— Ладно, хватит об этом, — говорю я, посмеиваясь.
— Я не против. Мне нравится, что твои родители рассказывают мне всё о тебе. В конце концов, я тебя почти не знаю.
Мама улыбается Хэтти.
— И я тебя почти не знаю. Нам нужно это изменить. Мне нужен твой рождественский список, как можно скорее!
— Мам, я думал, мы договорились сами отмечать Рождество в этом году?
Мама смеётся.
— Я знаю, но это не значит, что я не могу подарить своей новой невестке хоть что-нибудь.
— Я слышала, у вас шесть новых невесток, — говорит Хэтти. — Вы со всеми ними познакомилась?
— Пока нет, — отвечает мама с огоньком в глазах. — Но в канун Нового года вам лучше быть у меня дома — всем вам, мальчики, и вашим девочкам, не забывайте.
Пастор Монро прочищает горло, и мы поворачиваемся к нему. Я беру руки Хэтти в свои. Возможно, это её первое знакомство с моими родителями, но этот момент не для них. Он наш.
— Хэтти, Хартли, — говорит он. — Мы собрались сегодня вместе, чтобы соединить ваши жизни в единое целое.
Хэтти сжимает мои руки, я сжимаю её в ответ. Я погружаюсь в неизведанную территорию с головой, но я в этом не одинок. Она рядом со мной.
И да, это страшно, но в то же время невероятно.
Пастор зачитывает текст церемонии, мы обмениваемся кольцами и клятвами. И когда приходит время дать клятву, я не колеблюсь. Эта девушка моя.
— Берёшь ли ты, Хартли, Хэтти в законные жёны?
— Беру.
— А ты, Хэтти, берёшь ли Хартли в законные мужья?
Она лучезарно улыбается мне.
— Да.
— Тогда я объявляю вас мужем и женой. Хартли, ты можешь поцеловать свою невесту, — пастор поднимает палец, указывая над нами.
Я смеюсь, притягивая жену к себе и целуя её под омелой.
Эпилог 1
Хартли
Канун Нового года
Я ухмыляюсь, обнимая свою великолепную молодую жену, оглядывая гостиную моих родителей. Их рождественская ёлка всё ещё стоит в углу у камина, мерцая огнями, а каминную полку обвивают вечнозелёные гирлянды.
У моих родителей на ней выстроились семейные фотографии в рамках с прошлых рождественских праздников. Но держу пари, семейное фото этого года будет установлено высоко, прямо по центру. Я целую Хэтти в губы, зная, что моей жене это понравится, она нуждается в семье больше, чем кто-либо другой, потеряв всех, кого любила, прежде чем приехать сюда, в Снежную Долину.
— Не могу поверить, что у меня шесть невесток, — говорит моя мама, прежде чем сделать глоток шампанского. — И разве все они не кажутся такими милыми? — спрашивает она моего папу. — И идеально подходят каждому из мальчиков, — мой папа затаскивает мою маму под омелу и целует её.
Все мы, пары, хлопаем в ладоши и кричим, смеясь, а мой брат Мэтт постукивает ножом по бокалу с шампанским.
— Я хотел бы произнести тост, — говорит он. — Сегодня мы с пятью моими братьями подписали бумаги и официально приобрели Снежную Долину, сохранив её от корпорации «Титан». И хотя это повод для празднования, я думаю, что настоящий герой этого Рождества — наша мама. Спасибо тебе, мама, за то, что ты была достаточно сумасшедшей, чтобы поверить в то, что твои сыновья найдут любовь в наименее вероятном месте.
— За маму! — говорят все дети, поднимая бокалы.
— Прекратите, — говорит мама, вытирая глаза. — Вы заставляете меня плакать.
Дженна, новая жена Мэтта, смеётся.
— Если это заставляет тебя плакать, подожди, пока не узнаешь, о чём говорили твои мальчики весь вечер.
— О чём? — спрашивает она, оглядывая комнату и видя свою прекрасную семью.
— Мы все делаем ставки, — говорю я с улыбкой, переплетая пальцы с Хэтти. Умираю от желания убраться к чёртовой матери из родительского дома и вернуть домой свою жену. Единственное. Я хочу выиграть это грёбаное пари.
