Глава 1
За семь лет до основных событий
Я крепче сжала шероховатую отцовскую ладонь, едва поспевая за его быстрым шагом. Мы торопились. Двигаясь в направлении набережной, пересекли торговый квартал — абсолютно невыносимое место из-за толкучки, гула и запахов. Погода все более портилась. По небу медленно тянулись свинцовые тучи, предрекая холодный дождь. Надо было все-таки курточку взять, но очень уж хотелось покрасоваться в новом платье. Хлопковом, с кружевами на манжетах и по подолу и с глухо застегнутым воротничком. Мама сшила его ночью из своего костюма специально для сегодняшнего мероприятия. Я ждала его с самого рождения.
В торговых рядах царило редкое затишье: лавки пусты, ни корзин с вонючей рыбой, ни бесконечных рядов с наваленными кучами видавшей виды одеждой, ни ныряющих туда-сюда тележек с жареными потрохами, а самое главное — нет орущих продавцов.
Этот промышленный квартал не худший в городе. Северный Москинск — восточная часть столицы Симберской империи; стратегическая часть, которая кормит город. Сосредоточение заводов и фабрик, выпускающих в небеса едкие копоть и смог, отчего редкие деревья весной и летом шелестят здесь чахлыми и желтыми листьями.
— Ты не замерзла? — спросил отец и обернулся.
Мой герой и защитник. Я покачала головой. А то ведь тут же снимет свою кожаную куртку с латкой на плече и мне отдаст. На ходу глянула на наше с отцом отражение в мутной витрине книжного магазинчика. Десяти лет от роду, я была ниже отца на две головы. Маловата ростом. Правда, если учесть, что пошла я вся в папу, от него достались карие с зелеными прожилками глаза, слегка заостренный нос и темно-вишневые губы, то еще неизвестно, какой каланчой вырасту к совершеннолетию. Ну что ж, поживем, увидим.
Квартал заканчивался широкими каменными ступенями, которые вели на набережную, к центральной площади. Там, внизу, зеленоватые неспокойные воды широкого Алура накатывают масляными разводами на бетонные берега.
Вымощенная гранитным камнем площадь сегодня, словно мошкарой, вся была забита горожанами. Люди мостились на заборах, перилах и карнизах, выступающих с первых этажей фабрик и котельных, только для того, чтобы стать очевидцами неповторимого в своем роде шоу биомагических достижений.
Мы с трудом протискивались сквозь толпу крикливых коробейников, неповоротливых извозчиков и дерзких нищих. Папа крепко держал меня за руку и тащил позади себя.
Казалось, что людей с каждой минутой становилось все больше и больше. Пока мы пробирались через толпу, я закрыла глаза, цеплялась за отцовскую руку и только старалась удержать равновесие да переживала, чтобы платьишко не зацепилось ни за что и не порвалось. Когда папа остановился и, не выпуская моей руки, мягко продвинул меня вперед, я открыла глаза. Оказалась окружена плотной стеной из спин в серых, синих и коричневых одеждах.
Сегодня с Железного моста, соединяющего Северный и Южный Москинск, сняли все сдерживающие заклинания. С минуты на минуту по нему должен был появиться главный биомаг империи, а мне было почти ничего не видно. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и тут не пойми откуда, оставляя за собой тонкий серебристый шлейф, высоко в серо-синее небо взметнулась петарда. Мы с папой, как по команде, посмотрели наверх. Взорвавшись над нашими головами, петарда обратилась в огненную лилию с пятью лепестками, на каждом из которых вспыхнуло еще по цветку совершенно немыслимых оттенков: от нежно-лиловых до насыщенно-малиновых. Я такого сроду не видывала! Вокруг послышались восхищенные возгласы, свист, аплодисменты.
Чуть левее распустившегося чуда, извиваясь и со свистом изрыгая оранжевое пламя, по небу к нам приближались два гигантских дракона.
— Папа, смотри! — закричала я, стараясь перекричать шум толпы, и показала на драконов пальцем.
Папа восхищенно уставился на гигантских чудо-ящериц. Они расходились, потом снова сходились, выписывая в воздухе невероятные траектории и немыслимые узоры. Вокруг нас начали выстреливать петарды, и с неба, заполняя всю набережную, посыпалось разноцветное конфетти. Я подпрыгнула, чтобы поймать на лету пестрые кружочки, но они рассеивались туманом, едва касаясь моей руки.
