Автор: Келли Ст. Клэр
Мечты о морозе
Серия: Нарушенные соглашения. Книга 1
Переводчик: enzhii
Редакторы:Gosha_77, TatyanaGuda, _Kirochka_, NaPanka, Marina_lovat
При копировании просим Вас указывать ссылку на нашу группу!
Пожалуйста, уважайте чужой труд.
ГЛАВА 01
Кедрик вернулся. Он приехал вчера, и сегодня, перед тем как покинуть средний круг, я показала ему наш секретный жест. Я надеялась, что он не был слишком незаметным для него. Иногда я забывала, что Кедрик не привык к сдержанности моего мира.
Я огибаю столы, стоящие полукругом, за которыми сидят придворные, и игнорирую их перешептывания, проходя мимо. Я привыкла к их сплетням. Таковы уж последствия того, что я с рождения ношу вуаль.
Я петляю по тёмным коридорам дворца и поднимаюсь по деревянным ступеням, пока не добираюсь до своей комнаты, расположенной на полпути к вершине самой дальней башни. Я меняю свою коричневую мантию на чёрную. Лёгкая ткань скользит вниз, прикрывая меня, пока открытыми не остаются только мои руки и обутые в сандалии ноги. Чёрные мантии надевают только во время траура, но мы с моим братом Оландоном часто носили их, когда хотели тайком смыться из дворца.
Я устраиваюсь на своём месте в проёме и заставляю время двигаться быстрее.
— Давай же, — бормочу я.
Небо темнеет по собственному расписанию. Дым собирается и расстилается, простираясь высоко над дворцом и погружая Осолис во тьму.
Ночью я слепа. Материал моей вуали слишком плотный. Днём, при свете огня, я могу различить очертания предметов в другом конце комнаты. Не то чтобы здесь было на что смотреть. Кровать, таз, сундук и два вентилятора. В нашей культуре я могла бы стать калекой из-за своего слабого зрения. Выражения лиц были для меня размытыми, если только я не находилась прямо перед человеком. Но за последние несколько перемен я научилась прислушиваться к таким сигналам, как дыхание и тон голоса. Поза также давала мне много информации.
Я высунулась из проёма. Как только глубокие голоса двух часовых исчезают за углом, я перекидываю ноги через бортик и сползаю по стене. Моя мантия сливается с тёмным деревом Каура. Пройдя двадцать шагов, я опускаюсь на землю, приземляюсь на мягкие пальцы ног и, присев на корточки, жду знака, что меня обнаружили. Когда мне было двенадцать лет, я неправильно посчитала количество пролетов до земли, и мне пришлось тащиться за помощью до комнаты Оландона.
Пригнувшись к земле и укрывшись в тени, я пробираюсь из дворцовых стен к месту встречи на лугу. Я действую по памяти, у меня было почти шесть перемен, чтобы понять, куда ставить ноги. Я не помню, когда в последний раз спотыкалась. Здесь высокая сухая трава — идеальное место, чтобы увидеться друг с другом. Она такая высокая, что доходит мне до плеча. Кедрику приходится наклоняться, чтобы оставаться незамеченным.
Его нет, когда я добираюсь до нашего места, но обычно я всегда прихожу первая. Луг находится ближе к башне, которую Кедрик и остальные одиннадцать делегатов Гласиума делят между собой, но я знаю расположение дворца гораздо лучше, а ему приходится ускользать от своих стражников.
Я сажусь и закрываю глаза, напрягая чувства, чтобы отвлечься от внезапной неуверенности в том, что он может больше не испытывать ко мне таких же чувств. Он был в отъезде три месяца, всё могло измениться. Бесполезность наших отношений раньше не беспокоила его, но, возможно, он решил, что тупик, в котором я оказалась, больше того не стоит. Брума и Солати вместе? Эта идея была бы отвратительна для обоих наших народов. Вот почему было крайне важно держать это в тайне.
Лёгкий ветерок проносится по лугу. Кроме этого, здесь царит удивительная тишина. Шаги нарушают спокойствие. Для изящного на вид мужчины у Кедрика тяжелый шаг. У Аквина случился бы приступ, если бы я привела Принца на встречу с ним.
