или отмалчиваешься, или на работу сбегаешь.
– Хорошо, давай поговорим, – вздохнула Марьяна.
– Ну вот, опять у тебя такой вид, как будто ты сбежать задумала. Марьян, я тебя есть не собираюсь, тебе со мной плохо?
– С чего ты взял?
– Ты же ничего не говоришь, мы почти не общаемся, встретились, в постель и разбежались по своим делам.
– Почему, мы же еще в кино ходили и в театр, – вставила Марьяна.
– Марьян, я общаться с тобой хочу, знать, что в твоей голове происходит, какие чувства в душе.
– Что ты от меня хочешь? – резко вспылила Марьяна, – чтобы я тебе про свои операции рассказывала, что мальчик десяти лет в ДТП попал, ему ногу ампутировали, и он теперь инвалидом останется, или что бомжа вонючего привезли с острым приступом холецистита, а мы не знали с какой стороны к нему подойти, чтобы не то что операцию сделать, а обследовать хотя бы?
– Да хотя бы это, – не повелся на ее провокационный тон Виктор, – твоя работа – это часть твоей жизни, часть тебя и я готов ее принимать.
– А если я про твои военные будни слушать не желаю, тогда как? – снова дала ему пас Марьяна.
– А я тебе и не предлагаю меня слушать, если не хочешь, могу и не рассказывать.
– Воронин, ты святым показаться хочешь? Ты, значит, мое говнище рабочее слушать будешь, а я такая неблагодарная в ответ могу и уши заткнуть.
– Марьяш, я не святой и говнища, как ты выражаешься, у меня на работе полно, но лить его на тебя я не собираюсь. Спросишь – расскажу, нет – тебя послушаю, или можем Наталью с Субботиным обсудить, Лерку с Гариком, да хоть Державина твоего с Люськой.
– Он не мой, – огрызнулась Марьяна.
– Хорошо, не твоего Державина обсудим.
– Я не хочу его обсуждать, он дурак, Люську обидел.
– Хорошо, не будем его обсуждать, давай о политике говорить будем, музыке, ну есть же нейтральные темы.
– А, может, я не хочу ничего обсуждать?
– Ладно, давай молчать будем, кино включим, пиццу закажем, сядем на диване и проведем вечер вдвоем, как обычная семья.
– Как пенсионеры, – усмехнулась Марьяна.
– Хорошо, чего ты хочешь? Как ты видишь наши отношения? Скажи, я соглашусь.
Марьяна встала и отвернулась к окну кухни, обняв себя руками.
– Вить, не знаю я, чего хочу, для ухаживаний и свиданий я уже старая. Семью строить детей рожать? По молодости надо было. Вот и остаются такие романы краткосрочные, незатейливые, когда встретились, переспали и разбежались.
– Ты ко мне совсем ничего не испытываешь, кроме банального сексуального желания? – прямо спросил Виктор.
– Ты мне нравишься, очень, меня к тебе тянет.
– Тянет, говоришь, но с тоски на стену если уйду не полезешь, – грустно констатировал Виктор, перешагнешь и дальше пойдешь.
– Вить, ну зачем ты так, – обернулась к нему Марьяна.
– Марьян, я мужик простой и конкретный к недомолвкам не привык. Да и вариантов здесь немного: либо любишь, либо нет, вот и все. И если я склоняюсь к первому, то ты – ко второму.
На столе зазвонил телефон Марьяны, брать трубку она не торопилась, молча, гипнотизировала его глазами.
– Тебя подвезти? – спросил Виктор, кинув взгляд на дисплей, где высветился телефон больницы.
– Я на мотоцикле, так быстрее.
– Ну да, я и забыл, как всегда все сама, сильная женщина, – развернулся, вышел из кухни, накинул бушлат, оставив ключи от квартиры на прихожей.
– Степ, ты присмотри за Леркой, она конечно девушка самостоятельная и Гарик с нее глаз не спускает, но мало ли что, он еще сам пацан молодой, зеленый, как бы не вляпались во что.
– Да не вопрос, Вить, ты же знаешь, я всегда чем могу.
– У меня связь не очень стабильная будет, но если что – звони, постараюсь сразу приехать.
– Вить, не нагнетай, – успокаивающе произнес Степан, все нормально будет, ты на сколько едешь?
– Да месяц в полях торчать будем, большому начальству из столицы очень уж хочется учения боевые провести, так что будем играть в войнушку по-взрослому.
– Ну и куда ты сорвешься? Если большое начальство лично учения контролировать будет? Сами если что разгребем.
– У вас, я так понимаю, тоже все на изготовке будут?
– Да нам к такому не привыкать, у нас что ни день – то какая-нибудь вселенская жопа происходит, так что не боись, прорвемся.
– Наталье когда рожать?
– Недельки через две, уже измаялась вся, хорошо жары нет.
– Счастливый ты мужик, Степ, завидую тебе, – почесав подбородок произнес Виктор.
– Вить, может…
– Не может, – перебил Степана Виктор, – не может, и давай не будем об этом.
В кабинет без стука ввалился Державин, похудевший, осунувшийся, заросший бородой:
– О, какие люди и без охраны, – протянул руку Виктору, – полковник, ты каким ветром к нам?
– Соскучился, давно не виделись, надо будет как учения закончатся махнуть на рыбалку мужской компанией, в бане попариться.
– Надо, – строго взглянул на Влада Степан, – мозги некоторым пропарить не помешает, – теща с тестем как раз хотели дачный сезон открывать, так что заканчивай свои учения и рванем.
– Добро.
В здании управления ГИБДД города стояла тишина, сотрудники, которые заступили на ночное дежурство, разъехались, те, кто работал в дневную смену – разошлись по домам. В кабинете начальника горел свет, сам он сидел в кресле, неподвижно глядя перед собой.
– Думаешь, если гипнотизировать дверь взглядом она оживет? – спросила Марьяна, возникшая на пороге.
Влад на ее реплику промолчал. Марьяна прошла вглубь кабинета и села на стул для посетителей, закинула ногу на ногу.
– Державин, а ты раз в кабинете теперь живешь, мог бы и отдать свою квартиру в пользу какой-нибудь молодой семье, осчастливил людей. Чего домой не идешь, Влад?
– Марьян, ты чего приперлась? Сеанс психоанализа проводить, так я в нем не нуждаюсь, – отбрил Державин.
– Знаю я, в чем ты нуждаешься, точнее в ком, только понять не могу с каких пор для тебя расстояние в триста километров стало непреодолимой преградой.
– Марьян, давай я как-нибудь сам разберусь со своими делами.
– Ты знаешь, – сцепила руки в замок и уткнулась в них взглядом, – один человек мне про любовь рассказывал, интересно так, я в таком ключе никогда не думала. Вот ведь человека любят не за поступки или дела, а просто за то, что он с тобой рядом. Сидит вот так, молча, а тебе хорошо. Разбросает вещи свои по квартире, а ты запахом рубашек надышаться не можешь, которые он весь трудовой день носил. И еда для тебя в забегаловке рядом с любимым человеком
