думаешь? – в тон ей ответила Ванда. – «Нет чистоты в помыслах твоих. Да и тело твое нечисто, хоть и не всякий это поймет. Тебе многое предстоит исправить», – вот что ваш добрый страж сказал мне в утешение.
– И ты разозлилась.
– Он отобрал мою мечту, мой смысл жизни! И тогда я поклялась: ни у кого из тех, кто будет к нему спускаться, не останется чистоты ни в теле, ни в помыслах.
Что ж, у нее получилось.
Кара не стала спрашивать, как ей удалось остальное: избавиться от жриц, переписать книги, выгнать из города и поставить вне закона колдуний – опасных свидетельниц, тех, кто помнит об иных временах.
Она чувствовала, как утекает время, время, которого у нее почти не осталось.
Словно в подтверждение Ванда проговорила:
– Мне будет не хватать тебя, Кара. Здесь трудно найти хорошее общество и умных собеседниц. Но ты же понимаешь, что выбора у меня нет.
– Есть, но у тебя не хватит духу им воспользоваться.
Ванда не стала спорить. Она достала из складок одежды белую ленту и обернула ее вокруг шеи привязанной пленницы.
Кара вздохнула. Было ли ей страшно? Нет. Все, чего она желала, осталось там, за каменной дверью. Чего стоил для нее весь этот мир, если тут нет его? Пусть жрица делает свое гнусное дело.
Лента скользнула по шее и врезалась в кожу. Нехватка воздуха, боль, ужас… Неужели еще несколько секунд назад Кара была готова умереть? Сейчас все ее существо вопило: «Жить!».
Она затрепыхалась, выгнулась дугой. Бесполезно… Руки и ноги крепко удерживают путы, а сильные руки Ванды все сильнее натягивают ленту.
Если бы только она могла избавиться от оков!
Не успела Кара отчаянно взмолиться – и с удивлением обнаружила, что оковы пали. Она свободна.
Как такое может быть?
Но раздумывать над этим было не время. Лента впивалась в шею все сильнее…
Кара, как ей казалось, изо всех сил оттолкнула нависшую над нею Ванду.
Но ослабевшие, онемевшие от неподвижности руки лишь слегка стукнули убийцу по плечам. Тем больше было удивления, когда Ванда от этого слабого, беспомощного касания отлетела в сторону. В темноте послышался грохот…
Что это было? Кара пошевелила затекшими руками и ногами, села на постаменте, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Ванда не издавала ни звука.
Итак, что происходит? Кара разорвала прочные путы, а потом легким движением отбросила тяжелое тело… Причиной могло быть только одно: Великий страж из каких-то своих соображений дал ей силу Верховной.
И как этой силой пользоваться? Кара взмахнула рукой, желая, чтобы загорелся свет – и в зале подземелья стало светло. И она знала, чувствовала связь между своим желанием – и светом. Это сделала она.
Невероятно! Кара не могла поверить в то, что это происходит наяву…
Возле статуи неестественно изломанное лежало тело Ванды. Струйка крови из виска, неживая поза – Кара даже не сомневалась, что наставница мертва. Она поискала внутри себя какие-то чувства по этому поводу и не нашла ни жалости, ни сожалений, но и радости от того, что враг повержен, там тоже не было.
Кара встала с постамента, сорвала с шеи ленту и отбросила ее в сторону. Поискала глазами, возле купели обнаружила кусок мягкого полотна. Того самого, которым накануне вытиралась после омовения. Ткань была влажной и неприятной на ощупь, но Кара, поморщившись, обернулась ею. Даже это лучше, чем предстать перед служительницами обнаженной. Нужно выйти к тем, кто с ужасом и надеждой ждал, чем кончится ритуал в этот раз. Не в таком виде они должны встретить свою Верховную!
Она остановилась на пороге, собираясь с мыслями. Можно ли поверить, что всего секунду назад она была готова сдаться и умереть? Какая глупость!
Она жива, а значит, ничего не кончено. И если даже ей кажется, что жизнь ничего не стоит без любимого чудовища, она найдет возможность это исправить.
***
Кара уже который день подряд почти не выходила из храмовой библиотеки. Она перебирала книги одну за другой, читала, листала и со злобой швыряла в кучу, которая выросла в самом центре. В дверь постучали.
– Да, входите!
Двое стражников заволокли в библиотечный зал старуху с живыми синими глазами. Они крепко держали ее за руки, но на их красивых мужественных лицах читался неподдельный страх.
– Ты звала меня, Верховная? Судя по неласковому приему, ты решила не сдержать свою клятву, – скрипучий старческий голос звучал ровно. Вот уж кто не боялся никого и ничего…
– Отпустите ее сейчас же и исчезните! – говоря это, Кара не оторвала глаз от книги.
Когда дверь за стражниками закрылась, она бросила короткий взгляд на колдунью.
– Прости за грубость этих остолопов. Они пока не привыкли принимать колдуний как почетных гостей. Не сдержать клятву, которую я дала тебе… Неужели я так похожа на слабоумную?
Колдунья лишь молча улыбалась, не говоря ни «да», ни «нет». Вот уж где ведьма! Но ссориться с ней нет никакого смысла. Оттолкнешь – и останешься наедине с глупцами, трусами и льстецами…
– Завтра будет празднество – восшествие Верховной. Ты поднимешься со мной на стену, и я объявлю людям, что колдуньи вернутся в город, – Кара говорила об этом, как о чем-то давно решенном и совершенно неважном. Волновало ее совсем другое.
– Эта дрянь переписала все книги, – она в ярости швырнула в кучу очередной фолиант. – Во всей библиотеке храма ничего, ни одного правдивого слова!
Колдунья продолжала молчать. Неужели догадывается, что не затем она ее звала, чтобы готовить к празднику или жаловаться на Ванду? Пора было заговорить о том, что на самом деле ее волновало… Кара посмотрела в сапфировые глаза колдуньи.
– Сделай мне противоядие, – голос неожиданно охрип.
Брови старухи удивленно поползли вверх.
– Твое зелье, – пояснила Кара. – Я не могу и не хочу жить с этим кошмаром внутри. Это сжигает, съедает меня. Я перестаю быть собой. Становлюсь слабой. Даже плачу! И не могу перестать думать о нем днем, а ночью он приходит во сне…
– Приходит во сне – это хорошо. Ты можешь просить совета, вести беседы…
Щеки Кары вспыхнули румянцем. Не беседы они ведут в ее снах, ох, не беседы. Низ живота начинал ныть, а дыхание сбивалось, стоило ей вспомнить об этих видениях, таких реальных. Куда более реальных, чем ее дневная жизнь.
– Избавь меня от этого! – выкрикнула она в сердцах.
Колдунья рассмеялась тихо и беззлобно, но даже этого Каре хватило, чтобы прийти в бешенство. Может, все-таки следует убить гадкую старуху? Это ведь
