ведь как, Тусь? Опрос явно не органы статистики проводили, сама понимаешь, – бросаю на Маргариту вопросительный взгляд. – Что тебя напрягает?
– Лапина и твой Киров, – выдает без раздумий. – А что если Лапина и мой Назаров?
– С ума сошла? – застываю на месте, забывая сделать следующий шаг. – Чтобы твой Олежек и Светка? Ну, Ритка, ненормальная! Перестань даже думать в эту сторону. У тебя идеальный муж, который тебя несколько лет добивался, чтобы позволила на руках носить. А от детей в каком восторге? Секции, бассейн, общение с учителями – везде помогает. Да вы с ним, как ниточка с иголочкой – всегда вместе. Выбрось каку из головы! Поняла?!
Подружка не меньше минуты задумчиво почесывает зубами нижнюю губу и прячет глаза, что на нее совсем не похоже. Затем шумно выдыхает и разрождается:
– Леська, я тебе сейчас одну вещь скажу, только…
Морщит нос, будто все еще не уверена, стоит ли продолжать.
– Ну и какую страшную тайну я должна хранить под семью печатями? – подначиваю.
Становится интересно – жуть, потому что Назарова – это ни разу не трепетная лань, она любого мужика парой фраз за пояс заткнет и на полку задвинет, если он берега попутает. А тут стесняется, аки школьница на первом свидании?!
Ёклмн… вот это да!
– Я ни разу не делала минет, – беззвучно, одними губами проговаривает Назарова, а затем звонко хлопает ладошкой, прикрывая рот, и краснеет.
Твою ж кочерыжку!
Следачка моя драгоценная краснеет!
– Правда? – шепчу заговорщически, наклоняясь к ней ближе.
– Ага.
– Круто!
Выставляю вверх большие пальцы на обеих руках, чтобы слова не расходились с делом.
– Чего это? – а вот теперь меня сверлят жутко пронзительным взглядом.
Подзываю Ритульку указательным пальцем наклониться поближе и, когда она подчиняется, шепчу:
– Я тоже… ни разу.
– Да ну нах?! – выпаливает грозная женщина, глядя на меня дико охреневшими глазами.
Смотрю в ответ и киваю.
Немая сцена длится недолго.
Прыскаем с ней одновременно. Ржем так, что слезы на глазах выступают, и животы прихватывает.
И даже если вместе с этим выбросом адреналина выходит разочарование, которое испытываем обе, потеряв близкую подругу, пусть так. Все справляются со стрессом по-своему. А у нас с Ритулькой благодаря Лапиной появляется еще одна ниточка, которая упрочняет и без того крепкую дружбу еще больше.
– Ну это же не повод, чтобы он тебя…
– А вот завтра и узнаю.
Назарову понимаю с полуфразы, но ответить точнее пока не берусь. По мне – такой повод – глупость несусветная, а что уж на самом деле… уверена, Сережа, прижатый к стенке, непременно скоро поведает.
Вдруг я не права? И ему это важно.
Никогда не считала, что в сексе нужно слепо соглашаться на любые эксперименты только потому, что так делают все, а после обсуждают это на каждом углу, пишут в журналах, статьях в интернете, книгах. Вместе с тем вариант: ночью, под одеялом, без света и только на спине – как единственно для меня приемлемый, я тоже мужу не проталкивала. Нет.
У нас было много всего и разнообразного (по моей версии), но без шпагоглотания, к которому, если уж вспоминать всё от и до, Сергей никогда не подталкивал. А у меня – порадовать его таким способом – самостоятельного желания не возникало.
Купив по стаканчику безалкогольного глинтвейна в фудтраке «Возьми с собой» и пакетик пончиков, облитых сахарной глазурью, облюбовываем лавочку в небольшом скверике и с удовольствием разваливаемся на ней, вытягивая ноги.
– Олесь, и что ты в итоге думаешь делать?
Рита смотрит на меня глазами-рентгенами, оставляя веселье за спиной.
– С Сергеем? – уточняю на всякий.
– Ну а с кем же еще?
– А есть варианты? – вскидываю бровь. – Разводиться, естественно.
Я не стесняюсь обсуждать с Назаровой такие вопросы, потому что без вариантов: при сложных проблемах именно к ней обращусь за поддержкой и советом.
Не к маме, не к сводным сестре или братцу, и тем более, не к отчиму. К ней. Той, в ком уверена, как в самой себе.
И даже предательство Лапиной не подтачивает фундамент этой моей железобетонной убежденности. Ритулька подставит хрупкое плечо и всегда поможет.
– Ну, кто ж знает, на что тебя может подтолкнуть женская логика?! – фыркает Маргоша.
Она за раз откусывает треть пончика и с блаженным стоном его жуёт. Затем запивает теплым напитком.
Присоединяюсь.
– Лесь, если что, ты имей ввиду, – продолжает, тыкая в мою сторону остатками сдобы, – у меня подвязки даже в морге имеются.
Кхекаю, забывая сделать новый глоток.
– Какая ты, однако, кровожадная женщина, – не скрываю улыбки. – И на кладбище тоже?
– И на нем, – отвечает серьезно.
Верю без сомнений.
И точно знаю: если в порыве гнева пристукну благоверного – шучу конечно, куда уж мне – Назарова не постыдится составить компанию, чтобы его прикопать по-тихому. Всё просто: для нее наша дружба – не только слова. Это состояние души, родство на глубинном уровне. Так же, как и у меня.
– Ой, все, Тусь, ну его в зад, кобеля гулящего. Лучше про Машутку расскажи, как там у моей крестницы дела? – уверенно меняю тему, попутно стараясь выкинуть из головы… будоражащую картинку похоронной процессии.
С чего бы?
Всё просто. Однажды предавший – для меня умирает навсегда. Может, потому что я – действительно холодная эгоистка, не верящая во вторые и третьи шансы. А может, потому, что горький опыт предательства собственной матери, из раза в раз выбирающей себя, своего нового мужа и детей от него, но не меня, старшую дочь, приучил не подставлять вторую щеку, когда наотмашь бьют по первой.
Глава 8
ОЛЕСЯ
Слышу, как со щелчком проворачивается ключ в личине, но к входной двери не спешу. Хотя раньше всегда бежала с привычной, но искренней улыбкой на губах.
Сейчас тоже улыбаюсь, хотя нет, скалюсь, чувствуя, как ноют стиснутые зубы.
Сижу в кресле в гостиной, где привычно негромко работает телевизор, который смотрела одним глазом, и жду появления мужа.
Щелчок захлопнувшейся
