о Кроссе, что-нибудь о его родственниках, которые могли бы дать более законченный его портрет.
Она тяжело вздохнула.
– Насколько мне известно, у Нормана не было родных. Если и были, то Саймон ничего о них не знал. У Нормана была небольшая художественная галерея в Лондоне. Там же он и жил. В Трезил он приезжал в основном для того, чтобы навестить меня. Он помогал мне в работе, – добавила она задумчиво.
– В этом я не сомневаюсь. – Грэм сказал эту фразу очень тихо, но она услышала, съежилась и уставилась на его спину.
– Что это должно означать?
Он резко повернулся к ней, на лице играла усмешка.
– Боже, Эрни, ты же не наивная девочка! Ты же собиралась выйти замуж за этого парня. Зачем же задавать такие вопросы?
Кровь бросилась ей в лицо.
– Я категорически отвергаю твое предположение, что… что…
– Что вы были любовниками? – Рот у него скривился в подобии улыбки. – Я рассматриваю это как определенность, а не предположение. Ты не невинная девица, Эрни. Я абсолютно уверен в этом.
– Все было не так! – крикнула она, задетая его желчным тоном.
– Тогда скажи мне, как!
– Не могу, – всхлипнула она. Слезы ручейками потекли по щекам. – Одно скажу, что это не было похоже на равнодушную и холодную игру в секс, которую ты имеешь в виду.
– О, такая игра никогда не бывает холодной, Эрни. Могу поспорить, что равнодушной игры с Кроссом не было. Ты позволяла ему волочиться за тобой до той поры, пока на твоем пальце не оказалось обручальное кольцо! Но со мной ты так себя не вела, – добавил он почти шепотом.
При виде жгучих, пронзительных глаз она отшатнулась, чуть не задохнувшись. Слезы лились потоком. Всхлипывая, она тыльной стороной ладони пыталась вытереть мокрые щеки. Другой рукой она старалась нащупать носовой платок. В какой-то момент у ее лица возник квадратный кусочек белой ткани, но она отстранила его.
– Можешь оставить при себе свой проклятый платок, – всхлипнула она.
Он наклонился к ней, лицо – сплошная маска. Затем обошел кресло, приблизился вновь, отнял ее руки от лица и, несмотря на неловкий протест, вытер ей слезы.
– Высморкайся, – распорядился он. Она механически взяла платок и сделала так, как он велел. Но тут же вернула платок обратно.
– Спасибо, – пробормотала она, продолжая всхлипывать и моргая. Его лицо было совсем рядом. Он осторожно и нежно вытер остатки слез. Она вздрогнула, когда он провел пальцем по ее губам. Посмотрела на него, вновь испытывая гипнотическое воздействие его взгляда. Глаза у него стали темными, когда он пристально посмотрел на ее рот. Вдруг он отпрянул назад, глубоко вздохнул, выпрямился и отошел.
Она молчала, застыв в кресле. При воспоминании о его прикосновении ее пронзила дрожь. Только его голос, спокойный и тихий, вывел ее из оцепенения.
– Теперь я понимаю, Эрни, как тебе надоело валяться здесь. Понимаю, как тебе хочется восстановить память. И все же учти – доктор Филдс желает тебе только добра.
Она кивнула, безвольно опустила голову, пряди волос упали на лицо.
– Я хочу, чтобы ты мне обещала, что не выкинешь какой-нибудь сумасшедший фортель. – Он снова встал перед ней. – Обещай, что будешь выполнять все рекомендации доктора.
Он требовал от нее послушания. Его взгляд ясно говорил, что он добьется своего. Глаза у него были похожи на блестящую полированную сталь, рот сложился в твердую линию. Лицо выражало такую непреклонность, что внутри у нее все сжалось. Если бы он заметил, что она хотя бы мысленно сопротивляется, он с еще большей настойчивостью продолжил бы свое давление.
– Обещаю… – прошептала она.
Он немного расслабился.
– Помни, что я сказал. Старайся укрепить себя физически.
– Наверное, ты прав.
Он приблизился и погладил ее щеку.
– Ну конечно же, я прав.
Она проглотила слюну и отвернулась, стараясь скрыть от него выражение своих глаз. Однако в голове у нее стучало, и она стала привычно растирать виски, но он взялся за ее запястье и повернул голову к себе. Рот у него был упрямо сжат. Он настоял на том, чтобы она легла в постель. Очутившись под одеялом, Эрни с облегчением вздохнула. Грэм вызвал сиделку, а сам ушел.
На следующий день она получила записку, в которой Грэм сообщал, что должен на несколько дней слетать в Нью-Йорк. Эрни не знала, огорчаться или радоваться. Все ее чувства были в полном хаосе. Всякий раз, когда Эрни начинала думать о нем, она приходила в замешательство. И все потому, что ей все труднее было отрицать растущее влечение к нему. А это ее пугало.
В ней пробуждался страх, ее охватывало чувство опасности, какое, наверное, возникает у бабочки, которую притягивает пламя свечи. В ней зарождалось ощущение грядущего крушения. Оно становилось все острее и острее. Она ни на минуту не сомневалась, что это крушение стоит уже на самом пороге.
В тот уик-энд, когда Грэм уехал и она осталась наедине со своими мыслями, к ней нагрянули Саймон и Эмми. Они привезли с собой кое-какие вещи из ее студии: джинсы, свитера, кое-что из нижнего и спального белья. Она, нахмурив брови, внимательно разглядывала свои вещи. Все, что она захватила с собой в Лондон в тот трагический день, пришло в полную негодность в разбитой машине Нормана…
Она облокотилась на спинку кровати и начала массировать виски. В палате воцарилась тишина.
– Что вы еще захватили с собой? – наконец заговорила она. – Какие-нибудь фотографии, драгоценности? – Внезапно ее кольнула одна мысль. – А что с кольцами? Было ли у меня кольцо после помолвки? – Она посмотрела на свой палец на левой руке и оставила без внимания взгляд, которым обменялись Саймой и Эмми.
– Ты же говорила, что Норман возражал против кольца, – начала бесстрастно Эмми, но Саймон возмущенно фыркнул:
– Почему ты не хочешь сказать ей правду? Ведь Эрни сама устроила Норману головомойку из-за того, что он решил дать объявление о помолвке в «Таймс». Если честно, то я нисколько не осуждаю тебя, Эрни!
– Саймон! – пыталась остановить его Эмми, но тот полностью проигнорировал ее предупреждающий знак.
– Ну хорошо, – продолжал он, – рано или поздно она все равно узнает правду. Норман был на верху блаженства, а ты, Эрни подняла жуткую бучу. И мы оба знаем почему! Существует только одна причина: наверное, Норман надавил на тебя, потребовав, чтобы ты сразу же после помолвки отдалась ему…
– Саймон! – Восклицание Эмми заставило Саймона замолчать, а Эрни в замешательстве переводила взгляд то на одного, то на другую.
