Даниэль Зеа Рэй
Терра
Часть
I
. Наследие предков
Пролог
Они медленно продвигались вперед. Фонарями вырывая из темноты искореженные обломки некогда величественного творения, они осторожно ступали по сожранному коррозией полу. Стон перекрытий под их ногами сменялся скрежетом металла, вынуждая обоих то и дело останавливаться, чтобы перевести дыхание. Спертый пыльный воздух закрытых на столетия залов таил в себе много опасностей. Скафандры должны были спасти их обоих от вдыхания какой-нибудь дряни, но все же риск подцепить древнюю заразу оставался. Брат остановился позади, рассматривая очередной труп. Тело высохло и превратилось в мумию. Даже не понять теперь, мужчина там погиб или женщина. Он подергал за веревку, призывая брата шевелиться, как вдруг что-то хрустнуло под ногами.
Он замер, понимая, что одно неловкое движение способно прикончить их обоих.
- Не двигайся, - раздался голос в передатчике. – Стой на месте. Я подойду и вытащу тебя.
Брат достал из сумки карабин и крюк. Вбив крюк в стену, он пристегнул карабин и стал медленно продвигаться по веревке к нему. Вновь хруст. Брат замер:
- Все хорошо! Аккуратно сними сумку и выбрось ее!
Он потянулся к шлейкам, чтобы скинуть их с плеч, как раздался новый хруст.
- Не шевелись! Ничего не делай. Я сейчас тебя вытащу.
Он чувствовал, как пол медленно и верно прогибается под ним. Брат успел сделать шаг ему на встречу, как перекрытие под ногами проломилось, и он полетел вниз. Рывок за пояс был болезненным. Кажется, у него сломалось несколько ребер. Острая боль, перехватывающая дыхание на вдохе, сменилась чувством облегчения, когда он понял, что веревка его спасла.
Он скинул сумку с плеч, оставив в руке лишь фонарь. Пошарил по ремню на поясе, нащупал чехол для ножа. Кажется, лезвие все еще было внутри. Он поднял голову вверх и увидел брата, свисающего с края металлической плиты, покоящейся на ржавом прогнившем перекрытии.
В микрофон он слышал, как брат шепчет проклятия себе под нос. Дыхание сбилось и казалось, один из них сейчас скончается от удушья, а не от падения с высоты.
- Успокойся, - произнес он в микрофон. – Не нервничай. Отойди немного назад и начинай тянуть.
Брат скрылся в темноте, оставив фонарь на краю плиты. Умный, вроде, а фонарь забыл забрать.
Его дернуло за пояс. Боль сковала тело. Он простонал.
- Потерпи, - голос брата. – Сейчас вытяну.
Стон перекрытия. Фонарь полетел вниз. Он следом за ним. Рывок. Остановка. Он замер, освещая пространство над головой. Брат висел в метрах пяти над ним. Хлопок. Они упали вниз еще на метра три. Кажется, крепеж их подводил.
В молчании, брат аккуратно снял сумку с плеч и сбросил ее вниз. Один – два – гул внизу. Два в квадрате – четыре. Четыре на десять – сорок. Сорок разделить на два – двадцать. Значит, брат на высоте около двадцати метров. А под ним самим метров пятнадцать. Выжить, упав с пятнадцатиметровой высоты в неизвестность… Вряд ли… Вряд ли…
Скрежет металла. Рывок. Боль.
- Веревка рвется… - раздалось в передатчике. – Черт… Черт!
- Тут метров пятнадцать подо мной, - произнес он. - Может, меньше. Выберешься ты – выживем оба.
- Ничего не делай! Я начну подтягиваться вверх.
Скрежет.
- Режь веревку, - простонал он, освещая фонарем скафандр брата.
- Нет!
- Режь веревку. Я упаду – ты вытащишь!
- Нет!
Хруст.
- Дьявол бы тебя побрал! – закричал он во все горло. – Режь веревку!!!
- Мы выберемся! У меня все получится!
Он не мог его винить. Это не трусость. Это желание спасти брата, пусть даже ценой собственной жизни. Другого он от него и не ожидал. Они в одной упряжке. И у одного из них на этой веревке будет гораздо больше шансов, чем у обоих. Время принимать решение. Время падать с высоты вниз.
Он расстегнул чехол и достал нож.
- Нет! – кричал брат ему в ухо. – Нет! Не смей!
- Ты поступил бы так же… - произнес он и перерезал веревку.