— Ставки? — мамины глаза расширяются, как будто в панике.
— Ты доведёшь свою маму до панической атаки, — говорит Габриэлла, жена Спенсера. — Не волнуйся, Джой, это хорошая ставка.
И Габриэлла права — ставка хороша. Это пари на то, кто подарит нашим родителям первых внуков.
Мои родители попросили нас всех сделать семейную фотографию — я был прав насчёт её желания сделать такую, и я рад, что её безумный план сработал и все мои братья кажутся по-настоящему счастливыми. Хотя, возможно, я предвзято отношусь к своему мышлению, полагая, что я счастливее всех.
Хэтти тянет меня по коридору.
— Итак, мы можем скоро уйти? — спрашивает она, облизывая нижнюю губу.
— Ты хочешь уйти? Я подумал, что тебе понравится бывать на семейных сборищах.
Мы женаты почти месяц, и я не могу быть счастливее. Хэтти — это всё, чего я никогда не знал, что мне было нужно. Весёлая, очаровательная, сексуальная. Она раскрывает во мне всё лучшее, и я хочу быть её защитником, её надёжным убежищем. Её мужчиной.
— Мне действительно нравится быть здесь, но все эти разговоры о пари настроили меня на что-то другое… — в глазах моей жены появляется искорка, перед которой я не могу устоять. — Мне интересно, где находиться твоя детская комната? — спрашивает она.
Я хихикаю, идя впереди. Мы поднимаемся по лестнице в мою спальню на чердаке, и как только мы входим в дверь, я крепко запираю её.
— Ничего себе, неплохую систему безопасности ты здесь установил, — говорит она со смехом.
— У меня куча братьев, и я хотел иметь своё личное логово, — отвечаю я, потянувшись к молнии на спине её праздничного платья.
— Значит, ты мог развлекать всех этих девочек в старшей школе Снежной Долины?
— Это было десятилетие идиотских поступков, теперь я это понимаю, — говорю я ей. — Прости меня?
— Это привело тебя ко мне, так что да, я согласна. — Она улыбается, позволяя своему платью упасть. — И я благодарена за логово и охрану — потому что это означает, что мы можем улизнуть во время семейных посиделок. И попытаться выиграть ставки.
Я ухмыляюсь, притягивая свою невесту ближе.
— Я благодарен за тебя. За твою улыбку, твой смех, а также… — я опускаюсь на колени, целуя её грудь, затем живот, опускаясь на пол. — И твою киску. Чёрт, Хэтти, ты само совершенство.
Я покрываю поцелуями её сладость, пока она не превращается в хихикающее месиво, нуждающееся в кровати для равновесия. Когда она ложится на спину, я раздвигаю её колени, провожу языком вверх и вниз по её щёлочке, вылизывая свою любовь так, как она того заслуживает.
— Давай, я люблю тебя, — говорю я ей. — Так чертовски сильно.
— Я люблю тебя ещё больше, — она притягивает меня к кровати, расстёгивает молнию на моих джинсах, обхватывает мой член, гладит меня. — Я так сильно люблю тебя, Хартли.
— В этом нет никаких сомнений, мы семья, — молвлю я ей.
Слёзы наполняют её глаза, когда я прижимаюсь к ней, наполняя её своим твёрдым членом, нуждаясь в её плотном тепле, обёрнутом вокруг меня, жаждая её сочной сладости на моём стержне.
— Мы семья, ты и я, — шепчет она.
— И я чувствую себя полноценным с тобой, — говорю я ей.
Эпилог 2
Хэтти
Пять лет спустя
Моя четырёхлетняя дочь Амелия сидит у меня на коленях, внимательно перелистывая страницы. Это её детский альбом, и, поскольку сегодня её день рождения, она хочет вспомнить, когда была такой крошечной на руках у родителей.
Мы сидим перед дровяной печью в той же бревенчатой хижине, в которую я вошла в первый день знакомства с Хартли.
Тогда моему сердцу ещё многое предстояло исцелить, и я нервничала и боялась… И сейчас я улыбаюсь, вспоминая своё первое впечатление о Хартли. Он был красивее, чем я себе представляла, но и немного грубее, чем я мечтала.
