Проблема для некроманта - Наталья Шнейдер

Кладбище было пустым и темным, впрочем, как всегда в это время. Лунные блики прорывались сквозь ветки, садились бесформенными пятнами на покосившиеся кресты, на покрытые снегом холмики.

Мне света хватало, привыкла. Здесь я ходила каждый день, срезая путь от автобусной остановки до дома. На самом деле куда безопаснее, чем через дворы: вечерами по кладбищу шастает мало кто, а мертвые не кусаются. Да и странно было бы практикующему судмедэксперту бояться покойников.

Когда за спиной заскрипел снег под чужими ногами, я даже не испугалась. Мало ли кто точно так же решил срезать путь. Оглянулась и увидела мужской силуэт. Темный пуховик, балаклава на лице – неудивительно, мороз под тридцать. Пришлось прибавить шагу: терпеть не могу, когда дышат в спину на узкой тропинке, а сигать в сугроб, чтобы пропустить незнакомца, тоже не хотелось.

Но тот, сзади, кажется, тоже ускорился. Я снова обернулась: лунный блик засветился на лезвии ножа в руке.

От страха пересохло во рту. Очень некстати – или кстати – вспомнилось, что за последний месяц у нас в морге побывало два женских трупа с перерезанным горлом и следами полового акта. Оба привезли с улиц нашего района. Я рванула со всех ног, путаясь в полах пуховика. Еще каких-то метров десять, а там – освещенная улица, где всегда полно народа, переход и дом. Ледяной воздух обжигал горло, пульс колотился в ушах, заглушая шаги.

Я все-таки не успела: меня дернуло назад, прежде, чем я успела опомниться, жесткая рука ухватила поперек груди, что-то сдавило шею. Я рванулась – высвободиться, бежать! В первый миг показалось, что воротник пуховика и шарф защитили – ведь боли я не почувствовала, и даже вырвалась и сделала несколько шагов прежде, чем ноги подкосились, грудь скрутил кашель и перестало хватать воздуха. Неужели все? Нет, ни за что! Мало ли, что плакать по мне некому, я жить хочу! Дышать! Я попыталась отползти, но руки подогнулись, уронив меня лицом в снег, а потом наступила темнота.

Сквозь сомкнутые веки пробился свет, потускнел, словно его что-то заслонило. Я открыла глаза. Надо мной склонился мужчина. Исчезла балаклава, открыв светлые волосы с едва заметным рыжеватым отливом, цепкий взгляд серых глаз, упрямый подбородок. Мелькнула нелепая мысль – какого рожна этакий красавец подался в маньяки? Подкати он ко мне по-хорошему, я бы наверняка…

В следующий миг до меня дошло, что я каким-то чудом жива и еще не все потеряно. Я заорала так, что оглохла сама, и со всей дури врезала мужику в нос. Он отлетел, закрывая лицо руками, я вскочила, со всех ног рванула между могил.

– Стой! – гнусаво полетело в спину.

Ага, размечтался!

Я перепрыгнула некстати подвернувшуюся под ноги ветку, но та, словно сговорившись с маньяком, ухватила меня за юбку. Взмахнув руками, я со всей дури хлопнулась о землю, и нескольких мгновений, пока я восстанавливала дыхание и поднималась, мужику хватило, чтобы меня догнать.

– Да куда ты, дура! – рявкнул он, и в этот раз голос прозвучал нормально, хотя кровь из расквашенного носа текла по лицу темными струйками. И столько власти было в этом рыке, что я на миг замерла, глядя на него снизу вверх.

Он шагнул еще ближе, наваждение развеялось. Я снова подлетела, путаясь в подоле. Подол? Не джинсы? Да какая, к черту, разница, потом разберусь! Мужик потянулся, пытаясь схватить за руку – в этот раз я успела отскочить и снова помчалась между могил, радуясь, что ноги не вязнут в снегу.

Где снег? Где я? Какого?!..

Но мозг окончательно отказался думать и анализировать, оставив одну мысль – бежать. Бежать быстрее, спасаться со всех ног. Плевать, что грудь уже жжет и колет в боку. На все плевать. Бежать!

– Стой, говорю, там мертвяков полно!

Надо же, какая неожиданность: на кладбище полно мертвяков! Только ни один покойник мне столько не напакостил, как живые! И пытался угробить меня тоже не покойник. Повезло, что у него не вышло.

Или вышло? Здесь нет снега, я – в платье, а не в джинсах и пуховике. Я умерла и теперь в аду?

При этой мысли закружилась голова подкосились ноги, я споткнулась. Мужик, так его и разэтак, все же догнал, ухватил за плечо, разворачивая. От этого прикосновения меня обдало жаром, и снова очень некстати подумалось, что он как-то непростительно хорош собой для маньяка. Те обычно плюгавенькие, а этот очень даже… Или это другой мужик? В камзоле, а не в пуховике, и вроде бы выше ростом, чем тот, с ножом.

Или я все-таки в аду, и теперь мне целую вечность придется удирать от разномастных маньяков?

Я рванулась – мужик держал крепко. Попыталась ударить, но добилась лишь того, что он больно вцепился и в запястье другой руки, притянув к себе. Глаза, полные бешенства, оказались слишком близко, и я уставилась в них, словно кролик на удава. Пошатнулась и упала бы, если бы не впечаталась в мужчину всем телом. Это привело в чувство. Дожила, сама готова на маньяка кинуться! Я снова дернулась, а потом перед лицом возникло что-то, похожее на светящийся фиолетовый туман.

Мужик выругался и выпустил меня. Туман окутал мое тело, устремился к земле, расплескиваясь по могилам. А в следующий миг мне стали безразличны все маньяки на свете, потому что ближайшая могила разверзлась, и из нее воздвигся зомбак.

– Отпусти силу, дура! Хочешь, чтобы сюда вся инквизиция сбежалась? – рявкнул мужик.

Инквизиция? О чем он?

С его рук стекло такое же темно-фиолетовое пламя. Я вскрикнула – тело словно прошил разряд тока. Зомби сложился, снова превратившись в обычного не слишком свежего покойника. Только вот из соседней могилы тоже лез скелет. И еще один зомби вырос за спиной мужчины.

Я заверещала во все горло, на какое-то время вовсе перестав соображать от страха. Нет, трупов я не боюсь – нормальных трупов, которые смирно лежат себе на секционном столе или в холодильнике. Но эти-то ходят! Как-то не успела я к такому привыкнуть, это вам не суправитальные реакции!

Зомби мой вопль не остановил – мертвец потянулся к горлу мужика. Тот то ли почувствовал, то ли понял по моему взгляду, устремленному за его плечо. Не разворачиваясь присел, перекатился в сторону, уходя от лап мертвяка. Еще один сгусток темного пламени – и снова меня дернуло током,