Цветочек. Маска треснула. Том 2 - Екатерина Гичко

– Госпожа, ну как вы могли?! – Лилашей корил улыбающуюся Амарлишу, словно она сотворила нечто неподобающее и этим разбила ему сердце. И смотрел с жалостью не на раненую нагиню, а её бледного и злого мужа, в объятиях которого женщина сидела.

Дел крепко держал завёрнутую в его одежды Амарлишу и, сжав губы, пристально смотрел, как лекарь обрабатывает рану. Арбалетный болт прошёл ладонь насквозь не очень удачно, подрезал сухожилия, и пальцы теперь были скрюченными как птичья лапка. Сама Амарлиша будто бы и не понимала серьёзности ранения и, улыбаясь, ластилась к мужу, целуя его твёрдый подбородок.

– Они теперь срастаться будут неделю. Нет, две! – лекарь мстительно фыркнул.

– Почему две? – изумилась Амарлиша, привыкшая, что все её раны залечивают едва ли не мгновенно. – Господин Лилашей, вы же можете срастить их сразу.

– Я их и сращу, но нужно время, чтобы они окрепли, наагасахиа, – напомнил наг, роясь в коробе. – И позволю себе напомнить, что вот здесь, – мужчина когтем указал на место, где проходило сухожилие безымянного пальца, – вы их уже рвали. Поэтому две недели, моя бесценная госпожа.

– Я оправлюсь быстрее, – лукаво улыбнулась нагиня, но Дел угрожающе зашипел. Впрочем, жена лишь изогнула шею и чмокнула его в губы.

– Амарлиша!!! – дверь с грохотом распахнулась, и внутрь вполз разъярённый Шашеолошу.

За ним по пятам бежала обеспокоенная Лаодония. Стоило мужу остановиться, и бывшая давриданская принцесса обняла его со спины и начала успокаивающе гладить по животу. Шаш словно бы и не замечал попыток его успокоить. Чёрные глаза полыхали от ярости, хвост хлестал из стороны в сторону, а обычно благодушное и доброжелательное лицо искажало холодное бешенство.

– Как ты могла?! – негодовал брат.

Лилашей на всякий случай посторонился. Наагасах Шашеолошу злился крайне редко, но в ярости был неописуемо страшен. И это одна из причин, по которой все так любили спокойного и добросердечного наагасаха.

– Шаш, – улыбаться Амарлиша не перестала, но благоразумно вжалась в объятия мужа, – это была досадная случайность.

– Досадная случайность – это ты, Амарлиша! – бесился брат. – Тебя просили остаться дома, куда ты опять полезла? Нельзя было подождать полтора месяца? Дел других не было, кроме как деда до погребального костра доводить?!

– Ты, мальчишка… – нагиня угрожающе шевельнула хвостом.

– По сравнению с тобой я старец! – зашипел брат, с угрозой продвигаясь вперёд.

– Шаш, Шаш, Шашечка, – умоляюще зачастила Лаодония, прижимаясь лицом к напряжённым лопаткам мужа.

– Тебе было сказано, что в Дардане неспокойно и будет лучше, если ты останешься в Шайлешдаре! – кипел Шашеолошу. – Это не какая-то блажь, но ты всё равно никого слушать не захотела, опять всё сделала по-своему!

– Шаш… – начала было Лаодония, но муж рыкнул и на неё.

– Не оправдывай её! Эта эгоистка вечно делает так, как хочется лишь ей! Хоть бы раз о деде подумала…

– Не называй моего мужа дедом! – хорошее настроение наагасахиа исчезло, и она разозлённо – похоже, вину всё же ощущала – уставилась на Шаша.

– Это тебе он муж, – яростно вильнул хвостом Шашеолошу, – а мне дед!

– Хватит, – тихо, но веско произнёс Делилонис, и яростные взгляды скрестились на нём. Но в комнате наконец наступила тишина. – Не мешайте Лилашею работать. Лиша, кто это сделал?

Жена горячо на него посмотрела, но Дел слишком переживал за её рану и не воспламенился. Только сильнее губы поджал.

– Не злись…

– Я. Спросил. Кто. Это. Сделал.

Лицо наагариша было похоже на маску ледяного Духа ярости. Бледный, а серые глаза горят.

– Рыжий стрелок, за которым вы охотитесь и который охотится на дядю и его прелестную охранницу, – уже серьёзнее ответила Амарлиша и даже бровью не повела, когда Лилашей начал обрабатывать рану. Старшая дочь наагашейда унаследовала характер и от отца, и от матери и не раз в переделках получала ранения, чем сперва сводила с ума отца и братьев, а потом мужа и сына, когда тот подрос. – Я следила за ним очень долго…

– Следила, – сквозь зубы застонал Дел.

– Тихо-тихо, Шаш, – Лаодония стиснула зашипевшего мужа.

– Да пусть злится, – с высокомерной снисходительностью позволила Амарлиша. – Оставь его, пусть истекает ядом.

– Не учи мою жену гадостям! – Шашеолошу схватил Лаодонию за запястья.

Самый младший из братьев, Шаш родился уже после того, как сестра вышла замуж за дедушку Делилониса. И сестра в его глазах была вечным бедствием, от которого страдал дедушка Дел. Что вызывало мстительную радость со стороны папы. Пока Шаш был маленьким, он жалел только дедушку. Повзрослев, начал жалеть всех.

Наагасахиа Амарлиша, ныне наагаришея, – самая старшая дочь наагашейда, долгое время бывшая единственной девочкой в семье. Невероятно похожая на отца и внешне, и характером, невообразимо прекрасная, умная и хитрая, обворожительная и неприкрыто притягательная, вольная и крайне избалованная – она была мечтой не только нагов, от неё не могли отвести глаз мужчины и других рас. И если отец, на которого она так походила внешне, пугал, то она манила и увлекала. Папа баловал её сверх меры, Амарлиша не могла получить только то, что отец не мог разрешить в обход матери: та была не в пример строже. Если же сестра не могла что-то получить, то она непременно делала всё, чтобы желаемое оказалось в её руках.

Долгое время она не могла получить только дедушку Дела, которого страстно желала, но советник и друг отца, а также опекун матери в её хорошенькие ручки не давался. Но эта поганка дошла до того, что умыкнула непреклонного наагариша, и всё же добилась своего. После траура, объявленного отцом, родственники понадеялись, что балованная Амарлиша под присмотром строгого мужа всё же перестанет лезть всюду, куда ей вздумается, но нет. Она начала лишь обдуманней выстраивать свои авантюры.

Вообще-то Шаш гордился целеустремлённостью сестры. Пока не женился и Амарлиша не начала учить Лаодонию своим штучкам.

«Любите вы, мужчины, когда жёны заглядывают вам в рот», – фыркала сестра.

Шаш любил, когда его жена находилась в безопасности.

– Следила я за этим рыжим красавчиком, – едва ли не напевала Амарлиша, поглаживая хвостом каменно-напряжённый хвост