Надежда Олешкевич
Стать его даас
Глава 1 Мар, Астопи!
Накира
Жизнь складывается из множества моментов, что как кирпичики являются составляющими элементами целого дома. Одни ведут к разрушению постройки, другие — к укреплению. И только некоторые могут в секунду полностью все уничтожить. Они как бомба, взрывная волна которой сметает все на своем пути, не оставляя даже пепла от нормальной жизни.
Одним из таких стала падающая звезда. Вторым — момент на виселице. А третьим…
Не хочу вообще вспоминать.
— Ари, — тихо прошептала я и посмотрела в темное ночное небо. — Где ты?
Одинокая слеза скатилась по щеке. Мне не хватало его. Знаю, что он обязательно сказал бы в такой момент: «Не надо». Затем его шершавая рука дотронулась бы до моей щеки и вытерла мокрую дорожку.
За первой покатилась вторая слеза, затем третья. Пришлось самой убрать их, как раньше, когда вообще не знала Ари. Но появлялись новые, не хотели высыхать. Грусть поселилась в душе, она которую ночь подряд заставляла смотреть в это небо и выискивать глазами красную звезду.
Дайте мне вновь загадать желание, чтобы вернуть все обратно. Вот только где оно, проклятое творение?
— Тиу, — раздалось совсем рядом.
— Спи, мой хороший. Спи, — я погладила голубоглазика и улеглась возле него.
Завтра важный день. Надо отдохнуть, набраться сил. Но слезы нахлынули новым потоком. Так не хватало объятий Ари, совместных ночей под открытым небом, его вскриков от кошмаров, а затем поцелуя в висок и притягивания меня к себе.
Звезда, где ты? Упади же, пожалуйста.
Но та не хотела срываться со своего места, не летела через весь небосвод, забирала у меня последнюю надежду все исправить.
— Кррр, — уткнулся в мое плечо длиннохвостик.
— Астопи, — усмехнулась я и положила руку на его маленькое тельце.
Мне нравится такое название голубоглазика. Но не это заставило улыбнуться, а воспоминание, как я узнала его.
Помню, мы второй день находились в пути. Именно это время оказалось самым необычным. Ведь на мне была только длинная туника Ари, а на нем — штаны. И мы, полуголые, постоянно держались за руки, шли рядом, обсуждали самые разнообразные темы и искали путь наверх. Я тогда мельком рассматривала его худое, но в то же время крепкое тело. Мне приходилось постоянно сдерживаться, чтобы не дотронуться, не провести случайно пальцем по его ребрам.
Долго у нас не удавалось найти нормального подъема наверх у той береговой линии. Казалось, у бесконечных отвесных скал просто нет ни одного просвета. Но в то же время, отдаляться от того места, где нас чуть не повесили, было приятно. Правда, потом пришлось возвращаться обратно, только сверху, по камням, траве, минуя густо растущие деревья, несколько холмов и одну огромную равнину. А уже ночью, под такой же россыпью звезд, мы аккуратно начали пробираться к заветному дереву, хранящему под собой наши сумки.
Я снова усмехнулась. На этот раз хохотнула вслух, тревожа маленького голубоглазика.
— Спи, — тихо прошептала я и провела большим пальцем по его оперенью.
И мне надо. Но как только я закрыла глаза, вновь вспомнила тот момент встречи.
Ари в который раз наставлял быть осторожнее, не падать, не спотыкаться и вообще не вскрикивать. Ведь неподалеку находилась стража, которую почему-то называл фулисами. И нам крайне необходимо было стать ниже травы и тише воды. Но с ним, при постоянном контакте наших обвязанных розовой лентой рук, мне словно не надо было за собой следить. Не знаю когда именно это поняла. Наверное, намного позже. И в ту ночь меня еще беспокоила непонятно откуда взявшаяся неуклюжесть.
Нет, я и раньше не была примером ловкости, грации и ума. Но точно не падала на ровной местности, утягивая за собой и Ари.
— Не умеешь смотреть под ноги, да? — в ту ночь проговорил он, нависая надо мной, когда я в очередной раз споткнулась и упала.
Он, помню, смотрел мне в глаза, о чем-то думал и молчал. И именно в этот момент я услышала знакомый вскрик голубоглазика.