Фонарь по-прежнему светил куда-то вверх. Крик брата продолжал звенеть в ушах. Удар. Хруст костей, отраженный эхом от стен. Секундная боль, пронзившая тело, словно разряд электричества. И тишина. Вязкая, сдавливающая грудь тишина. Он хотел пошевелить руками, но понял, что больше их не чувствует. Ноги… Нет… Их он тоже больше не чувствует. Что-то липкое полилось из ушей. Он с шумом попытался вдохнуть, но сделать это оказалось слишком трудно. Кажется, это конец. Кто же доведет начатое до конца? Кто спасет этот чертов мир от гибели? Не важно, кто… Не важно, как… Главное, это будет не он… Однозначно, не он…
Глава 1
За столом как всегда было громко и шумно. Холодный ячменный напиток из запасов хозяина дома лился рекой, мясо вспоротой утром, разделанной к обеду и зажаренной к вечеру свиньи покоилось на огромных глиняных блюдах, расставленных перед дорогими гостями. Свежих овощей было немного, потому не все смогли ухватить помидоры и огурцы из нового урожая. Зато маринованных яств было не счесть: те же помидоры и огурцы, перцы, чеснок, капуста, спаржа, - всего этого могло хватить на прокорм целого отряда добровольцев, который обычно состоял из десяти здоровых мужчин.
Терра опоздала к ужину не в первый раз, за что отец прилюдно отвесил ей хлопок по заду, чем привел в восторг собравшихся гостей. Под всеобщий хохот она заняла место за столом и опустила голову, глядя на тарелку, наполненную плавающими в жиру кусками мяса.
- Извини, - шепнула ей на ухо Лиса, - свежих овощей не осталось.
- А куски получше ты выбрать не могла? – в укор шикнула Терра.
Младшая сестра в ответ пожала плечами и демонстративно отвернулась.
От маринадов у Терры давно болел живот, жирное мясо она тоже едва переваривала, зато овощи и хлеб всегда «шли» на ура! Терра взглянула на тарелку Шанталь и с надеждой вперила взгляд в профиль белокурой старшей сестры:
- Шанти, у тебя помидор стащить можно?
Затаив дыхание, Терра ждала ответа. Шанталь повернулась и состроила на красивом лице ехидную гримасу:
- Любишь помидоры – приходи вовремя!
Терра закатила глаза и отвернулась от сестры, тяжело вздыхая. Что ж, придется больше пить, - подумала она и, схватив наполненную ячменным напитком глиняную кружку, сделала глоток. Горло свело и на глазах проступили слезы. Твою ж мать! Кто это сделал?!
Сестры синхронно захохотали. Терра поставила кружку на стол и медленно выдохнула.
- Хороша бормотуха, не правда ли? – певучим голоском обронила Лиса.
- Убью… - прошептала Терра и уже подняла обе руки, чтобы вцепиться в шею младшей сестры, как та вдруг выдала:
- На тебя Гелиан смотрит!
- Где?
Терра тут же позабыла о своих планах прикончить обеих сестер по очереди и выпрямилась на скамье, выставляя грудь вперед. Безусловно, Терре очень хотелось, чтобы из лифа ее платья приданое родителей едва ли не вывалилось, как у Шанталь, но увы: похвастать перед другими было нечем.
- Смотри, сейчас из платья выпорхнешь! – засмеялись сестры, но ей все было ни по чем.
Под взглядом Гелиана Терра должна была быть на высоте! Чуть наклонившись к столу, она попыталась отыскать глазами зазнобу и, собственно, обнаружила предмет своих грез. Гелиан сидел ближе к торцу стола рядом со своими родственниками и смотрел…
Терра опустила плечи и сгорбилась. Рука потянулась к кружке. Не выдыхая, она глотнула бормотухи, закусив ее жирным куском мяса. Конечно же, Гелиан пялился на бюст Шанталь, который к этому моменту едва ли не лежал на столе.
Теперь род Птаховых, коему принадлежал Гелиан, был одним из самых влиятельных на Земле. Родители Гелиана руководили поселениями, расположенными с четырех сторон от дома Терры. Наместником в северном поселении был Василий – самый старший из четырех сыновей четы Птаховых. Петр – второй по старшинству - был наместником в поселении к Югу от дома Терры. Гелиан – третий сын Птаховых – отвечал за порядок в восточном поселении, а Антон – самый младший из сыновей – в западном. Конечно, род Терры тоже был влиятельным, и когда-то только дому Стелларов принадлежали плодородные почвы на Земле. Однако, время текло неумолимо, а нынешний климат не способствовал сбору урожая в срок. Десять лет голода изменили расстановку приоритетов. Самые отчаянные семьи приняли решение уйти из насиженного места в поисках новых угодий. Эти семьи возглавил род Птаховых. И вот, прошло двадцать лет с тех пор, как они отделились от общины во главе с домом Стелларов, а вопрос передела мира и смены власти на освоенных землях повис над головами всех членов семьи Терры, как лезвие меча над головой убиенной утром свиньи.
