– Ты знаешь, на что идешь?
– Нет. Я знаю людей. А в политике ничего не понимаю. А ты?
– Я изучал эти вопросы.
– Значит, ты в более выгодном положении, чем я.
– Сыграть принцессу – звучит довольно привлекательно.
– Не думаю, что придется играть принцессу. Как ты заметил, есть икру глупо. Думаю, начать следует с продажи этого до нелепости шикарного самолета.
Вероятно, говорить этого не следовало. Ширму, отделяющую их от другого помещения, резко отдернули. За ней, в ужасе глядя на них, стоял стюард.
– Вы не должны так поступать, – с отчаянием произнес он.
Роз, смущенная его неожиданным появлением, нахмурилась.
– Не должны его продавать?
– Нет.
– Наверное, тогда вы потеряете работу, – сочувственно предположила она.
– Это не моя работа. По крайней мере, выполнять ее мне приходится не часто. Извините меня. Не мое это дело. Не надо было мне ничего говорить. Ваш обед скоро будет готов.
– И все же объясните, почему мы не должны продавать самолет? – спросил Ник.
– Я не могу.
– Не можете что?
– Я… Есть приказ.
– От кого?
– Мсье Жака.
– Какой приказ?
– Ничего вам не говорить, – жалобно признался стюард. – Позволить вам заключить ваш фальшивый брак.
– Он не фальшивый. – Роз хмурилась все сильнее. – Напротив, вполне реальный.
– Я подслушивал, – признался стюард. – Джулиана и Жак говорят людям правду. Ваш брак заключается по расчету.
– Тем не менее, это брак.
– Говорят, что вы притворщики и не собираетесь ничего делать для людей. Просто подмахнете бумаги и снова пропадете неизвестно куда. Ничего не исправив. Из страны продолжат выкачивать деньги и посылать их за границу. Нашей стране станет только хуже.
– Потому мы и здесь, – недоумевающее сказал Ник. – Эрхард Фриц…
– В последнее время местные газеты изрядно подпортили Эрхарду Фрицу репутацию. В них была развернута целая разоблачительная кампания. Вас изобразили как пришельцев со стороны, которым только дай добраться до ресурсов страны.
– Почему вы нам это рассказываете? – удивленно спросила Роз.
– Возможно… из-за собаки? Знаю, звучит глупо, но у моей дочери почти такая же. Услышав, как вы выхаживали больную собаку, я подумал, что не можете вы быть таким монстром, каким вас изображают. Вспомнил то, что писали о вас, когда вы были ребенком. Говорили, вы больше интересуетесь животными, чем приобретением светских манер. Да и теперешнее ваше поведение… Мелочи, но брак по расчету идет с ними вразрез.
– Это лишь способ исправить ситуацию. Мы могли бы провести нужные стране реформы.
– Нет, если люди против вас поднимутся. А они так и поступят, как только решат, что вы преследуете собственные цели. Если вы продадите самолет, это могут расценить как первый шаг к выкачиванию денег.
– Ничего подобного не слышал, – отрезал Ник.
– Жак и его друзья слишком умны, чтобы распространять слухи через центральные газеты. Тем не менее такие слухи ходят.
– Не знаю, что тут можно сделать, – с сомнением сказала Роз. – Нам говорили, все будет просто.
– Вам надо перетянуть людей на свою сторону. Простых людей. Позвольте им убедиться, что не хотите их обмануть.
Скоро они приземлились, так ничего и не решив. Эрхард молчал, и Ник связался с кем-то, назвавшимся старшим по персоналу и заверившим Ника, что их встретят.
– По типу приема официальной делегации, – добавил он.
Выйдя из самолета, они поняли, что он имел в виду.
Перед ними выстроились десятка два солдат, от них отделился офицер средних лет.
– Добрый день, – приветствовал он их на плохом английском. – Добро пожаловать в Альп-де-Монтезье, ваши высочества. Не желаете ли проверить караул?
– Нет, – сказал Ник, прежде чем Роз успела открыть рот. – Мы ведь не хотим проверять караул, дорогая?
Дорогая?
Роз моргнула. Потом до нее дошло. Стюард в самолете говорил, что люди ждут от них брака по расчету, заключаемого, чтобы обмануть страну.
Созданный стереотип следует сломать.
Сглотнув, Роз удержала Ника за руку.
– А почему бы и нет? – сказала она. – Мы так рады, что приехали сюда, – продолжила она на местном диалекте – смеси итальянского и французского. – Девочкой я любила эту страну. В пятнадцать лет мне пришлось уехать – вы ведь знаете, что мои родители разошлись? – а Ник рано осиротел. Поэтому мы оторвались от своих корней. Вы должны нас простить, если что-то здесь будет нам непонятно. И научить нас.
И она сладко улыбнулась принимающему официальному лицу, глядящему на нее с изумлением и даже с некоторым ужасом.
– Спасибо, что встретили нас. – А потом, сунув ошарашенному офицеру Хоппи, расцеловала его в обе щеки. – Уверена, нам будут рады. Вы очень добры.
Ник и офицер застыли друг против друга в состоянии ступора. А она, не давая никому опомниться, потащила Ника за руку к выстроившейся шеренге. Улыбнулась первому в строю и спросила его имя. Ник покорно плелся за ней вдоль строя, перед каждым останавливался, пожимал руку, вынуждая солдат опускать для этого ружья. Роз каждого из них награждала чарующей улыбкой.
К концу процедуры Ник плохо понимал, что происходит, и подозревал, что не он один. Ровная линия строя уже несколько разрушилась, а солдаты хоть и пытались выглядеть сурово, но все равно начинали улыбаться.
– Что делаем дальше? – все еще сияя, спросила Роз, вернувшись к офицеру. Забрав у него Хоппи, она и его одарила улыбкой.
– Ваш лимузин доставит вас во дворец, – напряженно отрапортовал офицер.
– Я не успела узнать ваше имя, – сказала Роз.
– Я старший по персоналу.
– А имя?
Офицер смотрел на нее так, словно она несла бог весть какую тарабарщину.
– Я – Роз, – привела она доступный для его понимания пример. – Это – Ник.
– Сэр. Мадам.
– Да, но у нас и имена есть. – Ее улыбка пригвоздила его к месту. Сразу становилось понятно, что она намерена настоять на своем.
– Жан Дюпье, – пробормотал он.
– Приятно познакомиться, Жан. Раз вы старший по персоналу, то нам, вероятно, придется часто встречаться. Это моя собачка, Хоппи. Вы поедете с нами в лимузине?
– Я – нет.
– Очень жаль. В таком случае встретимся во дворце. Водитель знает дорогу?
– Конечно. – Офицер явно оскорбился.
– Ой, простите. Конечно, знает. Вы должны простить мне, что я сразу не поняла. Но не волнуйтесь. Мы здесь надолго, так что время научиться у нас будет.
Первые несколько минут в лимузине они не разговаривали. Обоим требовалось время, чтобы оправиться. Нику, во всяком случае, требовалось. Он до сих пор находился под впечатлением от выстроенного для их встречи караула. И от представления, устроенного Роз.
