Верх Лика, Раш Элли Дартмур
Эпизод 1. Добро пожаловать в Дартмур
Сентябрь, чтоб его черти задрали... Последний учебный год. Восьмой по счету.
Взгляд Феликсы уныло скользнул по кованому забору высотой метров пять, не меньше. В такие сама Королева Англии на слонах въедет и не застрянет.
Всего год потерпеть. По сравнению с прожитыми — мелочь.
Колесики чемодана стучали при каждом попадании на стыки камней, выстилающих прямую широкую дорогу. Она упирается прямо в дубовые двери Школы магии кристаллов Дартмур.
Феликса остановилась, придерживая ручку чемодана. Развернулась. Ворота медленно плыли друг к другу навстречу, отрезая огромную территорию от внешнего мира.
Она прибыла последней.
Ворота закрылись с тихим щелчком. За ними сразу появилась полупрозрачная дымка, размывая очертания. Кристаллическая пленка становилась плотнее, превращаясь в густую молочную пелену, полностью скрывая территорию школы и… исчезла. Работа кристаллов невидимости.
Единственный момент, ради которого стоит сюда попасть. Увидеть, как становишься невидимым для внешнего мира. А после приходит ощущение скованности. Заточения.
Тюрьма особого режима.
Колесики снова застучали по камню. Раздражает!
Первокурсники на зеленой лужайке под теплыми лучами солнца с открытыми ртами разглядывали каменное строение.
Радостные, довольные.
Счастливые.
Еще не знают, что кого-то из них, вероятно, будут презирать все восемь лет.
— …смотри-смотри, вон та башня… я хочу там жить! — восторженный мальчик показал в неопределенном направлении.
Феликса вспомнила себя семь лет назад. Точно так же стояла на газоне с открытым ртом и не верила глазам. Все вокруг казалось чем-то волшебным и нереальным, пленительным и загадочным. Будоражащим.
Школа магии кристаллов Дартмур! Что может быть лучше? Из дождливого Лондона в солнечный Дартмур.
Три месяца доставала родителей вопросами: "Когда же уже, когда?" И получала простой ответ: "Скоро".
Скоро.
И оно наступило.
Тонкая ладошка прикрывает от бьющего в глаз солнечного луча. Он точно выбрал целью ослепить сразу, не давая возможности насладиться видом.
Каменное строение. Темно-серая глыба посреди зеленых полей. Монументальная. Завораживающая и пугающая.
Неровные каменные стены, узкие окна. Много окон. Колонны как указатель: вход — здесь.
— Я Мими, а ты?
Отрывать взгляд от школы не хотелось. Девочка, прервавшая своим тоненьким голоском, вмиг стала врагом номер один.
Белокурые кудри рассыпались по плечам. Хрупким, кукольным. И вся внешность казалась слепленной, фарфоровой, ненастоящей. Завидной.
— Феликса.
Даже имя у нее — Мими. Не то что…
— Красивое, — кукла улыбалась слишком мило и открыто, вызывая еще больше ревностной зависти.
Ничего не ответив, Феликса вернулась к любованию школой, только та больше не вызывала восторга. Вернее, он был уже не тем. Не тот.
— Можно я постою с тобой? Те мальчишки обзывают меня куклой.
Феликса поджала губы. Она ведь и сама про себя так ее назвала, и все же кивнула.
Пусть стоит.
Мечтая поскорее оказаться внутри и избавиться от общества слишком-красивой-Мими, она рассматривала башни.
Две… четыре… восемь. Восемь башен! Как… здорово! В них ведь можно жить? Наверняка можно. Иначе зачем они? Как же там, внутри, наверное, красиво!
Дрожь предвкушения сотрясала тело, нетерпение переливалось через край.
Хочу увидеть! Хочу-хочу-хочу!
И снова тонкий голос развеял весь восторг.
— Я из Сандерленда, а ты? — голос полон надежды на продолжение общения, словно все ее отталкивают, и никто не желает разговаривать.
