Джордж, похоже, не обратил внимания на мои изыски. Он рассматривал мои колени, и я натянула юбку пониже.
— Ты всю жизнь свою так расписываешь?
— Все время.
— А как насчет взаимоотношений?
— А что с ними?
— Они не поддаются планированию.
Не согласна. Правда, в моей текущей пятилетке не предусмотрено долгосрочных отношений, но в следующей такой пункт обязательно будет фигурировать.
— Ну и как ты планируешь отыскать объект для долгосрочных отношений? Ты и в этом умница?
Он явно считал меня чокнутой, но мне наплевать.
— Полагаю, мне пока не хватает уникальности. Поработаю над этим в текущей пятилетке.
— А Уэллерби вписывается в твои планы?
— Хью был моим наставником, когда я работала в лондонской фирме. Продвигал меня, и, когда уехал, чтобы основать здесь свою проектно-строительную контору, я зависла без его поддержки, правда зная, что его всегда тянуло домой в Йоркшир. Его жена оставалась здесь, а он обычно уезжал в Лондон на всю неделю, думаю, ему надоело кочевать.
— Да, только получил крупный заказ в Уэллерби и свалился с инфарктом. Этот центр досуга весьма укрепил бы его репутацию в регионе. Хью, несомненно, высоко ценит тебя, если в трудную минуту обратился за помощью.
Я повертела бокал между ладоней, раздумывая, что многим обязана Хью.
— Он понимал, мне требовался опыт работы на стройплощадке. В Лондоне мне поручали проектировать шоссе, но я нацеливалась на загранкомандировку, где настоящая большая стройка. В Шофраре планируют возвести новый аэропорт, и, если я сумею показать себя здесь, меня, возможно, повысят до старшего инженера к концу моей пятилетки.
— Понятно. — Джордж отставил пиво. — Ну а после повышения планируешь заняться поисками долгосрочных отношений?
— Так точно. Хорошо бы познакомиться с коллегой. Инженер по гражданскому строительству понимает, что такое кочевать с объекта на объект, а путешествовать вдвоем намного удобнее. Да, я до сих пор знакомилась только с инженерами.
— Я не инженер. А ты уже со мной запанибрата.
— Это ненадолго, — бросила я, уязвленная его замечанием.
— А как насчет страсти, Фриз? Как насчет любви? Ее не уложишь в прокрустово ложе жизненного плана.
— Не ищу ни любви, ни страсти. Насмотрелась на последствия. Мать бросила все ради отца. Она могла сделать неплохую карьеру, но предпочла помогать ему поднимать бизнес. Когда мы ему наскучили, она осталась ни с чем.
— И ты тоже.
— Я чувствовала себя ущемленной.
Первый раз я призналась в этом вслух. В глубине души я удивлялась, с чего вдруг принялась исповедоваться перед Джорджем?
— Сомневаюсь, что мама отважилась бы найти мне отчима. По-моему, она продолжала любить отца. — Я вздохнула. — Правда, она никогда не была по-настоящему счастлива без него. Конечно, мне не дано знать, но подозреваю, она была рада так быстро отмучиться. После ухода отца какая-то ее часть умерла, она сдалась.
— Жестоко для тебя, — проронил Джордж.
— Да, эмоции не спланируешь, — сказала я. — Нельзя предугадать, что люди сделают или почувствуют. Но можно настроиться на практический лад, работать и выбирать друзей, способных понять твои жизненные цели.
— Ты коллекционируешь инженеров?
Я подумала о своих приятелях, на это ушло немного времени. Ник — мой сокурсник, мы полюбовно расстались после выпуска. С Джоном я работала в Лондоне, пока он не уехал в загранкомандировку. Затем подвернулся Фил, но, полагаю, не ошибусь, если скажу, что нам обоим стало легче, когда я приняла предложение Хью и уехала на север.
Ничего особенного. Но Джорджу знать об этом не обязательно.
Я кивнула:
— С инженерами удобнее встречаться.
— Удобно? И сколько таких покладистых парней взволновали твое сердце, Фриз?
Я отвела взгляд. И отвечать не желала.
— Я дружила со всеми.
— Держу пари, ты всех держала на расстоянии. И никому из них не позволила выдернуть тебя из привычно размеренной и спокойной жизни, я прав?
Разумеется, прав. У меня хватало ума не рисковать. Встречалась только с теми мужчинами, которые соглашались на скорее дружеские, нежели любовные отношения, и после расставания никаких зарубок на сердце не оставалось. Для пущей уверенности я всегда уходила первой.
— Я не желаю съезжать со своей колеи, впадать в ступор и на работе сосредоточенно смотреть на телефон: позвонит, не позвонит. Не желаю фокусироваться всю жизнь на одной персоне и пристегивать к нему свое счастливое будущее.
— Бедняжка Фриз, ты никогда не пыталась отбросить осторожность и позволить себе потерять голову? Хоть раз?
Я моментально вспомнила о Чарльзе. Мой единственный прокол. Но дважды я так не ошибусь.
— На свете есть кое-что хуже, чем отсутствие опыта любви.
— Пожалуй, с тем и жизнь загубить недолго. — Беспокойные голубые глаза Джорджа изучали мое лицо. — Ты всегда такая подтянутая, но когда я посмотрел на твои губы, сразу понял, всю страсть ты таишь в себе.
— О, я тебя умоляю!
— Да, это заводит. Знаешь, как в тех фантазиях, строгая училка вдруг сдергивает свои очки, встряхивает гривой и превращается в секс-бомбу.
— Не намерена ни сдергивать, ни встряхивать. — Я чопорно пригубила бокал. — Да и о чем с тобой говорить. Я же вижу, ты живешь сам по себе. Как тебе до сих пор удалось не влезть в страстный брак, если эта идея тебя соблазняет?
— Я пробовал.
— Ты разведен?
— Нет, до свадьбы дело так и не дошло. Аннабель расторгла помолвку, когда меня со скандалом уволили.
— Тебя уволили? Что же ты натворил?
— Ничего особенного, но Аннабель приняла правильное решение. Честно говоря, до сих пор поражаюсь, что она вообще согласилась выйти за меня. Я был еще тот бедокур.
Я чуть развернулась на скамье, чтобы взглянуть ему в лицо. Я была удивлена. Джордж Чаллонер произвел на меня приятное впечатление, но я и не подозревала о его бедовом прошлом.
— Ты изменился.
— Надеюсь. Не испытываю гордости за того, кем был. Я тоже из богатой семьи. — Он чуть запнулся. — Семья строила планы. Мне надлежало вести банковское дело, фамильный бизнес, хотя должного образования у меня не было, я интересовался исключительно лошадьми.
Банкир? Я выпрямилась.
— Ты не из клана Чаллонеров?
— Он самый. — Джордж криво усмехнулся. — Вернее, был.
Даже я слышала о банке Чаллонеров, финансистов во многих поколениях, пресловутых консерваторов и столпов британского истеблишмента, одном из самых престижных инвестиционных банков Лондона. Фиглярство и скандальное паблисити Кевина Тейлора не для них. Они вращаются совсем в иных сферах, нежели мой отец. Не кичатся состоятельностью, но никому и в голову не придет сомневаться в их влиятельности.
