Пролог
– Менталистка! – Чейз впихнул меня в кабинет и прошагал следом. Массивная дверь с оглушающим грохотом захлопнулась за его спиной.
– В ваших устах это звучит как-то обвинительно, – поморщилась я, благоразумно отступая от куратора на пару шагов. У того уже искры плясали на сжатых кулаках.
– Потому что я обвиняю! – рыкнул Чейз, надвигаясь. – То, что вы пытались заставить меня сделать…
Мои лопатки предательски уперлись в дверцу шкафа. Как быстро закончился кабинет! А казался таким подавляюще огромным.
– Да вовсе я не…
Не пыталась! Наверное.
Вечно меня обвиняют в том, чего не совершала. А если и совершала, то случайно. Процентов на пятьдесят. Ну ладно… на тридцать, и по рукам.
– Не заговаривайте мне зубы. Вы нарушили закон, – цедил декан, в то время как искорок на его правом кулаке становилось все больше. Ох, Эйна-заступница… – Использовали против меня внушение второго уровня. Второго, мисс Рэйвенс!
– Так ведь первый вас не берет. Предположительно. Хотя я не сильно старалась…
Я опустила глаза в пол и прикусила губу. Неудобно вышло. Кто ж знал, что Чейз так хорошо чувствует ментальное воздействие?
Говорят, маги вроде меня заставляют других потакать своим тайным желаниям. Склоняют исполнять свою волю. Но будь это правдой, я бы сейчас лежала в кровати и дочитывала книжку о клыкастой парочке.
В мои планы совершенно точно не входило застрять в кабинете куратора беззвездной сеймурской ночью. Наедине с Адамианом Чейзом и его искорками.
– А еще – спасибо вам, мисс Рэйвенс, – я впервые за всю карьеру оказался в столь неловкой ситуации, – плевался словами мужчина. – В крайне неподобающем виде. И с кем? С ученицей! У всех на глазах! У ректора, у Радьярда, у…
– Да не кипятитесь вы! – всплеснула руками. – Что вы как петух раскудахтались?
– Как кто? – сдавленно выдохнул Чейз, усмиряя непослушные искорки, норовившие переброситься с пальцев на дорогой ковер.
Если он будет и дальше пыхтеть и раздувать ноздри, пожара не миновать. А за ним и ремонта… Но интерьер в кабинете был до того пафосным, в духе хавранского классицизма, что пожар стал бы не самым худшим исходом.
– Как п-петух. Х-хавранский, – выдавила шепотом, разыскивая в карих глазах хоть каплю сострадания.
Я пока не готова стать стейком средней прожарки. У меня книга не дочитана и… и вообще.
– И он… петух ваш… к-кудахтает?
Ковер задымился: на него все же упала пара искр.
– Кукареку-у-укает, – я изобразила надрывный звук, который никогда не слышала вживую. – И вы тоже кричите так, будто главный пострадавший в этой истории. Словно я сама на вас запрыгнула и склонила…
– И склонили!
– Но не запрыгивала же? – возмущенно расширила глаза. Так, что они заслезились. – Сами повалили. На этот ваш… мой… И прижали. А вы в курсе, сколько весите?
– Тоже как петух? – уточнил, растягивая красивые губы в жуткой ухмылке. Из тех, с какими маньяки обычно преследуют жертв. Предположительно.
– Решительно больше. Как грузовик с петухами, – я нащупала ручку шкафа и осторожно дернула.
Если верно помнила, в нем хранилась запасная одежда куратора. На случай катастроф. А значит, найдется место и для меня. Не худший вариант, чтобы пережить очередное стихийное бедствие.
Но шкаф был накрепко заперт. Дырявое небо Сеймура!
