Линка
Глава 1
Вы знаете, кто я? Могучая воительница с великанами, и один из них застыл передо мной, ожидая своей скорбной участи. Хотя нет, знаете, возможно я — искательница приключений, попавшая в плен, а мой друг — добрый тролль, наконец, пришел мне на помощь. А, возможно, я узница древнего Бога, что сейчас навис надо мной, грозно зыркает глазами и недовольно чешет густую и черную бороду.
Впрочем, знаете? На самом деле я — кукла. Безвольный кусок пластмассы, который ради потехи сунули в душный шкаф. А, может быть, моя хозяйка была художницей и использовала меня, как натурщицу, но случайно оставила здесь. Или забывчивая девчонка, играясь в дочки-матери, сунула за несуществующую провинность в шкаф, как будто наказала, и забыла. Много раз я думала над тем, как же оказалась в своем импровизированном узилище, а воображение каждый раз услужливо рисовало мне новую картину.
А сейчас я стою, привалившись спиной и волосами к стенке шкафа, улыбаюсь нарисованной улыбкой и терпеливо жду — что же будет дальше? Ответить на этот вопрос не так трудно — вскоре моя псевдожизнь закончится. Закончится, сгинет во тьму, куда я временами проваливаюсь, и всё. Сейчас человек, нашедший меня, возьмет и сунет в мусорный бак. Кто я для него? Игрушка-найденыш, кукла-потеряшка, ненужная вещь, мозолящая глаза? Выкинет и даже думать не станет, а я потону в гуще нечистот ближайшей помойки. Остается разве что грустно вздохнуть и подметить, что такова жизнь.
Но, знаете что? Я не хочу умирать. Не хочу уходить в страшную, всепоглощающую, густую как сметана, тьму. Не хочу уходить навсегда, не видеть солнечного света, не слышать пения птиц, не думать. Не хочу быть бездушным куском пластмассы, каким меня и задумывали. Пожалуйста, помогите мне, кто-нибудь!
Великан медленно протягивает ко мне руку. Большой, сытый, довольный жизнью человек, но сильно уставший. Он только что приехал — я слышала, как скрипел под его шагами пол, как несло из дорожной сумки недоеденным завтраком, как водопадом лилась вода в душе. Часто моргая глазами, поправляя свободной рукой очки, он поднес меня поближе к лицу, потом провел пальцем по волосам. Скажите, вас когда-нибудь хватало существо, гораздо больше вас по размерам, разглядывая, как некую диковинку? Воображение подсказывало мне, что сейчас добрая улыбка обратится хищным оскалом, а он откусит мне голову… хотя. Подождите, люди же ведь не едят кукол? Или едят? Я не помню.
Я сжалась от страха, точнее, сделала бы это, если бы только могла. Еще там, стоя в ящике шкафа, я надеялась, что однажды, если буду стараться — смогу двигать руками и ногами самостоятельно, но у судьбы были свои планы на этот счет. Все мои попытки шли прахом…
Человек шагнул в сторону стола, а меня резко качнуло из стороны в сторону. Взгляд уцепился за мусорное ведро. Вон она, моя смерть, стоит под столом, оправленная черной каймой пакета. Сейчас нагнется, протянет руку и я окажусь на дне — останется дождаться только уборки комнат. Мне бы зажмуриться, мне бы только не видеть, мне бы…
Он поиграл моими ногами, раздвинув их чуточку пошире, нашел терпения, чтобы поставить на стол. Дальше я наблюдала только за тем, как мой новый хозяин рыщет по сумкам, в надежде отыскать сменную одежду. Большой, рыхлый, с неопрятной и плохо пробритой бородкой, клочьями торчащей в разные стороны. Самый обыкновенный парнишка-неряха, коими полнится мир. И мне жутко хотелось сказать ему спасибо. Сколько времени я проторчала там, в ящике, пока дожидалась его спасительной руки? Не знаю. Помню только, что предыдущие гости часто шумели водой, громко разговаривали. Иногда моих ушей касались детские голоса и я в тайне надеялась, что однажды любопытство какой-нибудь девочки возобладает, и я буду найдена! У меня вновь появится хозяйка, с которой мы обязательно будем играть, смотреть телевизор, учить уроки и читать книжки. И жутко боялась, что однажды дверцу моей импровизированной тюрьмы грубо рванет на себя какой-нибудь мальчишка. В памяти всплывало заплаканное лицо веснушчатой, светловолосой девчонки с косичками, ухмыляющиеся хари ребят постарше, тупое жало маркера, нещадно мажущее мое лицо. Липкие пальцы срывали с меня одежду, желая как можно скорее узнать, что же под ней скрыто. И разочарование здоровенных лбов, что в моей промежности не оказалось абсолютным образом ничего. А давайте пририсуем, нахально предложил кто-то из них…
А я улыбалась, как и обычно, потому что куклы не умеют говорить, куклы не умеют постоять за себя, куклы безвольны. Безвольны, беспомощны, беззащитны…
— Ну и что мне с тобой делать? — поинтересовался он глядя на меня, будто в самом деле надеясь, что я ему отвечу. Встану в какую-нибудь причудливую позу и заговорю с ним в ответ. Вы представляете, а ничего подобного не произошло! Я все так же стояла, как и до этого, разве что немного потеряла равновесие и опасно накренилась, собираясь поддаться беспощадной силе притяжения.