Птенчик подлетел, начал нападать на Ари со спины, словно пытался защитить меня. Мой монстр же вскрикнул свое любимое «Мар!» и начал отмахиваться, отстранился, поднялся, утягивая меня за собой, и принялся уворачиваться. Но я мешала. Снова.
— Голубоглазик, все нормально. Иди сюда, — вытянула тогда я одну руку, и мне в объятья прыгнул мой длиннохвостик.
— Откуда здесь астопи? — пробурчал Ари и потянул меня за собой, уволакивая ближе к кустарнику, чтобы скрыться за ним от глаз стражников.
— Он ждал. Ты ведь ждал? — посмотрела я на голубоглазика. — Проголодался?
— Тиу, — жалобно ответил малыш.
Со стороны я услышала тогда недовольное «хм» и затем заметила, как Ари качает головой. Редко вообще замечала, чтобы он даже так делал. Возможно, такое проявление эмоций означало сильное… Вот только что?
Мы быстро нашли сумки, переоделись и вскоре отправились в путь. А оранжевое прелестное платье осталось там. Как бы мне не было грустно с ним прощаться — но лучше бы вообще не покупали. Да, раньше я никогда не носила подобную красотищу. Мне нравилось, как оно шуршит, двигается вместе со мной, приподнимает свои края во время кружения. Но долго идти в нем — тяжкий труд, да и нести такое — занятие не из легких.
Хорошо хоть Ари не посмеялся надо мной, когда стояла над обычной вещицей и прощалась. Казалось, он все понимал. Но не может же человек знать, что я сейчас думаю и чувствую. Я ведь его совершенно не понимаю. Даже сейчас, спустя все то, через что прошли.
— Нам нельзя здесь оставаться, — прошептал тогда Ари и потянул за собой.
Не помню, как долго мы шли, где именно легли спать, но отчетливо в памяти вырисовалось то утро. Вскрик Ари, его «Мар, Астопи!» и как я проехалась по земле, потянутая за руку. Подобное повторялось много раз. Голубоглазику просто не нравилось, что какой-то человек меня обнимает, прижимает к себе. Наверное, он ревновал или просто защищал. Или астопи думал, что меня пытаются задушить. Сперва забавно было наблюдать, как длиннохвостик пытается прогнать Ари прочь. Но со временем это начало надоедать.
Первые два дня полуголого путешествия словно отошли в прошлое, стали пройденным этапом. Ведь мы теперь были полностью одеты, на глаза не попадались его находящиеся в движении мышцы. Ари словно закрылся, отдалился, отгородился. И это проявлялось не в его отношении. Нет, он и дальше помогал подниматься на ноги, когда в очередной раз я падала, притягивал к себе ночью, изредка целовал в висок, да и на мои вопросы отвечал. Но что-то мешало.
— Что не так? — спросила я у него на третий день после воссоединения с голубоглазиком.
Я долго терпела, надеялась, что просто такой стал из-за кошмаров, которые появились только после виселицы. Ведь до нее Ари хоть и подскакивал иногда, но не вскрикивал. И ими не поделился, не рассказал, что так его беспокоило. После них непродолжительное время он дрожал, глубоко дышал и только смотрел на меня. А после… ложился рядом, обнимал еще крепче и зарывался носом в мои волосы. Но не рассказывал.
— Накира, — остановился Ари после моего вопроса.
Не знаю почему, но он почти никогда не называл неполным именем.
— Кррр, — в тот же момент раздалось на моем плече.
Голубоглазик, как и в остальное время в те дни, не хотел идти рядом или летать в небе. Он постоянно был возле. Астопи то нежился на плече, то на моей руке, и только изредка шел, обхватив длинным хвостом ногу или запястье.
— Достал, — поджал губы Ари и отвернулся.
Астопи резко упал назад, громко вскрикивая и ударяясь о землю. Не знаю, что именно произошло, но птенчик сразу же взмыл в небо и начал пулей нестись на Ари, под самый конец выставляя вперед четыре свои лапы с острыми когтями.
Из-за страха за обоих у меня защемило сердце. Казалось, сейчас я увижу монстра в действии. Уже промелькнул перед глазами его кинжал, а затем окровавленное сердце и… мертвое тело моего малыша.
