по ягодицам.
— Наша ночь оставит следы.
— Более чем в одном смысле, — ответила я, сама не зная почему.
Его член раздвинул меня и скользнул внутрь. Я поморщилась. В этом положении он, казалось, входил еще глубже, требуя от меня больше, чем прежде. Мои пальцы на камне напряглись, когда он начал снова толкаться. Его руки гладили меня по спине, а потом одна из них скользнула вниз между моих ног, находя мой клитор. Другой рукой он обхватил мою грудь. Переполненная чувствами, я закрыла глаза от прекрасного зрелища передо собой, теряя себя в удовольствии.
— Следуй за мной, Джин. — Его голос пронесся над моим ухом.
Мое тело сжалось, голова упала вперед, и я задохнулась. Сжавшись вокруг него, мощная смесь удовольствия и боли взорвалась в моем теле, заставляя звезды танцевать перед моими глазами. Часть меня хотела отстраниться от боли, другая хотела, чтобы его член оказался еще глубже, чтобы насладиться удовольствием.
Дарк трахал меня еще сильнее. Я с трудом удерживала равновесие, мое тело все еще сотрясалось от оргазма, но он не проявил милосердия. Он сжал мои бедра, притягивая меня к себе, врезаясь в меня, пронзая меня своим членом.
Я снова задохнулась от боли и возбуждения, измученная и возбужденная.
Со стоном и содроганием он кончил, его член расширился. Мои глаза все еще были закрыты, я глубоко дышала, чувствуя себя связанной с этим незнакомцем так, как никогда не чувствовала себя с кем-то раньше. Может, секс без эмоций все-таки был обманом. Впрочем, это не имело значения.
— Я уже несколько дней думаю об этом моменте.
Я нахмурилась, мои глаза затрепетали и открылись. Он погладил меня по спине и поцеловал в плечо.
— Я всегда получаю то, что хочу, Джин, даже твои первые разы.
Дарк вышел из меня, и я быстро обернулась. Мои губы приоткрылись, когда я посмотрела на улыбающееся лицо мистера Чанлера. Он сбрил бороду и снял маску, которая одурачила меня.
Он кивнул, поглаживая свой теперь уже гладкий подбородок.
— Я сбрил бороду, чтобы обмануть тебя. Но должен сказать тебе, что ты все упустила. Борода, если ее правильно использовать, добавляет удовольствия во время орального секса.
Я моргнула, застыв от шока.
— Ты обманул меня?
Он наклонился ближе. От него пахло сексом, мной… нами.
— Я пытался немного подтолкнуть тебя, пока ты обдумывала мое предложение. Признайся, я был убедителен, не так ли? — он потянулся к моей маске, словно собирался снять ее, как и свою, но я оттолкнула его руку и протиснулась мимо него.
Мои эмоции перехлестывали друг через друга. Я не была уверена в своих чувствах; гнев был самым легким выбором. Я подобрала с пола свою одежду, не удостоив мистера Чанлера ни единым взглядом.
— Не уходи. У нас еще целая ночь, чтобы насладиться друг другом.
— Ты… ты… ублюдок! — я ворвалась в ванную, прижимая одежду к обнаженной груди.
Включив свет, я прислонилась к двери и посмотрела на себя в широкое зеркало. Я выглядела измотанной, словно меня основательно трахнули, и это так и было. Перья на моей маске скрутились, некоторые даже сломались, почти все было в беспорядке.
Мои бедра были липкими, и я чувствовала боль. Я покрутилась, пока не увидела в зеркале свою красную задницу. Мое лицо вскоре приобрело тот же оттенок. Я поклялась подарить свой первый опыт кому-то другому, кому угодно, только не мистеру Чанлеру, но было трудно сожалеть о событиях ночи, когда мое тело все еще покалывало от оргазмов.
Я поплелась к раковине и попыталась привести себя в порядок, не испортив макияж. Моя гордость была уязвлена, и это не позволяло мне простить мистеру Чанлеру его шараду. Не сегодня, возможно, никогда. Я не могла поверить, что он обманул меня. Не могла поверить, как легко— беспрепятственно — я попалась на эту удочку.
Я надела платье, но зашнуровать корсет без посторонней помощи оказалось трудно. Но будь я проклята, если бы попросила мистера Чанлера о помощи. Вместо этого я позволила корсету быть более свободным, чем мне обычно хотелось бы, я поправила волосы и надела туфли. Мои трусики все еще находились у Дарка… у мистера Чанлера в кармане.
Я вернулась в спальню, где мистер Чанлер ждал меня, одетый в свой прежний наряд, держа в руках маску. Мое лицо вспыхнуло от жара, когда я вспомнила нашу совместную ночь и представила триумф, который он, должно быть, испытывал все это время. Родители учили меня молчать, если нечего сказать, поэтому я молча пересекла комнату. Как только мои пальцы сомкнулись на дверной ручке, мистер Чанлер заговорил:
— Разве ты не хочешь вернуть свои трусики, Джин?
Я стиснула зубы.
— Оставь их, как знак, что мне все равно, мистер Чанлер.
— Зови меня Пейтон, — сказал он, даже не пытаясь скрыть своего удивления. — Думаю, наша новообретенная фамильярность позволяет нам отказаться от формальностей.
Я бросила на него свирепый взгляд, но мои глаза задержались на его яростной ухмылке и острых углах красивого лица.
— Спокойной ночи, мистер Чанлер. — я вышла из комнаты и с силой захлопнула дверь.
Слишком поздно я поняла, что забыла поправить маску. Но мне было все равно. Я спустилась вниз по лестнице. К этому времени число гостей стало уменьшаться. Было уже за полночь, и многие были пьяны или наслаждались прохладной летней ночью на улице.
— Где ты пропадала? Мы с мамой тебя искали, — сказал отец, становясь передо мной.
Он осмотрел мою маску, которая все еще прибывала в беспорядке. Я надеялась, что помада хотя бы прикроет мои распухшие губы.
— Была снаружи, искала тишины.
Папа не выглядел убежденным.
— Что произошло с твоей маской?
— Я застряла.
Он покачал головой и махнул рукой маме, которая вошла в холл. Она бросилась к нам, и мы наконец смогли покинуть бал-маскарад.
Они допрашивали меня всю дорогу домой, но я хранила молчание.
Когда мы подъехали к нашему дому, мама спросила:
— Ты уже решила насчет мистера Чанлера?
— Почему? — высокий тон моего голоса заставил маму и папу повернуться на своих местах.
— Потому что он прислал мне сообщение с просьбой приехать завтра. Ему нужен ответ от тебя, — сказал отец.
Его дерзость!
— Нет, я не решила.
— Джин, — мама стала умолять.
— Я знаю! Я знаю, что мы в этом нуждаемся. Вы можете хотя бы притвориться, что у меня есть выбор?
Они замолчали, и как только мы вернулись домой, я бросилась в свою комнату. Эта ночь приняла неожиданный оборот, о котором я должна была бы сожалеть, но не могла.
