— Но, надеюсь, вы не отказываетесь от посещения лекций? — Профессор непринужденно уселся на один из стульев. — Не зря же я потратил столько усилий, чтобы написать записку за моей подписью.
— На лекции я буду ходить. — Корки налила воды в кофеварку, отметив при этом, что белый осадок плотно покрывает ее стенки. Как-нибудь она выберет время и…
Снова зазвонил телефон. Кто бы это мог быть? Корки поспешила в подсобку рядом с кухней и взяла трубку.
— Позволь, я угадаю сама. На тебя напал какой-то маньяк-насильник? — послышался голос Френы.
— Извини, я совсем забыла перезвонить тебе. — Корки хлопнула себя по лбу. — Берениса вызвала полицию, пожарников, и в довершение всего приехал профессор Шмидт, чтобы вернуть книгу.
— Да что ты? — Корки не надо было видеть Френу, чтобы представить, как она мгновенно сделала стойку. — Он еще у тебя?
— Да.
— Тогда увидимся завтра. Или у тебя изменились планы?
— Конечно нет. Наш договор остается в силе. — Корки никогда бы не отменила встречу с подругой ради мужчины. По крайней мере, так было до сего дня.
— Отлично. До завтра. — Френа повесила трубку, и Корки снова осталась один на один с профессором.
Она неохотно направилась на кухню, осознавая, что не в состоянии победить свою странную тягу к Кристоферу Шмидту. Его глубокий спокойный голос проникал в ее сердце, вызывая желание очертя голову броситься в объятия этих сильных рук и, закрыв глаза, слушать клятвы в вечной любви.
Чем дольше они оставались наедине, тем больше была опасность совершить какую-нибудь глупость. Бесполезно было отрицать некую чувственную тягу, возникшую между ними. Вот и сейчас, когда Корки стянула с себя душный целлофановый «скафандр», взгляд Криса тут же скользнул по ее обтянутой кофточкой груди и плотно облегающим фигуру джинсам. Корки инстинктивно поежилась. Она вдруг почувствовала себя раздетой и испуганно опустила взгляд, чтобы проверить, не стянула ли вместе с мешком какой-нибудь предмет туалета. Нет, все дело было в Крисе, в том откровенном восхищении, с которым он разглядывал ее, словно фотограф, ухвативший в объектив удачную позу прекрасной модели.
Корки почувствовала, как ее тело напряглось, а затвердевшие соски стали заметнее под тонкой тканью кофты. Она молила Бога, чтобы Крис ничего не заметил, и в то же время понимала, что такие очевидные признаки ее возбуждения ни за что не пройдут мимо его внимания.
В чем-то Берениса права. Если она не будет осмотрительна, то в конце концов потеряет голову.
— Это моя подруга, — сказала она Крису, указывая на телефон. — Ну и вечерок выдался! После всей этой суматохи я чувствую себя выжатой как лимон.
— Неужели пропадет такой ароматный кофе? — Кристофер явно не собирался уходить в ближайшее время.
— Ах, да! — Упоминание о кофе вернуло Корки к реальности. Она заторопилась, осматривая шкафчики в надежде найти чистые кружки. Все тщетно! Тяжело вздыхая, Корки просмотрела ящики стола, пока не отыскала какие-то старые чашки.
Крис подозрительно осмотрел их.
— Вы уверены, что они всегда были такого серого цвета?
Оставив вопрос без ответа, Корки тщательно протерла чашки.
— Кажется, они здесь лежат со дня моей свадьбы.
— Свадьбы?
— Да, я вышла замуж шесть лет назад. И вот уже три года как в разводе с мужем.
Корки сама удивилась, как буднично прозвучала последняя фраза. Первые два года ее голос дрожал каждый раз, когда приходилось произносить слово «развод». На этот раз она так поразилась своему спокойствию, что плеснула горячий кофе на руку.
Крис вскочил с места и промакнул ее покрасневшую кисть бумажным полотенцем.
— Скажите, у вас уже вошло в привычку каждый день прищемлять ноги и ошпаривать руки или это мое неблаготворное влияние?
— Думаю, без вас тут не обошлось. — Корки всегда была готова поддержать шутку, но в последние дни ее шутки приобрели двойной смысл.
Они уселись за стол. Корки отхлебнула из своей чашки. Крепкий, даже слишком. Сколько она положила кофе? Одну восьмую или одну четвертую? Все эти мерки так похожи одна на другую!
Однако Крис пил с явным удовольствием. Возможно, в Африке любят именно такой кофе?
— Я немного удивился, услышав, что вы в разводе. Надеюсь, я не затронул больную тему? — Он поставил чашку на стол.
— Уже нет, — сдержанно ответила Корки. — Но что, собственно, вас удивило?
— Вы так молоды, жизнелюбивы, энергичны. Не могу представить себе мужчину, способного отказаться от вас.
Что он такое говорит? Конечно, она не лишена определенных достоинств, но этого явно недостаточно, чтобы произвести впечатление на мужчину, общающегося с принцессами и премьер-министрами.
— Мэт был иного мнения, — сказала она вслух и быстро сменила тему. — Антропология такая увлекательная профессия. Наверное, не очень-то весело оказаться в нашем захолустье, где нет других развлечений, кроме как наблюдать за любителями виндсерфинга.
— Меня всегда влекло неизведанное. — Крис подошел к стойке и налил себе еще кофе. Крепкий напиток определенно пришелся ему по вкусу. — В феврале я снова отправлюсь в экспедицию, чтобы завершить проект, тот, что был… прерван.
Корки кивнула.
— Я читала об этом.
Крис удивленно посмотрел на нее, и Корки тут же подумала, что ляпнула что-то невпопад. Крис снова сел за стол и задумчиво уставился в чашку, отгородившись стеной молчания.
Это ее вина! Не следовало распускать язык. Корки попыталась заговорить о чем-нибудь нейтральном, не связанном с его воспоминаниями.
— Что вы будете требовать от своих студентов? Я хочу сказать, мы едва ли сможем отправиться в Африку, чтобы написать курсовую работу.
Глаза Криса тут же прояснились.
— Вам не придется никуда ехать. Социальная антропология предполагает изучение местной культуры с точки зрения стороннего наблюдателя.
— Но как же это возможно? — Только бы заставить его снова говорить, возможно, тогда она снова улыбнется. Сердце Корки сжалось от сочувствия. Все, что угодно, только бы не видеть боли в его глазах!
— Ничто не дается без усилий. — Крис оживился. — Вы узнаете из лекций, что даже элементарные социальные взаимоотношения — поведение на улице, на работе или в колледже — основаны на множестве условностей и заученных моделей поведения.
Корки быстро нашла пример.
— Это как сегодня, когда я предложила вам кофе?
— Или то, что вы вообще меня впустили. — Крис положил руки на стол, и сердце Корки учащенно забилось. — Какое-нибудь столетие назад респектабельная женщина даже и помыслить не могла, чтобы впустить к себе мужчину, когда дома никого нет.
