— Отлично, — ответил Курт, и Нэнси показалось, что он обрадовался. — Где и когда встретимся?
— Мм… — Молодая женщина взглянула на свое отражение в шкафе-купе с зеркальными дверцами. Вид у нее был довольно усталый, но о том, что совсем недавно она плакала, говорили лишь чуть покрасневшие глаза, что тоже можно было списать на утомление. — Через пятнадцать минут в холле. Идет? — спросила она, прикидывая, что за это время успеет надеть темно-синее джинсовое платье и переплести две передние косички.
— Идет, — ответил Курт. Нэнси представила себе его улыбку, и ей самой захотелось улыбнуться. — Через пятнадцать минут жду тебя.
— До встречи.
Нэнси рывком сняла длинную футболку, которую привезла, чтобы носить в номере. Когда она доставала из дорожной сумки платье, у нее слегка дрожали руки. Не то оттого, что ей предстояло ближе познакомиться с архитектором, которого можно было смело называть мастером экстра-класса, не то оттого, что он так вовремя позвонил и так приветливо пригласил на прогулку. Но она не желала задумываться над причинами своего волнения, как будто инстинктивно чего-то опасаясь…
Курт стоял у огромного окна в холле гостиницы, оформленном в приглушенных вишнево-розовых тонах, когда Нэнси приблизилась и окликнула его по имени. Он вздрогнул, словно не ожидал услышать ее голоса, повернулся и виновато улыбнулся.
— Прости. Я задумался.
— Ты здесь давно? — спросила Нэнси.
— Минут десять, — ответил Курт.
Молодая женщина смущенно посмотрела на наручные часы и пожала плечами.
— Ровно половина. Может, они у меня отстают?
Курт покачал головой.
— Нет-нет, все правильно. Просто я пришел раньше.
Нэнси повела бровью, удивленная тем, что ее новый знакомый решил скоротать время здесь, в холле.
— Почувствовал себя в номере слишком одиноким, — словно прочитав ее мысли, ответил Курт и усмехнулся.
У Нэнси возникло ощущение, что он не без намека произнес последние слова. Однако она решила не задумываться над этим, повинуясь интуиции.
— Пойдем на улицу. Там не заскучаем.
— Пойдем.
Обрадованные переменой погоды жители и гости Хоика грелись на солнце: неторопливо возвращались с работы пешком, прохаживались по аллеям скверов и парков, гуляли с детьми и собаками. Молодые люди, оказавшиеся в этом городе впервые, выйдя из отеля, неспешно пошли вниз по засаженной деревьями улице.
— Как тебе номер? — полюбопытствовал Курт. — Устраивает?
— Вполне приличный, — ответила Нэнси, никогда не отличавшаяся особой привередливостью. — Даже уютный.
— Я действительно не разбудил тебя? — Курт задавал вполне обычные вопросы с особой интонацией, будто был искренне озабочен тем, нормально ли Нэнси устроилась и не потревожил ли он ее сон.
— Действительно, — ответила она с благодарной улыбкой. Внимания и заботы ей сейчас очень не хватало.
— Есть хочешь? — спросил Курт, кивая на летнее кафе, огороженное низеньким заборчиком из причудливо изогнутых металлических прутьев.
Нэнси неожиданно поняла, что и впрямь сильно проголодалась. О ссоре с мужем она уже почти не вспоминала, ей казалось, они разговаривали не полтора часа, а месяц назад.
— Да, от ужина я бы не отказалась.
— Я тоже.
Они вошли в кафе и сели за один из столиков у самой ограды. Нэнси заказала любимый ананасовый сок, а Курт — стакан содовой. Меню не радовало ничем оригинальным, и Нэнси выбрала банальный картофель фри и рыбные палочки, а Курт — гуляш из баранины с брюссельской капустой.
— У меня такое чувство, будто ты чем-то расстроена, — осторожно заметил он, когда официант, принеся напитки и приняв заказ, удалился.
Нэнси слегка покраснела, решив, что выглядит ужасно и что зря не назначила эту встречу на более позднее время, чтобы успеть отдохнуть и привести себя в порядок. Где-то на подсознательном уровне ей хотелось понравиться Курту, хотя о флирте с ним и уж тем более о близости она и не помышляла. У нее был Том, с которым ее связывали священные узы брака.
— Я ошибаюсь или у тебя в самом деле что-то стряслось? — снова спросил ее собеседник, всматриваясь в лицо Нэнси.
Та, растерявшись, смущенно улыбнулась и пожала плечами. Ею овладело странное чувство: горячее желание выложить Курту все, что накипело в душе, спросить у него совета, и как можно решительнее дать ему понять, что она несвободна. Наверное, ей следовало солгать, сказать, ничего, мол, не стряслось, просто немного устала и хочу есть. Но в отношениях с этим мужчиной Нэнси не хотела допускать даже столь незначительной неправды. Поэтому, кашлянув, ответила:
— Признаюсь честно: я действительно немного расстроена. Точнее, была расстроена до твоего звонка. Когда ты сказал, что погодка чудесная и я посмотрела в окно, мое настроение мгновенно улучшилось. — Она думала, что очень ловко выкрутилась, пока не увидела, как помрачнело лицо Курта.
— Ты была настолько сильно огорчена, что даже не заметила резко улучшившейся погоды? — спросил он, всматриваясь в ее глаза, словно желая по ним узнать, что же стряслось, пока они не виделись. — Тебя обидели в гостинице? Горничная нагрубила?
Нэнси на мгновение закрыла глаза. Забота коллеги трогала ее до глубины души, а настоятельная потребность рассказать ему о Томе мучила. Она решила ограничиться несколькими фразами — в конце концов с Куртом они были едва знакомы.
— Нет, горничная заглянула в мой номер всего раз и спросила, не нужно ли мне чего, весьма любезно. — Она вздохнула, собираясь с духом. — Я расстроилась из-за звонка мужу. Мы немного повздорили. Ссорятся время от времени все семейные пары. Тому не нравится, что я надолго уезжаю из дома, вот он и сердится…
Она замолчала, заметив, как напряглось лицо Курта, как потемнели его светло-карие глаза.
— Ты замужем? — спросил он негромко.
Нэнси повела плечом.
— Да.
Взгляд Курта медленно скользнул на ее левую руку.
— А кольцо почему не носишь?
Вопрос был вполне естественный, но отчего-то Нэнси почувствовала себя жутко неловко. На мгновение она представила, что живет одна и что имеет сейчас право реагировать на знаки внимания Курта совсем по-другому. И по ее спине побежали мурашки.
— При моей работе это не всегда удобно, — произнесла она, как могла бесстрастно. — Может даже навредить.
Курт вопросительно приподнял бровь.
— Помнишь, как у Воннегута в самом начале «Бойни номер пять»? — спросила Нэнси, радуясь, что в состоянии казаться спокойной. — Читал?
— Конечно. Отличный писатель. Мой тезка, между прочим, — ответил Курт, вальяжно откидываясь на спинку стула. Но по едва уловимой напряженной интонации его голоса Нэнси поняла, что выглядеть невозмутимым ему дается с трудом. — Только вот эпизода с обручальным кольцом в «Бойне номер пять» я что-то не припомню.
