Почувствовав, что ее нижняя губа дрожит от гнева, она закусила ее и, досчитав про себя до десяти, сказала:
— Зато мое образование позволяет мне понять другую вещь, синьор Сельваджио. Рано или поздно даже финансовые гении просчитываются. Как вы в этот раз. Я не товар, который можно требовать в обмен на услугу. Так что, боюсь, наша сделка не состоится.
Он сделал еще глоток сока. На его губах играла самодовольная улыбка.
— Позвольте мне поделиться с вами одним жизненным фактом, Principessa. Из реальной жизни, а не стерильной, к которой вы привыкли. Я не нуждаюсь в короне. Это корона во мне нуждается. Причем отчаянно. Вот почему вы здесь. Вот почему у вас нет выбора, кроме как выполнить мои требования. — Он пронзил ее взглядом. — Вы будете делать все, что я скажу, Principessa.
Сердце Клариссы остановилось, наверное, в сотый раз за сегодняшний день. Пропустив несколько ударов, оно забилось так часто, что у нее закружилась голова.
Это невозможно. Он не мог такое сказать. Это безумие.
Ферруччио смотрел на нее тем же холодным взглядом, что и в первый вечер на балу. Это делало ситуацию еще более абсурдной. Зачем он предъявляет ей такие требования, если на самом деле ее презирает?
Кларисса изо всех сил старалась сохранять самообладание.
— Считаете себя незаменимым? Придется вас огорчить. Это не так. Мой отец всего лишь просматривал список кандидатов. К вашему сведению, вы были в нем не первым, а третьим.
Отпив еще немного сока, он подержал его во рту, прежде чем проглотить.
— Третьим и последним, — наконец протянул он.
— У вас завышенное самомнение. Должно быть, во всем виноваты деньги. Вот что миллиарды могут сделать с человеком.
— Если деньги не унаследованы, не украдены, а заработаны честным путем, они, вне всякого сомнения, говорят о ценности их обладателя как личности.
— Честным путем? Вы в этом уверены? — От его взгляда ее бросило в дрожь, но она не подала виду. — Живите счастливо со своими ценными личностными качествами, синьор Сельваджио. Мы найдем себе кого-нибудь другого. Того, кто не будет играть в грязные игры, когда ему оказывают такую высокую честь.
В его взгляде больше не было угрозы, но снисходительная улыбка была еще хуже. Кларисса почувствовала, как кровь стынет в ее жилах.
— Желаю удачи, — лениво протянул Ферруччио. — Она вам понадобится.
Кларисса застыла на месте. У нее было плохое предчувствие.
— Что вы имеете в виду? Перестаньте говорить загадками. Если вам есть что сказать, выкладывайте.
Он лениво пожал плечами.
— Мне больше нечего сказать. Вы знаете остальное, хотя и притворяетесь, что нет. В отличие от вас я не играю в игры.
— О чем вы говорите? Что вы имеете в виду под «остальным»? — не выдержала Кларисса.
Мерцающий свет факелов и пляшущие тени придавали его лицу сверхъестественную красоту. Он задумчиво смотрел на Клариссу. В его взгляде была насмешка.
Неожиданно он запрокинул голову и рассмеялся. Этот смех был так не похож на тот, который она слышала до этого. Он был резким, полным злорадства. Несмотря ни на что, она сожалела о том, что гармония этих нескольких часов оказалась лишь иллюзией.
— Dio santo, sei serio. Вы серьезно? Похоже, вы ничего не знаете. Старые шакалы держат вас в неведении, иначе вы были бы со мной поласковее. Какой глупый просчет с их стороны. Ведь я ваша последняя надежда.
— Это неправда. Кто-нибудь другой...
— ...погубит Кастальдинию, и мы все прекрасно это знаем, — закончил за нее он. — Ни один гражданин Кастальдинии, даже тот, в чьих жилах течет драгоценная кровь Д'Агостино, не обладает достаточной властью, чтобы давать отпор внешним врагам и предотвращать внутренние конфликты. Я же владею целой империей и обладаю большой властью. Вы прекрасно понимаете, что я ничем не обязан ни Кастальдинии, ни королевской семье, поэтому оставьте все эти разговоры о чести. Я готов оказать неоценимую услугу вашему королевству, но взамен требую небольшое вознаграждение. Вас.
Она уставилась на его жестокое самодовольное лицо. Дрожь, которую она отчаянно пыталась сдержать, затрясла ее с новой силой.
— Если вы не согласны, возвращайтесь домой и передайте королю и членам Совета мой отказ, — добавил он с безразличным видом. — Пусть они выберут кого-нибудь из тех кандидатов, которых по каким-либо причинам отбраковали, и погубят страну. А когда Кастальдиния будет лежать в руинах или в лучшем случае станет сырьевым придатком одного из ненасытных соседей, я вернусь за вами, и вы в конечном итоге все равно станете моей, Кларисса.
Забыв об опасности, она выплеснула на него весь яд, который в ней накопился:
— Идите к черту, синьор Сельваджио, Д'Агостино или как-вас-там. Мы обойдемся без вашей бесценной помощи. Обо мне и думать забудьте. Я не...
Кларисса резко замолчала. Причиной этому было спокойствие, с которым он наклонился вперед, поставил стакан и поднялся на ноги. Каждая клеточка ее тела гудела от напряжения, когда Ферруччио направлялся к ней. Подкрадывался как хищник к жертве.
Остановившись рядом с ней, он взял ее за руку и вытащил из-за стола.
— Что вы делаете? — пролепетала она.
— То, что мне следовало сделать еще шесть лет назад.
Ферруччио со всей силы потянул ее на себя, так что она ударилась о его тело. Не успела она вздохнуть, как он запустил одну руку ей в волосы, а другой обхватил за талию. Тогда, порабощенная его волей, она увидела за внешним лоском преуспевающего бизнесмена похотливого дикаря. Этот дикарь хотел ее. Его ноздри раздувались, глаза горели от страсти. Когда он наклонил голову, чтобы ее поцеловать, она, подчинившись инстинкту самосохранения, в последний момент отвернулась.
Его губы скользнули по ее щеке. Почувствовав их тепло и его неповторимый мужской аромат, Кларисса, вопреки своей воле, задрожала всем телом. Тогда он теснее прижал ее к себе и запустил руку под ее топ. В тех местах, где его пальцы коснулись ее спины, кожу начало жечь. Она попыталась вырваться, но он лишь усилил натиск.
Второй рукой он задрал ей юбку и приподнял ее за ягодицы. Ощутив, как что-то твердое прижимается к ее животу, она приглушенно застонала. Из груди его вырвалось что-то похожее на львиный рык, затем он потерся о нее и раздвинул ей бедра, готовя ее к своему вторжению. Ей ничего не оставалось, как запрыгнуть на него и обхватить его ногами. Ее грудь налилась, затвердевшие соски ныли под оковами одежды.
Она подрагивала в его объятиях, пока он покрывал ее шею поцелуями, от которых по ее телу пробегали волны наслаждения.
Все ее существование сосредоточилось вокруг него, его губ и рук. Постепенно зов плоти взял верх над голосом разума. Она больше не принадлежала себе и была готова подчиниться ему. Не переставая ее целовать, Ферруччио избавил ее от топа и начал поочередно ласкать ее соски через ткань бюстгальтера. Ее дыхание участилось. Она вцепилась пальцами в его плечи и, когда пульсирующая боль внизу живота стала нестерпимой, простонала его имя в отчаянной мольбе. В ответ он накрыл ее губы своими в ненасытном поцелуе, и его язык стремительно ворвался в глубь ее рта.
