— Хорошо, приходи прямо сейчас, — предложила Марго, — но у меня всего полчаса, потом меня ждет Мэтт.
Двадцать минут спустя Констанс уже закончила объяснять, в чем состоит проблема Эрика Сметхерста.
— Кажется, это будет несложно сделать, — внимательно выслушав, сказала Марго. — Мы подберем ему подходящую программу.
— О да, пожалуйста! — обрадовалась Констанс. — Эрик унаследовал эту ферму от дяди, она была практически на грани разорения. Ему предстоит еще много проблем с налогами, нужно уплатить то, что задолжал дядя. Но он человек целеустремленный и твердо решил попытаться добиться успеха. Надеюсь, у него все получится…
В дверь кабинета постучали.
— Наверное, это Мэтт, — шепнула Марго и встала.
Констанс тоже встала и вслед за Марго пошла к двери. Марго открыла дверь, улыбнулась Мэтту и сказала Констанс на прощание:
— Не переживай из-за своего фермера, мы постараемся подобрать ему хорошую программу. Ты так трогательно о нем заботишься, что даже странно, — не удержавшись, шутливо поддела она.
Поблагодарив Марго, Констанс хотела быстренько прошмыгнуть мимо Мэтта, но он сделал неуловимое движение, и она буквально налетела на него. В ту же секунду Констанс вспомнила тысячи подробностей поцелуя в доме миссис Джонсон и ужаснулась себе.
В ее распоряжении была всего секунда, чтобы придать лицу невозмутимое выражение и опустить глаза. Констанс ушла к себе. Полчаса спустя ее все еще трясло, она не могла сосредоточиться на работе, снова и снова переживая потрясение, которое испытала, когда их тела соприкоснулись, и поражаясь своей реакции на это. В дверь постучали, и она едва смогла выдавить внезапно севшим голосом:
— Войдите.
Когда в кабинет вошел Мэтт, сердце Констанс отчаянно заколотилось. Господи, что ему еще от нее нужно?! Зачем он пришел?
— На прошлой неделе, когда я объяснял сотрудникам свою концепцию работы нашей фирмы, вы были в отпуске, — заговорил Мэтт.
Поскольку он остался стоять, возвышаясь над ней, сидящей за столом, Констанс догадалась, что Мэтт намеренно выстроил эту мизансцену так, чтобы подчеркнуть свое начальственное положение. Констанс хотела было встать, но подавила это желание. Она старалась не обращать внимания на возбуждение, которое охватывало ее в присутствии Мэтта, и твердила — себе, что должна воспринимать его не как мужчину, а исключительно как босса.
— Я очень ценю профессионализм, — продолжал Мэтт, — и одним из показателей профессионализма сотрудников для меня является то, что в рабочее время они не занимаются личными делами. Я вообще считаю, что мои подчиненные поступают крайне неразумно, если их отношения с клиентами обретают характер личных. Но если подобное все же случается, то я настаиваю, чтобы такой сотрудник передал дела клиента кому-нибудь из коллег. Я удивлен, что мне вообще приходится говорить вам об этом, ведь у вас хороший, если не замечательный, послужной список и прекрасные отзывы. «Ценный и добросовестный сотрудник» — это о вас.
На мгновение Констанс потеряла дар речи. Да как он смеет?! Подозревает меня в том, что я…
Констанс почувствовала, что в ней закипает неудержимый гнев, хотя вспыльчивость была не в ее характере. Но обвинения в непрофессионализме она стерпеть не могла.
Она встала, с раздражением оттолкнув стул, и вперила взгляд в Мэтта. Ее пылающие щеки и горящие глаза свидетельствовали о едва сдерживаемом гневе.
— Я никогда не устраивала личную жизнь на работе! — возмущенно выпалила Констанс. — Как и вы, я считаю это проявлением непрофессионализма, причем совершенно недопустимым!
— Вот как? — издевательски улыбнулся Мэтт. — Тогда скажите, пожалуйста, почему во время очередного отпуска вы считаете возможным шпионить?
Констанс не ожидала этого вопроса — ей даже нечего было сказать в свое оправдание. Разве только напомнить, что в свое свободное время она вольна поступать, как угодно? Именно это она и сделала.
— Разумеется, если это никак не вредит репутации фирмы, — язвительно согласился Мэтт. — Представьте, что было бы, окажись жертвой вашей ошибки клиент фирмы или потенциальный клиент?
Констанс опустила глаза. Она уже тысячу раз задавала себе этот вопрос после того, как узнала, что следила не за тем, за кем нужно.
— Я же уже объясняла вам, как это произошло, — дрожащим голосом сказала она. — Это было просто недоразумение… или недопонимание…
— И, разумеется, кое-кто из сотрудников нашей фирмы тоже чего-то недопонимает, если намекает, что ваша чрезмерная забота об Эрике Сметхерсте объясняется скорее взаимным влечением, чем желанием разобраться с его налогами?
— Вы говорите глупости!
— Вот как? А почему же? Вы уверены, что ваш клиент не испытывает к вам никакого влечения? Абсолютно уверены? Он что, сам вам сказал об этом?
Констанс чувствовала, что краснеет, но ничего не могла с этим поделать.
— Конечно, ничего он мне не говорил. Такие вещи я с клиентом никогда не стала бы обсуждать, — с трудом выдавила девушка.
— Надеюсь, что так, — неожиданно мягко согласился Мэтт. — Но, с другой стороны, зачем тогда мистер Сметхерст прислал вам на Рождество дюжину красных роз?
— Он сам их выращивает. Наверное, хотел показать результаты своей работы…
— Тогда, раз у вас с ним чисто деловые отношения, вы не будете возражать, если этот клиент перейдет ко мне? — осведомился Мэтт.
Констанс оставалось только кивнуть. Так же молча она проводила глазами Мэтта, когда тот выходил из кабинета.
Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести дела Эрика в порядок, возмущенно думала она, а теперь, когда наметился прогресс, я должна передать свое детище в чужие руки! У Мэтта Грэхема нет никаких оснований подозревать меня в использовании служебного положения, чтобы завести роман с клиентом! Решительно никаких.
Теперь, когда Мэтт ушел, Констанс сожалела, что не сказала ему это прямо в глаза, не дала решительного отпора его гнусным инсинуациям. Оправдывала себя лишь тем, что ее застигли врасплох.
Увидев входящего в ее кабинет Мэтта, Констанс испугалась. Она решила, будто он догадался о ее чувствах и пришел предупредить, что она нисколько не интересует его как женщина и не стоит предавать значения какому-то там поцелую.
А на самом деле его не волнуют мои чувства, его волнуют только дела фирмы! Иначе с чего бы ему обвинять меня в романе с клиентом?! И зачем он велел отдать ему дела Эрика, разве это действительно необходимо?
Конечно, необходимости в этом никакой нет, твердо сказала себе Констанс.
Однако совесть все же не позволила ей забыть о том, как она была смущена и взволнована, когда получила от Эрика розы, и как неловко ей было разговаривать с ним на следующий день. Она ведь прекрасно понимала, что хватило бы самого легкого поощрениях ее стороны — и отношения с Эриком перешли бы в категорию личных.
