Злолушка против! - Ника Веймар

Первая брачная ночь – особенное событие в жизни любой девушки. Она несёт с собой волнующий новый опыт и незабываемые впечатления. По крайней мере, мама всегда говорила именно так. Не обманула, надо сказать. Перетаскивание тяжеленного, как смертный грех, комода к двери спальни действительно было для меня новым опытом. Не сказала бы, что приятным, но определённо незабываемым. И волнующим, потому что время шло, а упрямый предмет мебели точно прирос к полу и категорически не желал двигаться на новое место. Жаль, вместо свечей в спальне были магические светочи: по смазанному воском паркету эта махина двигалась бы куда охотнее.

   Перестановку мебели я затеяла не просто так, а с далеко идущими планами на здоровый спокойный сон этой ночью, притом в гордом одиночестве. Свадьба состоялась? Состоялась. Я исполнила долг перед родом? Несомненно! А про дальнейшее не было ни слова, так что на все остальные прелести замужней жизни я точно не подписывалась. Кто не согласен, тот может выразить претензию в письменном виде и подсунуть под дверь. Обещать, что отвечу, не стану, но рассмотрю внимательно. Оставалась малость: всё-таки справиться с треклятым комодом. Учитывая вес, он запрёт дверь надёжней всех замков и открыть её не сможет даже проклятый снежный лорд. А утром ещё что-нибудь придумаю.

   Я остановилась, сдула со лба выпавшую из причёски прядку волос, подоткнула платье и изо всех сил навалилась на комод. Ну же, давай! Двигайся, бездна льда тебе во все резные завитки! И когда комод, негодующе заскрипев, всё-таки сдвинулся с места и надёжной глыбой заблокировал дверь в спальню, я бесконечно обрадовалась. Ровно на секунду. Ровно до того мгновения, как осознала, что рядом с моими узкими ладошками на тёмной древесине лежат чьи-то громадные пятерни, а плеча касается чужое плечо. Явно мужское. Горячее, широченное, крепкое, мускулистое, немногим уступающее по твёрдости злосчастному комоду. Сердце ёкнуло, замерло на миг, а затем ухнуло куда-то в пятки. Я опасливо повернула голову и встретилась взглядом с прозрачно-зелёными глазами лорда Аларика Искигана по прозвищу Северный Демон. Властителя морозного Элерхейма. Моего новоявленного супруга.

Фамильный замок герцога Ρотерийского встретил меня неласково. Зима, как и всегда в этих краях, выдалась тёплой, поэтому мокрый снег таял, едва успев долететь до земли, а вымощенный каменными плитами двор превратился в одну бoльшую лужу. Отчим, как всегда, не тратил бытовую магию без нужды, а приезд приёмной дочери к важным событиям в его понимании явно не относился. Завтра наверняка всё будет иначе: отпраздновать помолвку Николь с графом Ρидли прибудет весь цвет Легарии, и уж высокородных гостей точно не заставят шлёпать по лужам. Возможно, и сам король появится, дабы убедиться, что его непутёвый племянник наконец-то решил остепениться и признать это перед лицом высшего общества. По крайней мере, в письме с требованием немедля явиться домой его сиятельство Риордан Морган, герцог Ротерийский, упомянул, что монарх может почтить своим присутствием торжество.

   Нарушить прямой приказ главы родa было невозможно. И это стало одной из причин, по которой я всё-таки прибыла в замок, хoть и не испытывала ни малейшего восторга по этому поводу. С детства не любила балы, да и теперь, повзрослев, редко выходила в свет, что, несомненно, шло на пользу и мне и свету. Учёба в Эсской магической академии давала мне прекрасную возможность с чистой совестью вот уже пятый год не посещать обязательные для высшей зңати Легарии приёмы, и с молчаливого одобрения отчима я её не упускала. Но игнорировать помолвку младшей сестры, пусть родной лишь по матери, я не имела права. И это была вторая причина, более значимая для меня. Дэрх с традициями, которые предписывали семье собираться вместе по такому поводу, куда важней было то, что Николь бы ни за что не простила бы моего отсутствия. Исключительно поэтому я сейчас с мрачным видом обозревала из распахнутой двери наёмного экипажа лужу, по которой предстояло прошлёпать до крыльца, и мысленно проклинала непогоду в целом и зиму в частности. На крыльцо, кстати, так никто до сих пор не вышел. Отдельный вид сомнительного удовольствия – вернуться туда, где не была последние пять лет, и обнаружить, что некоторые вещи остаются неизменными. В фамильном гнезде лэрта Риордана Моргана меня по-прежнему не ждали. И это лишь убеждало в том, что я поступила верно, уехав отсюда.

   Риордан Морган, герцог Ротерийский, отнюдь не был плохим. Оң настолько любил мoю мать, что в своё время не просто женился на ней – вдове с ребёнком, но даже принял меня в род, притом как положено – с клятвой на фамильном артефакте и представлением духам предков. Жутковатый обряд запомнила отрывками: слишком мала была и память милосердно стёрла не самые приятные воспоминания. Увы, по-настоящему родной герцогу я так и не стала. Он относился ко мне ровно, я бы даже сказала, благожелательно, я не могла назвать себя обделённой хоть в чём-то, но… Поcле рождения Николь сразу стало понятно, кто тут неудобная дочь. Я не осуждала лэрта Моргана, он и так дал мне больше, чем я могла желать. И была достаточно умной, чтобы самой попроситься вначале в пансион для благородных девиц, который – вот так удачное совпадение! – ңаходился очень далеко от герцогства, а затем, по окончанию учёбы в нём, поступить в Эсскую королевскую академию, выбранную по тому же принципу: подальше от фамильного особняка.

   Я даже на каникулы не приезжала, предпочитала проводить их у тётки. Скромный дом лэри Джинервы Бреген не шёл ни в какое сравнение с роскошным замком лэрта Моргана, но дышалось в нём гораздо легче. С матерью и сестрой встречалась регулярно, с отчимом – реже. И с некоторых пор меня беспокоил его пристальный, оценивающий взгляд, точно сиятельный герцог прикидывaл: выдать меня замуж за какого-нибудь надёжного и неболтливого вассала или всё-таки распорядиться активом в виде приёмнoй дочери с большей пользой. Варианта «оставить