Практика в преисподней - Ольга Райская

— Отдай свою душшшу-у-у-у! — рычал огромный рогатый монстр, нависая над распятым юношей.

«Шшу-шшу-шшу!» — повторяло за ним эхо, отражаясь от сводов высокой пещеры.

— Не отдам! — выкрикнул парень прежде, чем глухо застонать от боли. К его ничем не покрытой груди приложили раскаленный металлический стержень.

«Отдам… отдам… отдам…» — словно издеваясь, рокотало эхо.

— Отдай! И станет легко. Боль прекратится. Не только физическая. Она тебя не любит и не полюбит никогда. Сейчас ты терзаешься, томишься, а без души ты больше не вспомнишь о ней. Отдай свою душу!

— Но я ее люблю и не хочу забывать! — сдавленно захрипел юноша, снова корчась от боли.

Если бы его руки не были примотаны к деревянным брусьям импровизированного Т-образного распятья, он согнулся бы пополам, но веревки крепко держали истерзанное тело. Красный кулак монстра врезался в живот юноши, и он закашлялся, жадно хватая ртом воздух.

— Тогда я притащу ее сюда и стану пытать у тебя на глазах! — рассмеялось чудовище.

«Пытать… пытать…» — глумилось эхо, еще больше нагнетая обстановку.

— Я не верю тебе, туррон! — выдохнул паренек, и его руки сжались в кулаки, отчего веревки впились в запястья еще сильнее.

По его лицу с мокрых волос стекали крупные капли пота, тело покрывала испарина. И вообще, по всему чувствовалось, что в пещере очень жарко, только я почему-то этого не ощущала. Возможно, потому, что у меня-то как раз этого самого тела и не было. Я парила, как тогда, на занятиях с куратором. Могла подлететь ближе к огромному монстру. Так изображали дьявола на древних гравюрах: высокий рост, массивные рога, внушительные клыки и красная кожа. Внешность чудовища никак не вязалась с обликом турронов, которых нам показывали на занятиях. Этот был в разы страшнее, и во столько же раз отвратительнее.

— Не веришшшшь мне? — прошипел дьявол. — Эй, кто там?

В арке возникла фигура. Подлетев к ней ближе, рассмотрела более привычного моему представлению туррона: вполне человеческий облик, небольшие рожки, бородка, хвост и никаких клыков.

— Повелитель! — бесстрастно произнес «новенький» и чуть склонил голову.

— Привести сюда Тану Едемскую!

Что? Он сказал Тану Едемскую? Точно помнила, что так зовут сестру Юрия. И хоть рассказывал он о ней всего лишь один раз, но я запомнила. Девушка, кажется, очень любила наряжаться и мечтала о выгодном замужестве.

Туррон в арке исчез, чтобы через пару секунд появиться вновь, крепко держа за руку упирающуюся красивую шатенку. Чем-то она действительно напоминала Юрку.

— Тана! Тана! — простонал юноша.

— Апехтин, даже здесь ты! — простонала девушка. — Как же ты меня достал!

Взгляд юноши потух, он низко опустил голову.

— Убедился? — зарычал туррон-повелитель. — Я никогда не вру! Итак, твой ответ! Ты отдашь мне душу?

— Нет. — Юноша вскинул голову и с презрением посмотрел в глаза чудовищу.

— Ответ неверный. Раздеть ее! Привязать!

В арке возникли еще несколько фигур турронов. А я никак не могла понять, почему мне вся эта сцена кажется странной.

Решила оглядеться, облетев странное место, в которое попала волей случая. К пещере определенно приложил руку человек и сделал это достаточно давно. Слишком гладкий для образованного природой сводчатый потолок поддерживали полуразвалившиеся толстые колонны. Кое-где еще сохранились части каменных фресок с письменами на неизвестном мне языке. А мерцающий свет, тускло освещавший пространство, исходил из реки раскаленной лавы, разрезающей пещеру пополам. Красно-оранжевая субстанция в ней бурлила и вздымалась пузырями, которые лопались с противным булькающим звуком.

На бутафорию походило мало. Скорее, напоминало старый заброшенный храм, построенный во славу какому-то древнему злому божеству. Что ж, антураж вполне располагал к чему-то зловещему и страшному, разумеется, в человеческом представлении.

Несколько турронов привязывали девицу к только что установленному столбу — близнецу того, на котором распяли юношу. Противный визг огласил пещеру, как только гефы закончили свое дело. И почему она не кричала раньше? Словно хотела, чтобы ее обездвижили, а как только оказалась привязана, сразу вспомнила, что нужно испугаться. Я бы померла со страху, еще только выйдя из арки, а она нет. Вон, как живо отчитала незадачливого ухажера. К сожалению, юноша ничего подозрительно не заметил. Он восторженно смотрел на девушку, словно она была его персональной богиней. Но стоило ей закричать, как паренек вздрогнул, и его лицо исказилось мукой.

— Тана! — простонал он.

— Отдай им все! — заорала девица, когда один из туронов поднес к ней раскаленный докрасна металлический стержень. — Нет! Нет! Не надо! Апехтин, отдай им все-е-о-о!

Юноша зажмурился, его тело напряглось, силясь разорвать путы.

— Не пытайся применить магию, в этом месте она все равно не сработает. Лучше отдай душу! — монстр приподнял за подбородок голову пленника и уставился в его глаза. — Отдашшшшь?

— Не-е-е-ет! Лучше умереть! — слова паренек практически выплюнул в лицо палачу.

— Умереть, говоришь? Тогда смотри! — и чудовище развернуло голову юноши в сторону Едемской.

Мнимая Тана, как по команде, завизжала еще громче, еще противнее, и стержень коснулся обнаженной кожи ее живота. Визг перешел в ультразвук. Наверняка, у астрального тела полопались бы перепонки, если бы они вообще были, но даже мне стало не по себе.

Маг застонал и выдохнул:

— Не трогайте ее, пожалуйста. Я отдам…

— Отдашь свою душу? — уточнил монстр.

— Да.

— Не слышу.

— Отдам. Свою. Душу.

— Добровольно?

— Добровольно.

— Правильный ответ. Правильный выбор, мальчик, — похвалило его красное чудовище. — Внесите артефакт!

Один из турронов, которые были у повелителя на подхвате, ринулся к арке и очень быстро появился, держа в руках знакомую мне чашу. Ту самую, где мир поддерживали три разных гефа: туррон, морран и эллин. Именно ее я видела в том первом сне, в гостях у чародея.

Я посмотрела на Тану Едемскую. След от ожога исчезал прямо на моих глазах. А взгляд… Ее взгляд стал хищным, жадным и прикован он был к несостоявшемуся возлюбленному. Так не может смотреть ни человек, ни маг.

Монстр принял чашу из рук туррона и провел над ней ладонью. Из кубка повалил пар, а внутри забулькало что-то красное, очень похожее на кипящую кровь.

— Пей! — чудовище поднесло чашу к губам