Феликса смотрит на Мими искоса, исподлобья. Почему для разговора она выбрала ее? Вокруг полно девчонок, подойди к любой, Мими. Подойди и заведи милую беседу. Но она продолжает смотреть огромными голубыми глазами с густыми-густыми черными ресницами.
Что-то заставляет ответить. Сухо, как смогла.
— Из Старсбрука.
Услышав ответ, Мими засияла. Как солнышко. Лицо засветилось надеждой, что она, возможно, станет ее подружкой. Будут сидеть за одним столом на занятиях, на завтраке, обеде и ужине. Болтать перед сном и делиться секретами.
Всю эту гамму Феликса увидела в распахнутых глазах.
Зря, наверно, отреагировала остро. Может, не такой плохой вариант подружиться здесь с кем-то до того, как все начнут собираться в кучки, создавать свои группы общения.
— Здорово! — Мими задохнулась от восторга. — Мы тоже хотели переехать поближе к Лондону, но у отца не сложилось с работой и…
И зачем ты все это слушаешь, Феликса? Неужели интересно? Нет. Совершенно безразлично. Но она продолжает слушать, и не перебивает, потому что Мими важно высказаться. Она хочет хоть с кем-то поговорить. И, когда поток слов иссякает, половина ее болтовни пропущена мимо ушей, она спрашивает:
— А твоя семья?
— Что?
Недоумение скрыть не удается, потому что смысл ее длинной сбивчивой речи Феликса не уловила.
— Ну… твои родители… кто они? — сконфуженное пояснение добавляет ясности лишь настолько, чтобы почувствовать укол.
В кукольных голубых глазах море надежды и ожидания. Чистого, незамутненного. Искреннего. А вместо ответа на самый ненавистный вопрос просыпается одно желание — сменить тему. Так, чтобы это осталось незамеченным.
— Кто тебя обзывал? Они?
Кучка мальчишек у каменной дорожки гадко посмеивалась. Противно. Жабы издают куда более приятные звуки, чем… эти.
Один высокий, другой толстый, третий в очках, четвертый наглый. Характеристики лучше и придумать нельзя. Тот, что выше всех, выглядит неуверенно и явно чувствует себя неуютно. Толстый громко и невоспитанно ржет, из открытого рта сыпется печенье.
Фу, гадость!
Тот, в очках, улыбается, но вниманием рассеялся по поляне — наблюдает, изучает, запоминает.
Последний просто выглядит наглым. Об этом кричит все: надменная ухмылка, колкий взгляд, руки в карманах брюк и поза я-здесь-царь.
— Он, — тихий ответ предназначался для ушей Феликсы.
Повернувшись к мальчикам спиной, палец указал за плечо точно на наглого.
В тот момент это показалось хорошей идеей — поставить его на место.
— Гусь! — громко сказала, смотря на наглеца.
Вокруг все завертели головами. Воздух наполнился тягучей массой любопытства.
Наглец посмотрел по сторонам с гаденькой ухмылкой, надеясь увидеть, кого тут назвали гусем. Холодный колючий взгляд уперся в Феликсу и ухмылочка пропала. Сжав губы, он высокомерной походкой, отталкивая всех с пути, подошел вплотную.
— Кто тут подал голос? — он не спрашивал. Он смотрел.
Осматривал каждый сантиметр одежды сверху вниз. Взглядом, наполненным ненавистью и откровенной неприязнью.
— Мамочка не научила тебя, как надо разговаривать с высшими?
Он выплюнул слова вместе с ядовитой слюной.
Мими охнула, прижимая ладошку ко рту.
И что это было? Тебя заплевал надменный аристократ?
Брезгливо потерев шею ладонью, Феликса скривилась.
— Надеюсь, ты не заразен. Не хочу из-за твоих слюней оказаться на больничной койке в первый же день.
— Как ты смеешь, ты…
С гримасой ненависти начал он, но не закончил.
— Первокурсники, внимание!
Пронеслось по поляне, обрывая ядовитую речь.
Колючий взгляд зеленых глаз в немой борьбе сражался с яркими янтарными. Лица обоих окрасила ненависть друг к другу.
