Флеминфир для Розы, или Дерево желаний - Мелина Боярова

Прежде я любила возвращаться домой накануне праздников. Карета ходко мчалась по дорожной колее, возница подгонял лошадей, чтобы успеть до темноты. Припозднившиеся пассажиры переговаривались, нетерпеливо заглядывали в запотевшие окна в желании первыми увидеть огни Вэлибурга. Наш уютный городок расположился в живописной долине, окруженной Драконьими горами. Весной, когда распускалась армерия, горные склоны окрашивались в нежно-лиловые оттенки. А в лучах закатного солнца постепенно меняли цвет от бледно-розового до пурпурного. Если смотреть с высоты драконьего полета, долина походила на распустившийся цветок с капельками росы из многочисленных озер и белоснежной окантовкой снежных вершин. Наверное, поэтому в Вэлибурге самым популярным женским именем было Роза. Считалось, оно приносит удачу в любви и наделяет девушку красотой.

Но красота ничего не стоит, если за душой ни гроша, — закусила губы, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы.

Я специально заняла место в глубине кареты, чтобы в полумраке никто не заметил покрасневшего лица. Украдкой промокнула слезинки в уголках глаз и горько вздохнула.

Как жестока бывает судьба! Утром я получила два письма. Первое — билет в будущее, к которому стремилась на протяжении четырех лет учебы в Академии искусств. Шанс доказать семье, что мое призвание создавать архитектурные шедевры, а не копаться в саду, выращивая цветочки, или печь булочки с корицей.

В конверте из вощеной бумаги с золотым вензелем на штемпеле, который я так и не открыла, лежало приглашение на новогодний бал в Драконий замок. Такие рассылались номинантам конкурса, который объявил лорд Радонаар Дрэгс, хозяин окрестных земель. Участвовать мог любой одаренный, обладающий даром созидания и способный придумать проект новой башни замка. Наследник Драконьих гор Сайнаар Дрэгс вернулся домой после долгого отсутствия. Собственная башня станет достойным подарком, если Сайнаар надумает жениться. Молодой лорд объявит победителя на празднике, выбрав одного счастливчика среди сотен. Жаль, я об этом уже не узнаю.

В руке я с тоской сжимала второе письмо с дешевым почтовым штемпелем, которое пришло из Вэлибурга. Городской нотариус мистер Нейтон приглашал на оглашение завещания. О смерти отца мне даже не сообщили, не дали попрощаться, проводить в последний путь.

Билет в будущее я обменяла на десять золотых. Продала Кассандре Трезур, ученице с курса «Декора и иллюзий» и дочери городского казначея. О каком празднике речь, когда на душе тоска зеленая? Учеба в Академии закончилась, после новогодних каникул состоится защита проектов. Нам выдадут дипломы и отпустят на вольные заработки. Золота от продажи билета хватит на первое время, пока не устроюсь на работу. А проект… в чудеса я больше не верю.

С чего вдруг решила, что молодому лорду понравятся открытые террасы, простор и панорамные окна во всю стену? Это в тесной каморке на чердаке родного дома мечталось о свободе. Со смертью мамы и появлением в нашей семье Жадетт, жизнь круто изменилась. Уютную большую комнату с балконом теперь занимали старшие сводные сестры, Кларисса и Ванесса. Мы больше не выбирались семьей в парк по выходным, не пекли вместе пироги с вишней на праздники и не любовались на закаты, усевшись на резной скамеечке посреди домашнего сада. Отец лишний раз опасался приласкать, чтобы не вызвать недовольство мачехи. Но папа любил меня и заботился, как мог. Это он скопил денег на прохождение испытаний в Академии искусств, а после четыре года смиренно сносил нападки Жадетт, попрекающей бессмысленными тратами.

Погрузившись в воспоминания, я пропустила момент, когда карета въехала в Вэлибург. Очнулась уже на почтовой станции, заранее не предупредив возницу, чтобы остановил у нотариальной конторы Нейтона.

Подхватив дорожный саквояж, уместившийся под сиденьем, я поблагодарила мистера Гоурна за поездку и выбралась на улицу. Поежилась, поплотнее запахивая старенький полушубок. Промозглый ветер норовил пробраться под одежду, сорвать шаль с плеч, бросался в лицо снегом, сметая его с крыш соседних домов. В тусклом свете фонарей кружил бесконечный хоровод снежинок, а между домами завывала вьюга.

До нотариуса я добралась продрогшей до костей и долго отогревалась у очага, угощаясь малиновым вареньем и травяным чаем, которым напоила старенькая помощница. Она называла меня деточкой и жалостливо гладила по руке, сочувствуя утрате. Я же кивала в ответ, поглядывала на блестящие стрелки больших часов с курантами и смиренно ожидала опаздывающую родню.

Мистер Нейтон выглянул из кабинета и жестом подозвал помощницу. Они обменялись парой фраз, после чего женщина вернулась за стойку, закрепила пенсне на переносице и с головой ушла в работу.

Тяжелая дверь конторы резко распахнулась, вместе с морозным порывом ветра впуская в помещение трех женщин. Я поморщилась, когда вихрь снежинок попал на лицо, и часто заморгала, разглядывая мачеху.

Жадетт стукнула по деревянному полу белоснежной тростью, смахнула с мехового воротника снег, поправила черную шляпку, из-под которой выбивались русые кудри, и осмотрелась. Запнулась взглядом о мою скромную персону, прищурилась и, вздернув подбородок, шагнула в приемную.

Прежде я не видела от мачехи заботы и тепла, поэтому не удивилась надменному поведению даже в столь тяжелый для семьи час.

— Здравствуй, Роза, — сухо поприветствовала женщина.

По обе стороны, копируя мамашу, выстроились Кларисса и Ванесса. Сестры отличались друг от друга внешностью и комплекцией, но одевались всегда одинаково. Вот и сейчас черноволосая пышногрудая Кларисса нацепила точно такое же коричневое пальто, как и рыжая худенькая Ванесса.

— Здравствуйте, — я поднялась со скамьи, подхватила саквояж.

— Приветствую, дамы! Мистер Нейтон уже заждался, — укорила помощница, — прошу, пройдемте в кабинет для оглашения завещания.

Женщина выплыла из-за стойки и распахнула двери, пропуская внутрь. Я вошла вслед за мачехой и сестрами и замерла на пороге, осматривая светлое помещение. Зеленая ковровая дорожка вела от дверей до массивного стола, за которым восседал тучный нотариус в мантии с гербом Вэлибурга. По обе стороны от прохода располагались лавки с резными спинками. Слева дубовый шкаф со стеклянными створками, за которыми виднелись корешки толстых книг. Справа — окно с изумрудными портьерами и тумба для писаря.

Помощница плотно прикрыла двери и чинно заняла место по правую руку от хозяина. Вытащила листок бумаги, обмакнула перо в чернильницу и кивнула мистеру Нейтону, что готова записывать.

— Добро пожаловать, уважаемые родственники покойного Нила Миллера! Присаживайтесь. У нас мало времени, — мужчина открыл толстенную книгу, нашел нужную страницу, сверил что-то с надписью на клейме запечатанного сургучом конверта и уставился