Вы всё жжёте! Том 3 - Бронислава Антоновна Вонсович

История была не слишком увлекательной, и в другое время я бы непременно намекнула на это рассказчику. Но не сегодня. Сегодня меня распирало счастье: я сдала на «отлично» последний экзамен на своей первой сессии, и рядом со мной стоял Шарль, который держал меня за руку. Поэтому я была согласна выслушивать жалобы Пьера-Луи на моего давно покойного родственника. Но недолго. Он это понял, поэтому быстро закончил перечислять проделки Франциска, который развлекался воистину с королевским размахом.

— А утихомирить вашего предка никак нельзя, Николь? — с печальным вздохом спросил Пьер-Луи, которого, конечно, правильней было бы называть Филиппом Третьим, но я частенько об этом забывала, кроме того, король нам лично даровал право именовать по-старому. Чтобы не демаскировать в академии. — Инор Бариль вздрагивает, даже когда к нему просто тихо подойдёшь. А если уж услышит странный звук, подпрыгивает и в ужасе озирается… По-хорошему его бы в отпуск отправить, но, подозреваю, если возьму другого придворного мага, вскоре встанет та же проблема.

— Не факт, — возразил Шарль. — Его же не было при настройке Королевского Сердца. Можно рискнуть и проверить.

— Не хочу рисковать. — Пьер-Луи чуть заметно поморщился. — Николь, поговори с дедушкой, а? Вдруг он что-нибудь придумает, чтобы заблокировать призрака?

— Придумать он, конечно, может, только всё упирается в то, что, если Его Величество Франциск обидится, с него станется перестать поддерживать Сердце, понимаешь?

Я сидела на подоконнике и беззаботно болтала ногами. Подумать только, я уже целый семестр проучилась в академии, и никто меня не отчислил, как мрачно предрекала леди Альвендуа, когда я её видела в последний раз. Тогда я ей сообщила, что помолвка с Антуаном расторгнута, а она сама — нежелательная гостья в нашем доме. «Вот когда тебя отчислят, ты вспомнишь про нас, — затрясла она головой так, что я испугалась, как бы мелкие бриллианты с её серёг не осыпались в нашей гостиной и леди потом не обвинила бы нас в обогащении за её счёт. — Николь, ты мне всегда была как дочь, даже ближе Вивианы, и тем обиднее теперь видеть такое твоё отношение к нашей семье». Она тогда даже трагически всхлипнула, но, поскольку я попрощалась и вышла из гостиной, а дедушка туда даже не заходил, решила, что плакать без свидетелей — дурной тон, и тут же покинула нас со всей возможной величавостью. Выйти-то она вышла, но, судя по присылаемым время от времени цветам и записочкам, собиралась вернуться, поскольку Альвендуа от планов на меня не отказались, лишь отложили их на более длительный срок. Вот и сейчас Антуан маячил в отдалении, с кислой физиономией и неприязненно поджатыми губами, и наблюдал, как я разговариваю с Шарлем и Пьером-Луи. Знал бы он, что на самом деле Пьер-Луи — настоящий король, совсем не так бы на него смотрел, а с верноподданническим обожанием. Альвендуа — мастера переобуваться на ходу.

Но пока Пьер-Луи изображал из себя обычного студента, словно во дворце у него не было значимых дел. Конечно, он уверял, что ему полезно побыть среди нас, узнать жизнь изнутри, как он говорил, но мне казалось, что находится он тут по большей части из-за Люсиль. Вот и сейчас он нет-нет и косился на аудиторию, где шёл экзамен и где находилась подруга.

— Пьер-Луи, Николь, какая неожиданная встреча. — Вивиана расточала улыбки всем, кроме Шарля. Его она демонстративно игнорировала. — Но необычайно приятная. Моя дорогая, ты замученно выглядишь. Наверняка всю ночь готовилась к экзамену. Я знаю рецепт прекрасной целительской маски для лица, после неё ты буквально засияешь.

Комплимент был сомнительным. Но в этом вся Вивиана. Не удивлюсь, если она потом скажет: «Но мой брат готов на тебе жениться. Он тебя очень любит, поэтому ты и такая ему дорога».

— Оставь рецепт себе, он тебе нужней, — отмахнулась я. — Я не так плохо училась, чтобы пытаться добрать знания в последние часы перед экзаменом. Всю ночь я прекрасно проспала.

— И прекрасно выглядишь, — шепнул мне на ухо Шарль. — Не нужны тебе никакие маски от Альвендуа. Особенно если они сделают тебя похожей на эту особу.

Вивиана притворилась, что только его заметила, скривилась, как при виде дохлой мыши, помахала перед носом изящными пальчиками с наманикюренными ноготочками, словно отгоняя вонь, и заметила:

— Сидеть на подоконнике неприлично, Николь. Право слово, в такие моменты я начинаю радоваться, что Антуан с тобой расстался. — И после этого занимательного пассажа повернулась к другому значимому для неё лицу, чтобы лишить меня возможности ответить. — Ходят слухи, что во дворце готовятся к балу, Пьер-Луи…

Я её сейчас не видела, но наверняка Вивиана упражнялась в улыбках, притворяясь самой очаровательной особой в этой академии, да и вообще во всём Ланже.

— Боюсь, что во дворце не до балов, — вернул ей улыбку Пьер-Луи. — Разве что небольшой приём.

— С танцами? — деловито уточнила Вивиана.

Она полностью повернулась спиной к нам с Шарлем. Пожалуй, зря я посчитала, что она тут по наущению брата, хоть тот продолжал гипнотизировать нас издалека, ожидая, чем закончатся переговоры. Но сейчас Вивиана точно стояла на страже не его интересов, а своих.

— С какими танцами? Если ты забыла, во дворце траур по случаю смерти Филиппа Второго.

— Ах, дорогой, не может быть, чтобы Филипп Третий отменил Большой Зимний бал! — Вивиана удивилась слишком громко, явно в расчёте на слушателей. — Это традиция, которая никогда не нарушается.

— Возможно, — согласился Пьер-Луи. — Но я не слышал, чтобы к нему готовились.

— Кто же станет ставить тебя в известность? — чуть пренебрежительно выдала Вивиана. — Я уверена, что во дворце подготовка к балу идёт вовсю. Ты просто давно не был у дяди, вот и не знаешь.

— Вчера мы с ним разговаривали.

— Ах, дорогой, по слухам, у твоего дяди такие проблемы со здоровьем, что немудрено, что он всё забыл.

Шарль прокашлялся, пытаясь не расхохотаться, я тоже с трудом сдерживала смех.

— Возможно, — довольно сухо согласился покрасневший Пьер-Луи, не желая больше спорить.

Вивиана могла сказать ещё множество забавных вещей, но тут дверь аудитории распахнулась, и оттуда выпорхнула сияющая