— Вот одна из причин, — сказал ей дон Карлос, и тяжелая складка легла между его бровей, — почему мне трудно простить сеньора и сеньору Кортес. Они поставили вас в совершенно невозможное положение. Как вы сами сказали, любой мог зайти в квартиру! А вы там были одни!
Ее глаза широко раскрылись от удивления.
— Но я могу позаботиться о себе сама!
— А ваша репутация? — поинтересовался дон Карлос.
— В Англии мы не так обеспокоены репутацией, как вы, — сказала Эйприл, но, заметив, что он нахмурился опять, поспешила исправить ложное впечатление: — Мы принимаем людей такими, какие они есть, и если случается какое-то несчастье, то мы не спешим думать о них самое плохое.
Ей показалось, что выражение его лица стало немного мрачным.
— В Испании мы стараемся защищать наших молодых женщин. Совершенно ясно, что вы, англичане, этого не делаете.
Эйприл хотела возразить, что она вряд ли подходит под категорию «наших молодых женщин», но прежде всего, необходимо было прояснить другие моменты перед тем, как они расстанутся этой ночью, поэтому она решила не тратить напрасно время.
— Сеньор, прежде чем вы отвезете меня обратно в гостиницу…
Та же красивая пожилая женщина, которая раскланялась с доном Карлосом за обедом, в сопровождении своей дочери с потупленными глазами, прошла мимо них к столику, и дон Карлос тут же поднялся и почти демонстративно склонился к ее руке.
— Позвольте мне, сеньора, — сказал он чрезвычайно церемонно, — представить вам мою невесту, мисс Эйприл Дей. Эйприл, моя дорогая, — произнес он, повернувшись к девушке, и Эйприл отметила, насколько напыщенно звучало в его устах ее имя, — я хочу познакомить тебя с сеньорой Изабеллой Рибейрос.
Если сеньора Изабелла была удивлена подобным представлением, то Эйприл оно совершенно ошеломило. Какое-то мгновение она даже не была уверена, что правильно поняла его слова. Потом она, наконец опомнилась и поспешно встала со стула, чтобы ответить на надменный поклон сеньоры. Ее испанский, которым Эйприл с трудом овладела за последние несколько месяцев, мгновенно улетучился из головы.
— Вы англичанка, сеньорита? — пришла ей на помощь сеньора Изабелла.
Эйприл склонила голову. Впоследствии она совершенно не помнила, говорила ли она что-нибудь после этого.
Сеньора Рибейрос, печально улыбнувшись дону Карлосу, напомнила ему, что в его жилах также течет английская кровь. Не была ли его бабушка по материнской линии наполовину англичанкой? Или же она была чистокровной англичанкой?
— Чистокровной англичанкой, я полагаю, сеньора, — ответил дон Карлос. Из них троих он один сохранял спокойствие и благодушие, заметно наслаждаясь ситуацией, как будто смущение его старинной приятельницы — не говоря уже о ее застенчивой дочери — доставляло ему удовольствие.
— Но это делает меня еще в большей степени испанцем, — добавил он, улыбаясь с сокрушительным очарованием. — И хотя я горжусь моей английской кровью, боюсь, что она была слишком сильно разбавлена, пока дошла до меня.
— Не разбавлена, нет, — возразила сеньора Рибейрос с неожиданным воодушевлением, — мне кажется, ни одна ее капля не достигла вас вообще, иначе вы бы не были таким настоящим испанцем. А это, — подчеркнула она, — так замечательно — быть настоящим испанцем!
Она прямо взглянула на Эйприл, как будто давая ей понять, что никогда не полюбит ее, а потом заметила, что, скорее всего, они будут часто встречаться в дальнейшем. Новость так неожиданна, что поразит всех бесчисленных друзей дона Карлоса, и его родственники, вероятно, также приятно удивлены.
— Особенно ваша сестра, — добавила сеньора со странной улыбкой. — Я уверена, что она в восторге.
— Напротив, она пока ничего не знает о моих планах, — спокойно возразил дон Карлос. — Вы первая, кто познакомился с мисс Дей, сеньора.
— В самом деле? — Улыбка начала блекнуть на ее губах. — Привилегия очень старого друга! Я ценю это! — Сеньора Изабелла поклонилась. — Не стану вас задерживать. Молодые влюбленные одинаковы во всем мире и с радостью остаются наедине. Но вы не должны надолго уводить мисс Дей от ее компаньонки, Карлос! — добавила она безжизненным тоном. — Так не следует поступать, особенно если ваша невеста такая юная! — И она проследовала к ожидавшим ее друзьям, находясь в состоянии такого нервного возбуждения, что с трудом могла отвечать на их расспросы.
Дон Карлос слегка улыбнулся, затем взял Эйприл за руку и предложил уехать.
— Дамский гардероб рядом с лестницей, если вам необходимо воспользоваться им. Хотя, кажется, у вас не было накидки?
— Не было, — проговорила она, закусив губу. — Дон Карлос, как вы посмели? Я только что собиралась сказать вам, что не смогу выйти за вас замуж, ни при каких условиях…
— И вместо этого я объявил о нашей помолвке! Я ухватился за этот шанс. Завтра к полудню новость облетит весь Мадрид!
Девушка выглядела почти испуганной.
— Но, дон Карлос, — прошептала она, — вы ведь очень хорошо знаете, что это неправда.
— В самом деле? — Его пальцы сжали ее руку. — Я уверяю вас, мисс Дей, — нет, я не должен так вас называть! Я уверяю вас, Эйприл, — когда я что-либо говорю, то это всегда правда! Я боялся, что вы не были готовы всерьез воспринять мое предложение. А так как оно было серьезным и я не могу позволить вам отказать мне, я сделал все, чтобы отступление для нас обоих стало невозможным. Нравится вам это или нет, но вы станете сеньорой Карлос де Формера-и-Сантос в самое короткое время, как только будут закончены все необходимые приготовления к свадьбе.
Она судорожно вздохнула:
— Но вы не можете заставить меня — вы не можете!
Он холодно посмотрел ей в глаза:
— Я сказал, что ни для кого из нас нет пути назад!
После этого Эйприл стало казаться, что какая-то внешняя сила, не подчиняющаяся ее контролю, взялась руководить течением ее жизни.
И хотя она бы никогда не поверила этому раньше, но она оказалась помолвленной с человеком, которого почти не знала, с человеком, к которому почти ничего не чувствовала, не считая легкого трепета, вызванного его красотой и властностью. У дона Карлоса была прирожденная способность навязывать свою волю другим людям до такой степени, что они немедленно подчинялись всем его прихотям. Эйприл, с юных лет привыкшая самостоятельно принимать решения, не стала исключением. Из-за какой-то смехотворной идеи о попрании приличий — к тому же понятых на испанский манер! — она должна будет стать женой человека, который совершенно ею не интересовался. Судя по выражению его лица, когда он смотрел на Эйприл, она даже не была ему симпатична. Он оказался связанным с ней не по своей вине, и его специфическое испанское сознание подсказывало ему, что он поступает правильно. Хотя с точки зрения Эйприл он был абсолютно не прав.
