Срывая цепи - Светлана Люмьер

— Эва, милая, я могу зайти? — услышала я голос за дверью. В этот момент я пыталась самостоятельно встать с кровати, но мое тело было слишком слабым даже для такого простого действия. Вздохнув и вновь приняв тот факт, что я всё-таки никчёмное существо, улеглась обратно на подушки и честно ответила как можно громче:

— Да!

Дверь открылась, и в комнату вошёл высокий статный мужчина. Это был мой дядя — Ионтер Лост.

— Ты чудесно выглядишь, родная! — ласково улыбнувшись и по-отечески целуя меня в лоб, произнёс Ионер. Врал, конечно. В прикроватной тумбочке у меня было небольшое зеркальце, которое изо дня в день демонстрировало мне измождённое лицо серого цвета с впалыми щеками и потухшим взглядом.

Болезнь не щадила меня, и потому я больше походила на восставшего мертвеца в разгар зомби-апокалипсиса, нежели на семнадцатилетнюю девушку. Мои волосы мышиного цвета были так коротко обстрижены, что даже уши не закрывали. Я временами пыталась их красиво причесать, но быстро бросала это бесполезное занятие. Они все равно торчали в разные стороны как хотели и придавали мне вид растрепанного воробья. Впрочем, переживаний по этому поводу у меня не было. Моя жизнь затворницы позволяла особо не заботиться о внешности. Дядя вместе с Вирджином, моим личным врачом, меня и такой любили.

Сам Ионтер был весьма красив и полон сил. Хотя трагедия, произошедшая с нами, и на нем тоже оставила свой невидимый след. Я часто исподволь разглядывала его и поражалась — насколько сильно он походил на отца. Темно карие глаза, смуглая кожа, мужественный подбородок, добавлявший ему решительный и волевой вид, приятная улыбка, из-за которой вокруг глаз тут же выделялись сеточки маленьких морщинок — все это делало его невероятно привлекательным для женщин. По крайней мере, так говорила Белла, моя сиделка. Даже короткие, рано поседевшие волосы добавляли Ионтеру солидности и некой пикантности.

У папы волосы были светло каштановые. Папа… Мне так его не хватало все эти годы.

Я сглотнула ком, образовавшийся в горле, и накрыла ладонью руку дяди, который в этот момент присел на край кровати.

— Ты обещал на днях познакомить меня со своей девушкой.

— Как раз сегодня к нам в гости приедет Эмелина. Уверен, она тебе понравится. — он лукаво подмигнул.

— А что если я ей не понравлюсь? — заволновалась, вспомнив первую супругу Ионтера — Келли. С той женщиной я не нашла общий язык. Каждый раз, когда жена дяди смотрела на меня, на ее лице возникало презрительное выражение. Келли никогда не воспринимала меня всерьез, а порой и вовсе игнорировала. Мне было неприятно, но благо виделись мы не часто. Они с дядюшкой развелись более двух лет назад, о чем я ни капли не сожалела.

— Ну что ты! Разве моя девочка может кому-то не понравиться? Эмелина не на много старше тебя, ей всего двадцать и потому, я думаю, вы станете подругами.

— Ты как всегда прав. — согласилась я. Внутри же решила несмотря ни на что быть милой и приветливой.

Со своей новой пассией, Эмелиной Краян, Ионтер познакомился около полугода назад на очередном собрании агнов. В тот день ее представили совету в качестве будущей агны рода Краян. Как позже признался Ионтер, она покорила его с первого взгляда, и он четко решил, что эта девушка будет принадлежать ему. Начались активные ухаживания со стороны дяди, и довольно быстро у них закрутился роман. Поскольку Ионтер тоже входил в совет, отец девушки посчитал его отличной партией для своей дочки и всячески поощрял их отношения. Естественно, всю эту информацию я почерпнула из газет и журналов, работники которых всегда были охочи до частной жизни представителей совета.

Сегодня Эмелина прибудет в наш дом впервые. Раз Ионтер решил познакомить ее со мной, то, похоже, его планы на эту девушку серьезны и она скоро станет здесь новой хозяйкой. Признаюсь честно, я ревновала дядю. Ионтер много значил для меня и внутри жил страх, что он оставит меня одну, обзаведясь собственной семьей. Я, однако, понимала — нельзя быть эгоисткой. Дядя, как никто другой, заслуживал счастья.

— Я собираюсь перед работой съездить в центр. Что тебе привези? — спросил дядюшка, прежде чем уйти.

— В интернете видела рекламу новой книги Люриль Марс. Купишь?

— Конечно, милая. — Он вновь поцеловал меня и ушел.

Я могла попросить дядю о чем угодно, и он тут же бросался исполнять любой мой каприз, лишь бы я была довольна. Одно время я этим пользовалась, выдумывая все новую и новую ерунду, но постепенно остыла. Когда мне было тринадцать, я особенно сильно себя жалела, была злой на весь мир и даже на дядю — часто дерзила и была груба. Но ни разу он и слова мне поперек не сказал, терпеливо сносил обидные и несправедливые упреки в свой адрес. До сих пор помню, как меня накрыла очередная волна ярости, когда я опять не встала утром с кровати. Всю свою боль и отчаяние я вылила на него — кричала ему в лицо страшные гадости, за которые мне следовало хорошенько всыпать. В конце концов, потребовала убраться из моей комнаты и больше никогда не приходить. Крикнула и испугалась, что он и вправду сейчас уйдет. Он сел рядом и обнял. Естественно, я вырывалась и шипела, как разъяренная кошка, но он лишь крепче прижимал к себе, гладил по спине, и повторял: «Моя бедная девочка. Все будет хорошо». В конце концов, я разревелась и уже сама обняла его. С тех пор я больше никогда не спорила с ним, не повышала голос и во всем соглашалась. Пришло понимание, что он действительно меня любит, как родную дочь.

Я всегда буду благодарить тот день, когда в моей жизни появился Ионтер. Тогда у него еще была фамилия Дибре, а не как у меня — Лост. Мне на тот момент было около восьми лет, моему брату Тимею — пятнадцать, а Артону — двенадцать. Старший брат редко проводил с нами время, поскольку был постоянно занят со своими школьными товарищами, а вот Артон любил играть со мной в разные игры. Бывали, однако, такие дни, когда и Тимей присоединялся в нашу компанию. Больше всего ему нравилось рассказывать о его подготовке в школе агнов. Поскольку он был первенцем в нашей семье, то согласно закону ему суждено было однажды занять место отца