Аннэт Хорол
Опасные приключения попаданки
Глава 1
Я сходила с ума. Определенно точно я бы уже съехала с катушек, если бы не рисунки на стене. Их оставили бывшие узницы самой ужасной тюрьмы на свете. Тюрьмы, где готовили шпионов для слежки за королями и их свитой. “Они” следили за великими зодчими и учеными, координировали строительство пирамид, дворцов, будущих чудес света. Вы думаете, что такие умы как Архимед или Аристотель сами до всего додумались? Ха, как бы не так!
Но, как и у матери Терезы, у матери-корпорации были слишком длинные руки и жестокие законы, поэтому несколько жизней заключенных не имели никакого значения. Они покупали у государственной тюрьмы подходящих кандидатур и перемещали их сознания в тела людей, живших в то время, которое им требовалось.
То, что неподготовленные узники из двадцать первого века часто не справлялись и погибали в чуждом для них мире, никого ровным счетом не интересовало.
Под такую программу попала и я. Несколько дней я сидела в заключении и молилась о своей душе, понимая, что скоро окажусь в каком-нибудь темном средневековье, где меня посадят на кол или раздавят повозками телеги.
Ха-ха, какой бесславный конец.
В своем мире я всегда была неудачницей, но здесь хотя бы я знала, как добыть кусок хлеба. А там что? Этому не учат. Лохински — профессор со смешной фамилией и седыми буклями — сказал, что они не зря выбрали меня, мол, у меня больше навыков выживания среди бродяг, чем у подготовленного шпиона, состоящего на службе. Ведь те вскормлены и выхолены в домашних условиях, а в чуждом мире просто не смогут выжить — ведь с собой в чужое тело нельзя взять ни золота, ни инструментов. Лишь то, что в голове. А там у меня была пустота — я с безнадежностью смотрела на рисунки тех, кто томился в тюремной лаборатории до меня и рисовал острием вилки круги с точками.
Острые предметы здесь воспрещались — видимо, случались попытки обороны, а может и чего похуже — например, желания почикать себя этой вилочкой. Лично я бы сейчас предпочла именно это, чем оказаться черт знает где.
Микрофон захрипел.
— Зинаида! Время пришло, — это был профессор Лохински. — Готовься. Сейчас благоприятное время, чтобы переместиться в новое тело. Наши точнометры настроены и готовы к передаче информации.
Я вскочила и бросилась на прутья решетки.
— Лохински, мать твою! Ты обещал, что проинструктируешь, куда меня сунут и дашь пару полезных советов!
Манерами речи я не особо обладала, да и тюряжная жизнь, перемежающаяся с бродяжничеством не способствовала чистоте лексикона, поэтому тут же на Лохински обрушился поток грязных ругательств с моей стороны.
— Зинаида, а ну прекрати бушевать! Сейчас вколю тебе галоперидол, и очнешься ты в новом теле сама не своя, а там нужно будет ориентироваться быстро. Обещал — расскажу.
— Дай хоть сигаретку выкурить перед казнью, — взмолилась я, но ответа не последовало.
Замок на решетке открылся, и я увидела в неверном свете желтой лампы две тюремные формы — охранники были настолько громадные, что их головы терялись где-то в темноте наверху, а я лишь видела широкие плечи и натруженные руки, которым бесполезно было сопротивляться.
Они молча подхватили меня и поволокли. Я попыталась сопротивляться, но тут же почувствовала боль — один из охранников слишком сильно сжал мою руку чуть выше локтя.
— Отпусти, гад. Больно же! Да и синяк будет!
— Потерпишь, скоро все равно костюмчик поменяешь, — заржал он, и второй ему поддакнул. Я случайно увидела свое отражение в холодном металле одной из запертых камер: тощая, лысая, изможденная от недостатка еды и солнечного света, старуха. От этого мне еще больше хотелось завыть. Ну какая из меня шпионка за секретами — меня сразу в канаву закинут. Нет ни единого шанса. Ну почему именно я?
Я поняла. Сопротивляться бессмысленно. Расслабившись, я обмякла в их руках, мои носки еле дотрагивались до дощатого пола, голова свесилась, а они продолжали волочь меня как куклу.