Небо, обычно серое и тяжелое, превратилось в ослепительную и фантастическую площадку невиданного размаха.
Клубы дыма рассеялись, и небо сделалось голубым. Без копоти и удушливого смога, без единого серого облачка — чистейшего голубого цвета!
Показалось солнце.
Я даже представить не могла, что это настолько великолепное зрелище! Не успела прийти в себя, как высоко над нами протянулась настоящая радуга. Застывшая на мгновение толпа ахнула. Об этом природном явлении я узнала от папы, когда мы изучали с ним физику. Но мне до того сложно было представить, как она выглядит на самом деле, что тогда я не придала радуге никакого значения, а сейчас готова была часами напролет стоять с поднятой головой и любоваться этой изумительной красотой.
Тут люди вокруг стали шептаться и показывать пальцами: «Смотрите! На мосту!»
Отец, наклонившись к самому моему уху, с несвойственным ему трепетом проговорил:
— Это он.
И подхватил меня на руки, чтобы я тоже увидела это чудо. Над Железным мостом парил серебряный шар, испускающий голубоватое свечение. Не касаясь земли, он медленно поплыл на нас. В напряженной тишине люди начали расступаться, освобождая для шара пространство. Размером в полтора взрослых человека, шар приближался к центру площади. Сердце застучало так сильно, что я прижала к груди руки, пытаясь его успокоить.
Вот и наш черед наступил отодвинуться, чтобы дать загадочному шару проплыть мимо. Схватив меня покрепче за коленки, отец подался назад. Сияющий шар пролетел перед моими глазами, и тут ослепительная вспышка разорвала воздух, и вместо шара возник круглый подиум, а на нем — две фигуры.
Толпа взорвалась оглушительными криками и аплодисментами.
Не дожидаясь, когда волнения утихнут, а, наоборот, подогревая их, из громкоговорителей, болтающихся на фонарных столбах, послышался скрип, и по набережной разнеслись звуки бешеного фокстрота. А затем музыка смолкла, и мужской металлический голос торжественно произнес:
— Дамы и господа! Сегодня радостный день! Традиция, заложенная основателем первой биомагической школы Ронаном Тернером, не утрачивает своего значения и поныне! Встречайте! Лучший из лучших! Его сиятельство главный биомаг высшей категории всей Симберской империи Ян Макильских с помощницей Арминой!
Аплодисменты взорвались с новой силой.
Публика горячо приветствовала высокого мужчину и стоящую рядом с ним женщину. Мужчина был в распахнутом длинном кожаном плаще лилового цвета и шелковом черном цилиндре с короткими полями. Такой модный и изысканный, что у меня дух перехватило. Точно таким я его себе и представляла.
Ян Макильских, величайший биомаг нашего времени, подал руку своей помощнице. Та, подобрав роскошные юбки в цвет плаща биомага, присела в изящном реверансе. Ее черные волосы, уложенные тонюсенькими завитушками, блеснули на солнце. Затем красавица Армина вытянула перед собой правую руку. Толпа умолкла в одно мгновение. Помощница биомага, сделав несколько движений кистью, звонко хлопнула в ладоши. Прямо перед ее лицом появилась деревянная коробочка размером с книгу. Изнутри доносилось чириканье, словно там сидят малюсенькие птички. Армина открыла коробочку и выпустила на волю облако заводных бабочек. Они не разлетались, а кружили вокруг нее. Ян Макильских вынул из внутреннего кармана плаща бутылочку и брызнул содержимым в чирикающее облако. Механические звуки стихли, и бабочки разлетелись над толпой, присаживаясь на вытянутые руки и поднятые к небу лица. Я не сразу поняла, что же такое приключилось, пока насекомое с крылышками на шарнирах не опустилось на мою ладонь. Из механической игрушки на моих глазах бабочка превратилась в живое существо!
— Она живая! — крикнула я, оборачиваясь к папе. Он закивал. Глаза его горели. Отец опустил меня на землю и со счастливой улыбкой вытянул руки к небу. Бабочки подлетали к нему, присаживались на ладонь. Толпа загудела так громко, что все бабочки вдруг испуганно взметнулись и разлетелись по набережной. Моя бабочка с красивыми голубыми крылышками вспорхнула в воздух, и скоро я ее потеряла из виду.
