Дуэль с Лордом Вампиром - Элис Кова

Карта Мидскейпа

ПРИМЕЧАНИЕ К КНИГЕ:

В оригинале есть vampire (вампир), но еще присутствует и vampir. Оно тоже переводится как "вампир", но в тексте это разные слова.

vampir — вампир (ударение на А)

vampire — вампир (ударение на И)

для всех любителей книг

с кинжалами и коронами

на своих книжных полках

ГЛАВА 1

— Выходи за меня, и я подарю тебе таких крепких малышей. — Он коверкает слова почти до неразборчивости.

Я сморщилась и толкнула — Уолта? Уолдер? Я даже не могу вспомнить, как его зовут, — и спихиваю руку этого, как его там, с плеч. Он со смехом отступает назад, чуть не столкнувшись с группой женщин, танцующих на улице и воющих на луну. Они в шелковых ночных рубашках, на их коже красная и оранжевая дымка от неестественного лунного света и открытых дверей кузницы.

Они могут кружиться и танцевать. Они могут петь и плакать. Они свободны, как и подолы, перекинутые через бедра. Каково это быть одной из них? Что бы я сделала? Я даже не знаю. Оковы вокруг меня так же крепки, как застежки на прочном кожаном фартуке, который я ношу. Они держат меня застегнутой. Сдерживают.

Тот, как его зовут, снова тянется ко мне.

Я ударила его руку.

— Хватит. — За прикосновение ко мне его могут в лучшем случае побить плетью; выпивка мешает ему соображать. Он даже не может заявить, что не знает, кто я. Все в этой маленькой деревушке знают, кто я. Меня легко узнать по грубым, испачканным сажей рукам. По закатанным рукавам и рукам, испещренным шрамами. Мой долг считается более священным, чем долг многих охотников. Ведь именно я буду вооружать их и делать им доспехи долгие годы. Я знаю секреты кузнечного дела.

Я хранитель стали и серебра.

Он, как и вся Деревня Охотников, знает, что прикасаться ко мне может только тот, кого мастер охоты решит сделать моим мужем. Никаких исключений.

Даже в ту ночь, которая может стать последней ночью нашей жизни.

— Какие-то проблемы?

Насколько я знаю, Дрю был в кузнице и разговаривал с молодой женщиной в углу. Но мой близнец и опекун никогда не бывает далеко. Должно быть, он вышел, когда заметил, что я не вернулась с поручения в задний двор.

— Ничего страшного, просто пьяный. — Я поправляю ведро с углем. Заправщик живет на болотах — он один из немногих, кому разрешено пройти за линию соленой земли и попасть в страну вампиров. Он привез свежую партию сегодня перед началом празднеств. Я уверена, что завтра он остановится у кого-нибудь в городе. В обычные полнолуния он так и делает, а в Кровавую Луну — обязательно. Мы все в деревне присматриваем друг за другом, особенно когда вампиры нападают.

Есть три основные истины о загадочном и кровожадном вампире:

Первая — они питаются человеческой кровью для пропитания и для своей темной магии. Из-за этого война между вампирами и людьми ведется с незапамятных времен. Если бы не крепость с ее толстыми стенами, окружающими всю Деревню Охотников, они бы заполонили весь мир своей жаждой крови и смерти.

Второе — у вампиров есть только одна истинная слабость — серебро. Все остальные средства предназначены лишь для того, чтобы замедлить их или дать их жертвам умереть чистой смертью. Попадание посеребренным лезвием в плоть вампира убивает его мгновенно. Это наша единственная защита, и именно поэтому тех, кто умеет ковать серебро, почитают в Деревне Охотника.

Последняя истина заключается в том, что у вампиров один разум. Чудовища, терзающие нас из месяца в месяц, — не более чем живые големы, исполняющие волю своего лорда. Если лорд вампиров погибнет, за ним последуют остальные его отпрыски. Но его защищает Фэйд, и лишь раз в пятьсот лет он приходит со своими темными рыцарями, чтобы напасть в ночь Кровавой Луны, когда Фэйд слаб и он может вести свои армии во весь опор.

Завтра взойдет полная Кровавая Луна, и охотники попытаются использовать мое оружие, чтобы убить его и спасти человечество. Все может измениться за одну ночь, к лучшему или худшему, и никто за пределами Деревня Охотников об этом не догадывается.

Охотник, который меня доставал, возмущен.

— Я не пьяница, я благородный охотник!

— Ты едва стоишь на ногах, — отвечаю я.

— Хватит, Уоллис. — А, так его зовут. — Тебе не следует оставаться наедине с кузнечной девой, — ругается Дрю.

— Мы, мы не одни. — Уоллис покачивается и икает. — Видите, все наши друзья здесь! — Он прыгает в группу танцующих женщин, которые принимают его с распростертыми объятиями, как будто он действительно танцевал с ними все это время.

В одно мгновение его руки оказываются на брюнетке, пробегают по изгибам ее бедер, поднимаются к выпуклости живота. Даже руки такого опытного убийцы, как Уоллис, могут выглядеть элегантно, разглаживая шелк. Он переливается между пальцами, перетекает, когда он задирает платье.

Я не могу удержаться от того, чтобы не поинтересоваться, что бы я чувствовала на ее месте. Мои бедра покалывают, жар поднимается к сердцу. Я не хочу Уоллиса. Но я хочу узнать, каково это — когда к тебе прикасаются. Быть желанной не только за умение владеть молотом и положение в деревне. Уоллис кусает женщину за шею, как это сделал бы вампир. Она стонет, откидывая голову назад, и я поворачиваюсь к кузнице, пока на моих щеках не появился румянец. По крайней мере, внутри я смогу сказать, что краснота — это от жары.

— Он не сделал ничего плохого, не так ли? — Дрю бросает последний взгляд на Уоллиса, а затем догоняет меня.

— Ничего, кроме того, что он был настолько пьян, что у него пропал здравый смысл. — Я не заинтересован в том, чтобы Уоллис попал в беду. Охотникам и так живется нелегко, а сегодня ночь веселья, безрассудства и поблажек. К тому же он не сделал ничего хуже, чем обхватил меня за плечи. — Сомневаюсь, что он вообще