– Я бы принес вам извинения, мисс Рэйвенс, – прохрипел Чейз, нависая надо мной так, что и потолка не видать за широкими плечами. – Если бы сделал все это добровольно. Но поскольку вы с некоторых пор решили, что имеете право управлять моими желаниями…
– Эти были ваши собственные, – прошептала едва не по слогам и поймала искрящий взгляд. Красивый такой, опасный. Временами прожаривающий до костей.
Помирать, так с музыкой, как говорят в Хавране.
– Мои. Собственные, – задумчиво повторил твердолобый декан. – Хотите сказать, я целовал вас по своей воле?
– Это было так ужасно?
По своей – не по своей, ну какая к Арху разница?
Несильно он страдал, стискивая мои бедра огромными ручищами и прижимая к столу. Вообще не страдал, как мне показалось. А если и было чуть-чуть (все-таки я по части поцелуев не великий мастер), то за правду и справедливость. Так было нужно. Для важного дела.
– Поцелуй с новой студенткой на глазах у начальства? О, весьма, весьма ужасно, – с серьезным видом заверил Чейз.
Врет. И не краснеет. Багровеет, правда, и, кажется, вновь раскаляется…
Но он ответил на тот поцелуй. Я почувствовала, как твердые губы раздвигают мои и невозможный жар врывается в рот. За пару секунд до того, как я использовала архов «второй уровень».
– Косвенные признаки указывали на то, что вам… приятно, – пробубнила хмуро.
– Это какие же?
– Ко-све-нны-е, – повторила по слогам. Откашлялась и перевела взгляд в окно.
Сеймур накрывала ночь, сегодня она снова была без звезд. Отсюда хорошо просматривались розовые стволы молодых ярм и пустая лужайка, на которой по утрам тренировались маги-природники.
А еще дальше сверкал покатый купол главного междумирского серватория. Именно из-за него я приехала в новую академию. И с первого же дня учебы начала пополнять пухлое «личное дело» постыдными записями…
Глава 1. «Идеал» и прочие неприятности
За несколько дней до событий пролога
***
Эйна-заступница!
Я прижала к груди книжку, ища спасения за крошечной бумажной преградой, и медленно выпустила воздух из щек. Фу-у-ух! Чуть не попалась.
Не то чтобы я занималась чем-то предосудительным, незаконным или неприличным… В кои-то веки – нет! Но всякий раз нервно дергалась, когда в коридоре слышались шаги.
На первом этаже опять кому-то хлопали. Бурно и неправдоподобно. Я закатила глаза и пошла дальше по темной узкой галерее, утыканной дверями. Мне нужно было укромное место с приличным освещением, но все попадавшиеся комнаты были либо заперты, либо заняты, либо застелены непроглядной чернотой.
Тут бы сказать: «Ну что ты как маленькая, Иви? Когда магу мешала темнота? Пара стихийных формул, первичное световое плетение, да тот же шар трех элементов, наполненный мерцающим газом…» О да, очень смешная шутка!
Занятие, которому я намеревалась предаться, не считалось запретным. Однако приличным леди не полагалось практиковать это прилюдно, да еще посреди торжественного банкета. Кто станет заниматься подобным на официальном закрытии конференции Сеймура по магической медицине, мм? Слишком подозрительно, а отцу неприятности не нужны.
Ума не приложу, что именно мой папенька – известный «библиотекарь», новый куратор серватория, хранитель междумирских знаний – тут забыл. И зачем потащил на банкет бедную дочь?
Я распахнула очередную дверь. Арх! Виновато улыбнулась и захлопнула. С освещением там было все в порядке, даже, прямо скажем, чересчур. Я родинки на спине милой барышни разглядела.
Мне был нужен всего-то небольшой уголок… Чтобы не сойти с ума от льстивых улыбок и лживых оваций. Я переела их еще в детстве, в маминых поездках по Сеймуру, но не ожидала, что с отцом выйдет тот же конфуз.
Книжка жгла руки, требуя открыть ее на заложенной страничке. И читать, читать, перебегая глазами по строчкам, плывущим в неверном свете голубой Цефеи. Я