Часто, когда приходила ночь, а в щели не было видно ни единого лучика света, я погружалась в раздумья — откуда я так много знаю? Кем я была, на самом деле, раньше? Иногда воспоминания всплывали во сне, заставляя меня сразу же проснуться и потерять сон на долгое время. А иногда я проваливалась во вселенское ничто. Густая чернота бездны, абсолютное ничто, и лишь, если прислушаться, где-то вдалеке слышен грохот тяжелой поступи. Кто-то идет, большой и страшный. Пройдет время — и я уйду к нему. День, может быть неделя, или даже целый месяц — и я больше никогда не проснусь, не смогу чувствовать, бояться, думать, мыслить. Кусок пластика, наконец, станет таковым, каким и должен быть — бездушным. А сейчас-то у меня есть душа? Не знаю, надо сначала понять, что такое эта самая душа…
Равновесие подвело меня. Точнее сказать, это мой негаданный спаситель меня неправильно поставил. Я приготовилась, что сейчас будет больно, а где-то на задворках сознанья червем скользнула мысль о том, что куклам больно не бывает, только неприятно. Мощная, большая ладонь возникла подо мной прежде, чем я успела врезаться резным носиком в крышку стола.
— Падать вредно, малыш, — подметил человек, прежде чем поставить меня обратно. На этот раз он уже был осмотрительней и привалил меня к большой бутылке, наполненной какой-то черной гадостью. Почему гадостью? Ну, черная жидкость ведь по определению полезной быть не может, разве не так?
Что теперь со мной будут делать? Я взывала к привычному инструменту — воображению, но сегодня оно молчало. Сама, мол, придумай, хватит уже без дела сидеть. Ну, ладно, оценим тогда ситуацию. Меня нашли — и это хорошо. Меня нашел молодой парень — это уже средне. Я не знаю, кто он такой и, возможно, никогда не узнаю — ничто не мешает ему, наигравшись со мной, выкинуть. Люди жестоки к тому, что считают простыми вещами. А я ведь, как ни крути, просто кукла.
Парень вытащил из сумки нечто напоминающее черную книгу, вот только, почему-то, состоящую из одной только обложки, без страниц. Недолго думая, он поставил её рядом со мной, раскрыл, щелкнул какой-то кнопкой. Краем глаза я могла видеть, как экран вспыхнул. Ага, я поняла — это никакая не книга вовсе, это переносной телевизор! Вот только зачем он ему, если вон там, в углу, чуть дальше стоит черный ящик-великан. Даже побольше будет, и с проводами возиться не надо. Толстые, похожие на змеи, они ложились позади меня. Мне захотелось вздрогнуть — а вдруг провода оживут? Оживут, и нападут на меня, скрутят, раздавят своей мощью. Мне вдруг вспомнилось, что я уже где-то видела подобное, вот только бы вспомнить где.
— Спасибо — тихо шепнула я. Точнее сказать, мысленно шепнула. Ну а что еще я могу сказать, кроме слов благодарности? Я ведь уже говорила, что в скором времени, скорее всего, кану во вселенское ничто, а тут, словно добрый бог, появляется этот пухлый парнишка и вытаскивает меня на свет. За окном высились громадами этажи небоскребов, гордо парили кричайки, ветер игрался с ветвями многолетних деревьев. Где-то там, внизу, шумели двигателями автомобили, рычали железные кони-мотоциклы, важно голосила сирена, возвещая о какой-то погоне. Впрочем, может быть, это огнеборцы спешат к кому-нибудь на помощь, а, может быть, врач пробивается сквозь толщу автомобильной пробки, чтобы запустить чужое сердце.