Однако подсознательно Оливия понимала, что если сейчас не остановится, то пожалеет об этом.
Мак начала целовать Оливию в шею, при этом все горячее лаская ее руками.
Ее ноги подрагивали. Оливия понимала, что пора остановиться.
Упершись ладонями ему в грудь, она села, дыша так, будто спасалась бегством от голодного зверя.
– Почему ты остановилась? – прерывистым голосом спросил он.
– Ты знаешь, почему, – тихо ответила она.
Мак провел рукой по своим волосам.
– Проклятье, Лив! Почему мы не можем быть вместе и получить удовольствие?
Она пристально посмотрела на него, до конца не уверенная в том, что поступает правильно. Мак выглядел очень сексуально при свете камина. Волосы его были взъерошены, на лице виднелась щетина.
– Ты просто используешь меня...
– Это ты используешь меня, – мрачно сказал он. – И не притворяйся, что это не так. Ты изголодалась по ласке, Оливия. Ты до сих пор дрожишь.
– Я замерзла.
– Ты твердолобая, как овца! Здесь очень жарко.
Его слова удивили ее. Она в самом деле желала его, но не понимала, почему. Хотела ли она использовать Мака? Соскучилась ли Оливия по мужской ласке, или Мак начинал ей нравиться?
Ее тело по-прежнему трепетало от его прикосновений, однако она решила не обращать на это внимания, и тихо произнесла:
– Я ухожу в твою спальню.
– Ты в самом деле этого хочешь?
Оливия этого не хотела, но ей следовало сделать шаг назад и овладеть собой.
– Я хочу именно этого.
– Хорошо, но если ты замерзнешь...
Оливия поднялась.
– Мне сейчас не помешает остыть.
С этими словами, даже не взглянув в его сторону, ушла в спальню Мака.
Мак проснулся от шума снегоочистителя и звонка в дверь. Похоже, дороги расчистили и наконец привезли мебель. Он поднялся с кресла и потянулся. Идя к парадной двери, Мак задался вопросом, спит ли еще Оливия или уехала на рассвете.
Он провел рукой по волосам.
Вспоминая, чем они с Оливией недавно занимались, Мак открыл дверь, и тут все его желания улетучились.
На пороге стоял Оуэн Уинстон. Судя по выражению его лица, он был готов убить Мака.
– Где моя дочь?
– Ты ужасно взволнован.
– Где моя дочь?!
Мак прислонился к дверному косяку и поднял бровь.
– Она в моей кровати.
Оуэн вытаращил глаза, а потом набросился на Мака с кулаками.
Оливия шла по коридору, чувствуя, как ломит тело. Немудрено, ведь большую часть ночи она провела в кресле. Будь у нее сейчас выходной, она отправилась бы в спа-салон на массаж и приняла бы ванну. Однако сегодня у нее множество дел, так что ванну ей удастся принять ближе к вечеру, когда она вернется домой. Подойдя к лестнице, она услышала мужские голоса.
– Приехало такси? – спросила она Мака. – Буксир приедет днем, так что тебе незачем...
Внезапно Оливия умолкла. Говорившие мужчины были рассержены и угрожали друг другу. Один из них был Мак, а другой – ее отец.
Сбежав по лестнице, она вышла в вестибюль и застыла на месте. Ее отец стоял, прижавшись спиной к стене, и смотрел на Мака так, будто хотел убить его. Мак стоял напротив, и вид у Мака был угрожающим.
– Что вы, черт побери, тут затеяли? – спросила она. Не дождавшись ответа, Оливия подошла к ним ближе и уперлась руками в бока. – Мак, прошу тебя, успокойся.
Его подбородок дрогнул. Не глядя в ее сторону, он произнес:
– Скажи своему отцу, чтобы не набрасывался на меня.
– Что? – она повернулась к отцу, положила руку ему на плечо и сурово спросила: – Что ты здесь делаешь, пап?
Оуэн посмотрел на нее и поджал губы.
– Нам нужно поговорить.
– Ты мог бы позвонить мне.
– Я звонил, но тебя не оказалось дома.
– Поговорим на улице. – Оливия была смущена из-за поведения своего отца. Кроме того, она не решалась встречаться взглядом с Маком после того, что между ними произошло ночью. Однако Оливия все-таки заставила себя взглянуть на него. – Извини меня...
Мак поднял руку.
– Не беспокойся, а просто выведи его отсюда...
– Не извиняйся перед ним, Оливия, – возмущенно сказал Оуэн, – он же просто чудовище и прелюбодей, каких...
Оливия не дала отцу закончить, а просто взяла за руку и вывела на улицу.
– Я вернусь в десять часов, когда привезут мебель, – бросила она Маку через плечо. – Положи ключ под коврик у входа.
Не дожидаясь ответа Мака, она повела отца к приехавшему по заказу такси. Она была разъярена и с трудом сдерживала злость. Оливия понимала, что отец хочет защитить ее, но в данном случае он нарушил все приличия.
Как только они оказались на некотором расстоянии от дома, она повернулась к отцу и мрачно произнесла:
– Скажи на милость, что ты здесь делаешь, пап? Зачем ты приехал сюда и набросился на Мака в его собственном доме?
– Он негодяй и...
– Он мог бы вызвать полицию. Черт побери, он и сейчас может это сделать! Честно говоря, я не стану его за это винить. О чем ты думал, когда приехал сюда?
Внезапно Оуэн растерялся. Он коснулся волос Оливии.
– Я пытался защитить тебя, дорогая, уберечь от ужасной ошибки, – он смотрел на нее с грустью. – Однако мне кажется, что я опоздал.
– Опоздал? О какой ошибке ты говоришь?
Оливия вдруг поняла, зачем ее отец приехал в дом Мака. Она вздохнула. Отец очень боялся, что Оливия пойдет по стопам его сестры Грейс, которая наделала слишком много ошибок в жизни и связалась с недостойным мужчиной. Бедняжка тетя Грейс, возвращаясь на рассвете с вечеринки, куда отправилась в сопровождении одного мерзавца из местного университета, погибла в автокатастрофе. Ей тогда только исполнилось восемнадцать лет, и отец до сих пор не мог оправиться после этой потери.
Оливия понимала опасения отца и его желание защитить ее, но ведь она уже давно выросла, поэтому ему пора прекратить так ее опекать.
Оуэн стоял рядом с открытой дверцей такси и качал головой.
– Этот негодяй застыл в дверях и улыбался, когда я спросил, где ты.
– Что он тебе ответил? – осведомилась Оливия, уже зная ответ.
– Что ты в его кровати, – с отвращением произнес Оуэн Уинстон.
Итак, Мак Валентайн намеренно дразнил ее отца. Ужасно. Но вообще-то они оба вели себя как безмозглые юнцы.
– Это правда? – спросил он и печально взглянул на нее.
– Я не стану тебе отвечать, пап.
Водитель такси открыл окно.
– Леди, вы собираетесь ехать?
– Я не знаю, возможно, поеду, – Оливия пожала плечами.
Водитель такси округлил глаза и закрыл окно.
– Оливия, пожалуйста, ведь ты же хорошая девочка, – продолжал отец, – не злись на меня. Этот человек хочет использовать тебя, чтобы отомстить мне.