— Олина, — говорит он. Его голос согревает меня.
Любые сомнения в его чувствах исчезают, как только он присаживается рядом со мной и притягивает меня в свои объятия. Моё лицо горит под вуалью. Я гадаю, может ли он чувствовать это через ткань его тонкой голубой мантии. К сожалению, у делегатов мира из Гласиума есть только синие мантии, которые они носят во время своего пребывания здесь. Они не очень хорошо вписываются в общую картину. Через несколько мгновений я отстраняюсь. Мы держались за руки один раз перед тем, как он уехал в тур, но это было наше первое объятие. Мне было немного неловко. Я знала, что это нормально там, откуда он приехал, но на Осолисе мы не показывали близость за пределами наших спальных покоев.
— Кедрик, — приветствую я с улыбкой в голосе.
— Кедрик, — повторяет он игривым тоном. — Это всё, что я получу после трех месяцев?
Я слышу дразнящие нотки в его тоне, а затем нарастающий жар от его тела, когда он наклоняется ближе. Я откидываю голову назад, и он смеется.
— Даже не поцелуешь в качестве приветствия? — спрашивает он.
Я качаю головой, глаза раскрыты, но меня пронзает дрожь. Он опускается на траву и драматически вздыхает, я тихо смеюсь над его игрой.
— Ты хотя бы скучала по мне? — спрашивает он.
— Да.
У меня перехватило дыхание от моего неожиданного признания. Кедрик действует мне на нервы. Солати никогда не говорят, не подумав. Я быстро срываю с земли один из увядших полевых цветов и сосредотачиваю на нём своё внимание, вертя его в пальцах.
Он сидит, выпрямившись.
— Ты только что призналась, что скучала по мне?
Я игнорирую его и продолжаю играть с цветком, небольшая улыбка играет на моих губах.
— Я оставил тебя на три месяца, и ты стала Брумой, — продолжает он.
Моя улыбка превращается в ухмылку.
— Надеюсь, твой тур прошёл хорошо, — говорю я, меняя тему.
Кедрик придвигается ближе и берёт меня за обе руки. Его руки тёплые и мозолистые от боевой подготовки. Надеюсь, он не чувствует грубости моих рук. Я очень стараюсь сохранить их мягкими, чтобы никто не узнал мой другой секрет.
Он пододвигается ртом к моему уху, я могу чувствовать его щекочущее дыхание.
— Я расскажу тебе о туре, но сперва, я хочу, чтобы ты сказала, что скучала по мне.
В этот раз я рада, что моё лицо прикрыто. Оно вот-вот вспыхнет, но я также сгораю от любопытства. Я никогда не была вне королевских ротаций, за исключением переходов каждые восемнадцать месяцев, и это происходило в крытой повозке. Теперь, когда я думаю об этом, становится ясно, что Кедрик видел больше моего мира, чем я, но именно мне предстоит править Осолисом, когда закончится правление моей матери.
— Я скучала по тебе, — быстро говорю я.
Он отпускает мои руки, и я бросаю кусочки растертого полевого цветка на землю.
Мы говорим об его туре. Я смеюсь над его описаниями других делегатов. В Гласиуме, откуда они родом, очень холодно. Многие из его людей всё ещё мучились от нашей изнуряющей жары, а они уже пробыли здесь девять месяцев из двенадцати своего пребывания. Я сомневалась, что эти люди адаптируются, коль уж этого не произошло раньше, впрочем, мы были почти в третьей ротации. Самой жаркой позиции.
— Не возникло никаких проблем, — произнесла я вопросительным тоном.
Вот уже более тридцати трёх перемен два наших мира пребывали в состоянии условного мира, но время от времени жители пятой или шестой ротации устраивали беспорядки. Многие из них вспоминали своих родственников, погибших или потерянных во время войн. До настоящего мира было ещё далеко.
— Хочешь попробовать снова? — спрашивает Кедрик, подталкивая моё плечо своим.
Я поднимаю глаза и смеюсь над ним.
— Были ли какие-то проблемы с деревенскими жителями? — спрашиваю я.
