— Вот тебе и ответ, — Натали вытерла краешком полотенца ротик Отэм.
Тревис брезгливо поморщился.
— Я тебя предупреждала, — Натали не удержалась от смеха.
— Я и не спорю.
Сердце Натали бешено заколотилось, когда она заглянула в карие глаза бывшего любовника. Одиннадцать месяцев назад Тревис был ее богом, а затем открылась вся правда. И время не смягчило боль от обмана.
— Думаю, нужно помочь Мозу, — в этот момент ей надо было находиться как можно дальше от Тревиса Велана.
— А мне что делать? — Тревис разглядывал полупустую бутылочку. — Она будет еще есть?
— Докорми Отэм, а потом она снова срыгнет, — осторожно косясь на Флаффи, расположившегося в паре метров от плиты, Натали глубоко вздохнула и пошла к Мозу. — А после того, как она поспит, я покажу тебе, как ее купать, и научу менять подгузник.
— Думаешь, у меня получится? — В голосе Тревиса звучали сомнения.
— Ты же сказал, что хочешь научиться ухаживать за младенцами, — Натали обернулась и посмотрела на Тревиса. — Без ванны и подгузников не обойтись.
— Ты права. — Тревис осторожно поднес бутылочку со смесью к ротику малышки. — Оказывается, быть отцом не так просто.
Натали улыбнулась.
— Что теперь?
Тревис растерянно смотрел на вопящую малышку. Он кое-как снял с нее ползунки, уложил на полотенце и теперь не знал, что делать дальше.
— Сними подгузник, — скомандовала из комнаты Натали. Тревис слышал, как она копается в сумке. — Я сейчас принесу новые ползунки и подгузник.
После того как он покормил Отэм, девочка снова срыгнула и почти сразу уснула. Тревис остался доволен собственными успехами. Но за завтраком Натали сообщила, что собирается продолжить курс молодого отца, едва ребенок проснется.
И вот теперь Тревис стоял посреди ванной комнаты в полной растерянности. Наука обращения с младенцами оказалась сложнее, чем он предполагал.
— А как ты сама узнаешь, что делать? — спросил Тревис, наблюдая за уверенными действиями Натали.
— Думаю, это материнский инстинкт, — Натали пожала плечами. — И конечно, опыт достигается методом проб и ошибок.
Когда она склонилась над Отэм, Тревис почувствовал аромат травяного шампуня и тепло нежного тела.
Господи, как он хотел эту женщину!
— Тревис, ты слышишь меня?
— Что? — Он был настолько поглощен собственными чувствами, что не слушал.
— Я сказала, нужно быть очень внимательным, тогда ты без труда поймешь, что делать, — терпеливо повторила Натали.
— Извини. Значит, отклеиваем концы… — Тревис едва сдержал стон, когда грудь Натали коснулась его руки. — И… снимаем подгузник.
Когда она рассказывала, как держать ребенка при купании, у Тревиса наверняка подскочило давление. Голос Натали, прикосновение ее рук сводили его с ума. И к моменту, когда он вытащил малютку из ванночки и завернул в полотенце, лоб покрывали капельки пота.
— Что дальше? — Тревис вытер взмокшее от напряжения лицо рукавом, в глубине души надеясь, что Натали откажется от его помощи и таким образом даст ему небольшую передышку. Находиться в такой близости от нее и не иметь возможности прикоснуться было настоящей пыткой.
Но вместо этого она вручила ему небольшой белый контейнер и объяснила, как пользоваться присыпкой.
— Она всегда плачет во время купания?
— Ты привыкнешь, — улыбнулась Натали. — Готов к первому уроку пеленания?
— Не уверен, — осторожно ответил Тревис. — Думаю, это не самая моя сильная сторона.
Серебристый смех Натали приятно щекотал его обостренные чувства.
— Ты сам хотел научиться ухаживать за младенцами.
Тревис лишь глубоко вздохнул. Натали улыбнулась и показала, как надеть подгузник. После нескольких минут отчаянной борьбы Тревису удалось облачить дочь в ползунки.
— Видишь, это совсем несложно, — усмехнулась Натали, глядя на его усилия.
— Да, — Тревис перевел взгляд на малышку. — Вот только бы она перестала плакать. А то мне кажется, что я сделал ей больно.
— Тревис, младенцы плачут по тысяче различных причин, — мягко произнесла Натали. — Это единственный пока способ, которым они могут высказаться. У Отэм ничего не болит. Просто она таким образом выражает свое недовольство.
От звуков ее бархатного голоса у Тревиса мурашки побежали по коже. Чтобы хоть как-то отвлечься, он подхватил на руки плачущую малышку.
— Ее слезы сводят меня с ума.
— Скоро ты начнешь разбираться в детском плаче, — Натали приводила ванную в порядок. — И тогда поймешь, что она пытается тебе сказать.
Тревис легонько покачал дочь и поразился, как быстро она успокоилась и уснула.
— Нужно положить ее в кроватку?
Кивая, Натали проследовала в спальню, где накануне он установил детскую кроватку. Тревис осторожно опустил девочку на фланелевую простыню, а Натали укрыла ее легким одеялом, подобрала небольшое устройство, напоминающее рацию, и жестом показала, что они должны покинуть комнату.
— С ней все будет в порядке? — спросил Тревис, едва они оказались в коридоре. — Мне кажется, она еще слишком маленькая, чтобы оставаться одной.
— Все хорошо, — Натали успокаивающе похлопала его по руке. — Видишь, я взяла с собой радионяню. Если Отэм проснется, мы сразу услышим.
Ее прикосновение обожгло Тревиса, и, прежде чем он успел осознать происходящее, Натали оказалась в его объятиях. Не в силах сдерживаться дальше, он прижался к ее губам.
Неожиданно она ответила на поцелуй. Вдохновленный успехом, Тревис с утроенной силой принялся исследовать нежный рот. Его руки осторожно заскользили по стройному телу, остановившись на заострившихся вершинках груди. Блаженный стон, вырвавшийся у Натали, и та сила, с которой она прижалась к нему, подтвердили, что он на верном пути.
Но уже в следующую секунду она оттолкнула Тревиса и отступила назад.
— Пожалуйста… не надо.
Понимая, что зашел слишком далеко, Тревис опустил руки. Он задумчиво потер шею, недоумевая, почему повел себя, словно пятнадцатилетний подросток.
— Прости. Не стоило так поступать.
— Не стоило… — медленно подтвердила Натали, вглядываясь в лицо Тревиса. — Хотя я и не помню, зачем приехала в Техас, одно знаю наверняка. Я не собиралась возобновлять то, что закончилось в Чикаго.
Тревис мог бы сказать, что она ответила на поцелуй, но сейчас, глядя, как Натали торопливо спускается по лестнице, он осознал, что в этом нет никакой необходимости. Она права — их отношения закончились в Чикаго. И если бы не неприятности, Натали Перез никогда не вернулась бы в его жизнь.