Наконец они втолкнули меня в тесную комнатушку с большим страшным стулом и закрыли дверь. Профессор Лохински мгновенно вколол мне лекарство, от которого я почувствовала себя сонно и лениво.
— Садись, — профессор был мягок и доброжелателен. Он пристегнул к моей лысой голове обруч, приговаривая. — Извини, Зинаида. Я знаю, что ты чувствуешь, но нам запрещено раскрывать детали операции до последнего момента в целях секретности. Поэтому у нас есть пару минут до того, как тебя перекинет в восемнадцатый век Франции.
— Франция? — изумилась я. — Вы в своем уме? Я ничего о ней не знаю. Ничего-шеньки. Я в школе букварь скурила, а на уроках истории изучала основы макияжа.
— Не волнуйся, — профессор продолжал пристегивать меня и присоединять какие-то проводки. — Язык ты будешь понимать как свой. Кроме того, мы пока сами мало что знаем. То, что написано в исторических книгах — блеф. Ну, например, ты могла себе представить, что в тот век официально разрешено было колдовство?
— Колдовство? — сонно переспросила я. — То есть там будут ведьмы?
Лохински покачал головой.
— Это нам предстоит узнать. Помни о своем задании: тебе нужно найти главного смутьяна. Того, кто восстанет против короля Людовика. Известно лишь то, что он из приближенных к королевской знати и, скорее всего, один из братьев де Сад.
— Подождите…
— У нас мало времени. Просто слушай, — голос Лохински вдруг стал отдаляться. — Ты должна найти этих братьев и втесаться в доверие, получить доказательства. Революция, которая произойдет, поменяет весь ход истории — вплоть до уничтожения религии. Церковь — вот та структура, с помощью которой мы все контролируем. Когда ты выйдешь на связь, я расскажу тебе, как найти доверенных лиц. Они тебе помогут.
— А Тамара тоже там?
Теперь я видела лишь темноту, словно лежала с закрытыми глазами, хотя они точно были открыты.
— Возможно, если не нарвалась на неприятности, но она утеряла свой амулет. Держи свой при себе. Это единственное устройство, с помощью которого ты сможешь вернуться и держать со мной связь. И помни о задании — постарайся выжить и найти человека, который недоволен властью в стране. Он точно там будет….
— Значит, я буду кем-то другим? Не самой собой? — слабо спросила я, почти не шевеля губами.
— Нет, но тут как повезет — это будет точно кто-то рядом с семьей Де Сад — нашими основными подозреваемыми.
— В смысле как повезет? А если меня перебросит в тело собаки? — возмутилась я, но уже во сне…
Неужели меня и правда может бросить в тело собаки или лошади? Что же тогда я буду делать?
Я даже слышала собачье дыхание — горячее и влажное оно обжигало мой нос, щеки и лоб. Ну вот — я теперь пес и буду копошиться в помоях, выискивая доказательства.
Становилось слишком шумно. Откуда в тюремной камере столько людей?
— Ка-знить! Ка-знить!
Шум нарастал. Я открыла глаза — огромный черный пес дружелюбно облизывал мне лицо, а я лежала на каком-то деревянном помосте в крайне неудобной позе.
— Тьфу, уберись от меня! — крикнула я псу и тут же испугалась. Голос был не мой — он звучал гортаннее и глуше. Из-за неудобной позы моя рука затекла, и я тут же попыталась ее переместить. Почувствовав боль, я поняла, что случайно дернула свои же волосы. Боже мой, у меня волосы? Да еще какой-то невообразимой длины. Я приподнялась на одной руке, одновременно второй прикрывая глаза. Солнце нещадно слепило, и я пыталась понять, что происходит вокруг.
Ка-знить!
Пылала вокруг толпа. Я услышала лязг металла. Еще не до конца осознав мысль, я обернулась и увидела его — огромный палач в красной накидке мерно точил топор недалеко от меня. Он не обращал на меня никакого внимания и делал свое дело. Я же в страхе бросилась куда-то в сторону и тут же упала — левую ногу опоясывала цепь. Вокруг меня бесновалась толпа, состоящая, в основном, из мужчин и, почему-то, детей.
