Татьяна Герас
Моё Пламя
Пролог
— Поднимайся, дрянь!
Голос проникает в голову, словно через вату. Тело сводит болезненной судорогой. Я пытаюсь разлепить глаза, но у меня ничего не получается. Пытаюсь поднять руки, но с ужасом ощущаю, что они намертво стянуты чем-то, да ещё так, чтобы ни одним пальцем пошевелить не смогла. Да и закинуты они куда-то за голову.
Дергаюсь в панике, распахивая всё же глаза, но вижу перед собой только грязный низкий потолок.
Господи, где я?
Вопрос-то не праздный. Я прислушалась к той каше, что творилась внутри. Машка, как ты тут очутилась, да и само это тут вообще в каком месте? Не помню. Ни черта не помню.
Задышала, как паровоз, давя паническую атаку. По потолку метнулись всполохи света, словно от открытого огня. Свеча? Лампа? Боже, да что ж такое-то?
Попыталась повернуть голову, стряхивая липкий страх от невозможности происходящего. Окружающий полумрак качнулся тенью, по обонянию ударило смрадом немытого тела, а меня в бок больно ткнули чем-то, выбивая воздух из груди. Вскрикнула от этого вероломного вторжения, всё ещё не веря в то, что вокруг реальность.
— Эй? Что разлеглась, мразота? Всё равно впрок не выспишься, уже рассвет! — обладатель глумливого голоса с легкой гнусавостью склонился надо мной. И я бы непременно отпрянула, если бы было куда — оказалось, что лежу в самом углу, прижатая с одно стороны к стенке, так что только сжалась посильнее, чувствуя под спиной впивающиеся доски.
Физиономия хама, что радостно вновь ткнул меня зажатой в огромной ручище короткой дубинкой, как сейчас я успела рассмотреть, была такой же гадкой, как и слова, которые он нес в мой адрес. Про действия я вообще умолчу. Вот интересно, во всех кошмарах подобные рожи присутствуют? Или только мне так повезло?
Обрюзгшее, потное, с массивным носом и маленькими масляными глазками, что недвусмысленно пялились на мою грудь, со шрамом на подбородке и явной нехваткой зубов в щерящемся рте.
— Ух, тва-арь, — протянул он медленно и гадко облизал языком губы, — Если бы кёрз не запретил тебя попользовать, то ты непременно предстала пред судом Вечного с расширенными знаниями о том, что настоящие мужчины делать должны с такими, как ты!
Кажется, я уже всерьез готова была благодарить какого-то неведомого кёрза (знать бы ещё кто он?), за этот запрет. Но тут и без того маленькие глазки амбала, здоровенное тело которого тоже успело попасть в мой узкий круг видимости, сузились до состояния щелочек, а огромная пятерня легла на мою грудь, сжав с остервенением. — Ну хоть пощупаю напоследок… — прохрипело это потное животное.
Кажется, я рано обрадовалась, наивно позабыв, что любые табу можно обойти при желании.
И это стало спусковым крючком, буквально выстреливающим пробкой моё заторможенное сознание из ступора, в котором я пребывала. Колени сжались сами, а тело взвилось вверх, каким-то заковыристым образом умудряясь вывернуться из-под урода, что решил полапать беззащитную и связанную по рукам девушку.
Как я смогла НОГАМИ перехватить мордатого за шею, я не представляю, но у меня словно кровавая пелена перед глазами от ярости стояла, и вот я душу обидчика, а тот хрипит. И эти звуки словно волшебная музыка, отдаются где-то внутри удовлетворением.
«Не мои мысли и эмоции. Чужие!» — это последнее, что приходит в голову. Потому что дальше фоном пошел шум, чужие голоса и боль от удара по голове.
— Ларик, у тебя башка лишняя? Срань Всевышняя, да она тебя чуть не грохнула, извращенец херов! Твоя вонючая жизнь кёрзу без надобности, а эта сучка должна дожить до костра!
ЧТО?! До костра!!
Глава 1
Когда твоё сознание возвращают в мир посредством встряхивания несчастного тела, притом от души так, до клацанья зубами и с риском просто-напросто оторвать голову от шеи, жестко вытягивая из серого мутного марева, в котором твоё «Я» плавало неопределенное время, то в первый момент мечтаешь лишь сдохнуть.
