В такого человека она могла бы влюбиться, поэтому боялась, что реальность или совершенно очарует ее или, напротив, разочарует.
Нет, об этом тоже думать неинтересно. Лучше помечтать. Небо высокое и синее, солнце чудное, ветерок освежающий, жизнь замечательна. Единственное, чего ей недостает в этой жизни, это какого-то очень близкого человека, с которым можно было бы молчать, болтать, когда хочется, валяться вместе на зеленой траве, жевать гамбургеры и запивать их из одной банки. Жалко, что родители не догадались завести еще детей. Конечно, тогда родительская любовь не досталась бы одной ей, зато сейчас у нее была бы сестра или брат или сестра и брат…
А что, если у папы появится женщина? Он молод, богат, красив. Рано или поздно и он покинет ее…
Да, ни одной позитивной мысли за целых полчаса. Хилари поняла, что блаженная свобода и отдых не так уж прекрасны. Пожалуй, стоит вернуться в отель и посмотреть рисунки. Потом подумать над дизайном обложки к новой серии альбомов, которую они будут обсуждать в понедельник.
Поняв, что ей есть чем заняться до вечера, Хилари улыбнулась, поднялась, с сожалением поглядела на зеленую травку и отправилась в гостиницу.
Ровно в половине седьмого Хилари спустилась к такси, которое предварительно заказала. Она назвала адрес и всю дорогу даже не смотрела по сторонам. Папка с рисунками лежала на коленях. Рука Хилари слегка поглаживала ее. Как было бы хорошо, если бы вечер уже закончился и она возвращалась бы обратно, получив благословение. Но это была самая нереальная мечта за весь сегодняшний долгий день.
Машина затормозила у одного из белых домов, такого же, как другие дома в этом районе. Хилари была немного разочарована. Она почему-то представляла, что его жилище должно быть особенным. И тут же посмеялась над своими мыслями: сама же терпеть не может художественности в жизни, а ждет ее от других. Правда, дом стоял чуть в стороне и задний двор выходил в поле. Он существовал как-то отдельно от других. Это немного примирило ее с действительностью.
Хилари расплатилась и пошла к дверям. Ей даже не пришлось звонить: когда она поднялась по ступенькам, дверь распахнулась.
В первый момент Хилари растерялась. Перед ней стоял почти мальчишка. Потертые джинсы, спущенные на бедра, свободная майка, босые ноги — это еще можно было пережить. Но его лицо, глаза, руки — с этим надо было что-то срочно делать.
Сколько ему? Двадцать пять? Меньше? Но так не бывает. Человек, который написал такую книгу, должен многое знать о жизни, пережить, прочувствовать. Этот бы просто не успел. И голос, который она слышала утром, не может принадлежать ему…
Хозяин тоже не торопился. Он внимательно рассматривал гостью, не лишая себя удовольствия задержаться на округлых бедрах, высокой небольшой груди и стройных ногах. Сдержанна, холодновата, но фантастически женственна… Сама не понимает, что она пуля для мужчин. Во всяком случае для тех, кто знает, что отстраненность бывает оборотной стороной темперамента. Взрослая женщина, а реакции совершенно детские. Не ожидала увидеть вместо старого маразматика молодого мужчину и смутилась. Рисовать-то она умеет?
— Мисс Вульф? — улыбнулся он, блеснув всеми тридцатью двумя зубами. Голос был тот же. — Я не ошибаюсь?
Хилари помотала головой.
— Что-то не так? — спросил он, хитро блеснув действительно синими глазами. Хоть в этом она не ошиблась.
— Простите? — не поняла Хилари.
— Вы смотрите на меня как на привидение, — ответил он, пропуская ее в дом. — Или вы возмущены моим внешним видом?
Знал бы он, насколько близок к истине. Хилари ничего не имела против подвернутых джинсов и босых ног, но ее возмущало его радостное юное лицо, взъерошенные пшеничные волосы и родинка прямо под правым глазом. Красавчик! А если к этому прибавить накачанные плечи и узкие бедра, то просто киногерой.
— Если хотите, я надену смокинг, — предложил он вполне серьезно. — Правда, в нем будет не так приятно.
— Не нужно никакого смокинга, — разозлилась Хилари на его дурацкое предложение. — Ведь если я скажу, что мне это нужно, вы не пойдете переодеваться?
— Если вам действительно это нужно, то пойду. Но не думаю, что это что-то решит.
Хилари показалось, что он имеет в виду что-то совсем другое, но не стала уточнять. Надо было попытаться найти способ превратить свой визит в деловое свидание, а не в дружескую вечеринку. Он ведет себя так, будто пригласил ее на свидание. Его поведение казалось ей совершенно невыносимым и несерьезным. Лучше бы они встретились в городе.
— Мисс Вульф, располагайтесь, — сказал Фортье, показывая ей на диван.
В доме было чисто и уютно. Какие-то африканские маски на стенах, тяжелая простая деревянная мебель, пестрые тканые коврики, гобеленовые подушки. Все было разнородным, но удивительным образом сочеталось друг с другом. Белые стены, низкий стол темного дерева, бронзовые подсвечники. Хилари пожалела, что в этот дом ее привела работа, а не романтическое приглашение. Здесь было спокойно и надежно, как в детстве.
— Вам нравится, — он не спрашивал, просто словами назвал ее чувства. — Мне тоже.
— Да, очень, — кивнула Хилари, беря в руки одну из подушек и рассматривая рисунок.
— Не моя заслуга, — развел руками Фортье. — Это дом моих родителей. Они путешествовали по миру и привозили в дом все, что им нравилось. И поскольку оба любили свой дом, сумели оставить здесь свою любовь.
— А где…
— Не здесь, — ответил он, не дождавшись окончания вопроса. — Они одни из тех редких людей, кто выполнил брачные обеты. Жили долго и счастливо и умерли в один день.
Фортье стоял посреди комнаты, сложив большие руки на груди, и говорил это спокойно и легко. Или ей показалось, что легко. Но во всей его фигуре, в ногах, которые он расставил широко и мощно, в прямой твердой спине, в гордой шее была уверенность и сила.
— Простите, — жалко улыбнулась Хилари.
— За что? — удивился он. — Я же сам начал этот разговор. И сам пригласил вас в гости. Если бы не хотел, поверьте, меня бы никто не смог заставить это сделать.
— А вы всегда уверены, что нет ничего на свете, что может вас заставить? — не удержалась от ехидного замечания Хилари.
— Вам не идет холодность и скептицизм, — пожал плечами Фортье, не считая нужным отвечать на вопрос. — Вы такая милая, когда смущаетесь.
— Мистер Фортье, — Хилари попыталась придать своему голосу металл, — мне бы хотелось показать вам свои работы. Только для этого я проделала столь долгий путь.
— Не укоряйте меня, — поднял руки Фортье, как бы сдаваясь. — Мы займемся этим. Обязательно. Только чуть позже. Садитесь пока. Если уж вы проделали такой длинный путь, то позвольте мне это компенсировать хотя бы вкусным ужином.