Но вот чуть позже, естественная потребность выжить берет верх, и активизируется желание злостно наказать того, кто не питает ни малейшего уважения к чертовски ноющему в разных частях организму Машеньки. То есть меня.
Снова надо мной не самые привлекательные лица, теперь в количестве двух штук. Эти варвары не только трясли, но и пытались влить в мой рот какую-то жуткую дрянь, немилосердно зажав нос. Я брыкалась, честно!
Но против грубой силы, моих возможностей и раньше-то не припомню чтоб хватало дать серьезный отпор, а уж в столь плачевном состоянии, как сейчас — и подавно. Недавнее выступление с попыткой придушить гада не в счет — без понятия, что на меня накатило и как я смогла.
Проглотить неприятную жидкость пришлось. Горечь прокатилась по пищеводу, оседая в явно давно пустом желудке. Я закашлялась, злобно мечтая добраться до довольно осклабившегося здоровяка, что удовлетворенно кивнул второму паразиту, отступив на шаг и сложив руки на груди. Мой, обещающий кары небесные, взгляд впечатления на парочку не произвел, а сказать пока я ничего не могла — пойло, похоже, ещё и язык вязало. Меня вновь грубо вздернули и посадили на попу.
Зато в голове быстро стало проясняться, а боль, что пульсировала в висках, да и по всему телу, немного утихла. Как и шум в ушах, мешающий прежде даже пытаться прислушиваться к тому, что мне говорил второй участник всё ещё не желающего заканчиваться реалистичного кошмара. Длинный немолодой дядька, с крючковатым носом и близко посаженными, слегка слезящимися глазками, одетый в какую-то хламиду, протянул к моему рту железную кружку.
— Глотай ещё, ведьма, сейчас полегчает, — вроде верную вещь советует, уже ведь стало легче, но вот голос такой злой, что любой бы усомнился в добрых намерениях.
Зрение также возвращалось. И память… Обо всем, кроме того, как я тут очутилась.
В помещении, где меня держали, в момент моего второго прихода в сознание, стало заметно светлее. Я быстро покрутила головой, игнорируя протянутое питье. Свет проникал из небольшого окошечка, что ютилось под самым потолком и было забрано решеткой. А ещё за спинами моих мучителей виднелась дверь, рядом стоял немного кривой и весьма обшарпанный табурет, и на нем притулилась плошка с чем-то маслянистым, из которой торчал пылающий фитиль. В общем, при том, что разглядывать кроме персонажей, что прекрасно подошли бы на роли массовки в фильмах о темном средневековье, особо было нечего.
— Пей, говорю, отродье! — рявкнул длинный, теряя терпение, — Керз приказал, чтобы ты своими ножками на площадь дошла, так что не выделывайся — всё равно напоим. А будут ли у тебя при этом все зубы на месте — не уверен! — Он довольно растянул в улыбке тонкий рот, а здоровяк, что так немилосердно меня тряс, радостно хохотнул.
Пещерный юмор этой киношки мог бы умилить своей примитивностью, если бы все вокруг не было столь реальным, притом со мной в главной роли. Хотелось сказать что-нибудь соответствующее моменту, но я уже достаточно пришла в себя, чтобы не нарываться.
Принцип, что если в твоей жизни произошла неведомая хрень, то сначала разберись и попытайся выкрутиться, а уж потом истери, если останется желание, я давно усвоила.
Поорать что-нибудь типа «Мы все умрем!», или выдать свои глубокие, почерпнутые долгим проживанием в общаге универа, знания обсценной лексики, я всегда успею. А пока пробуем все приемы подходящие для выживания. Я посмотрела на мужика с кружкой, как можно более дружелюбно — уж не знаю, как это смотрелось на самом деле, но лицо у него отчего-то стало встревоженным — и произнесла хрипло.
— Может вы мне руки развяжете и я сама допью? Я вам проще и мне, — и попыталась улыбнуться. А вот от моей улыбки товарищей вообще перекосило. Интересно, может что-то не так с моим лицом? Видеть себя я, конечно, не могла, но ведь помнила. Ну да, не красавица, но что ж так кривиться-то?
