Как «ученица выпускного класса» я буду иметь привилегии выходить за пределы кампуса, и первым лее делом после получения фальшивых документов следовало раздобыть для меня машину. То, что я буду иметь относительную свободу, делало положение вещей чуть более сносным. Хотя Кит с таким энтузиазмом принялся обеспечивать меня собственным транспортом явно лишь для того, чтобы я могла взвалить на себя любую работу, которая подвернется на этом задании.
Кит просветил меня насчет еще одной детали. Я о ней не подумала, а ведь следовало бы.
— Ты и эта девчонка, Джил, будете записаны в школу как сестры,— сообщил он.
— Что?
То, что моя хватка на руле не дрогнула, служило мерилом моего самоконтроля. Жить с вампиром — одно, но быть родственницей вампира?
— Почему? — вопросила я.
Краем глаза я увидела, как Кит пожал плечами.
— А почему бы и нет? Это объяснит, почему ты так часто будешь находиться с ней рядом. И это хороший предлог, чтобы вы жили в одной комнате. Обычно школы не селят вместе учащихся разного возраста, но... Ваши «родители» пообещали щедрое денежное пожертвование, которое заставило школу изменить обычные порядки.
Я была так ошеломлена, что меня даже подвела естественная реакция и, против обыкновения, мне не захотелось влепить Киту пощечину, когда тот закончил говорить с самодовольным хихиканьем.
Я знала, что мы будем жить вместе... Но сестры? Это было... странно. Нет, не просто странно. Нелепо.
— Безумие,— выговорила наконец я, все еще слишком потрясенная, чтобы дать более распространенный ответ.
— Это всего лишь на бумаге,— отозвался Кит.
Верно. Но играть роль родственницы вампира? В этом было нечто такое, что перевернуло вверх тормашками весь привычный для меня порядок вещей. Я гордилась тем, как научилась держаться рядом с вампирами, но этому помогала вера в мое особое предназначение. Ведь на самом деле я — посторонняя, деловой партнер, временный и отстраненный. Роль сестры Джил уничтожала разделительные линии и предусматривала близкие отношения, а я не была уверена, готова ли к такому.
— Не так уж плохо для тебя будет жить с одной из них,— заметил Кит, барабаня пальцами по окну и еще сильнее раздражая меня этим. Что-то в его слишком небрежной манере заставляло ожидать ловушки. — Тебе не привыкать.
— Сомневаюсь,— сказала я, тщательно подбирая слова.— Я провела с ними максимум неделю. И вообще-то большую часть времени — с дампирами.
— Невелика разница,— пренебрежительно отозвался он,— Пожалуй, дампиры еще хуже. Они омерзительны. Не люди, но и не вполне вампиры. Плоды противоестественных союзов.
Я не сразу ответила, притворившись, будто сосредоточена на дороге. В словах Кита была истина, в которую верили алхимики. С детства я усвоила: обе расы вампиров, морои и стригои, темные и дурные. Им нужна кровь, чтобы выжить. Какое существо пьет кровь другого? Это было отвратительно, и меня тошнило от одной мысли о том, что скоро я буду возить моройку на «кормления». Но дампиры... С ними все обстояло сложнее. По крайней мере, для меня теперь обстояло сложнее. Дампиры были наполовину людьми, наполовину вампирами, появившимися в те времена, когда две расы свободно вступали в связи. За века вампиры отдалились от людей, и обе наши расы теперь сходились на том, что подобные отношения — табу. Однако раса дампиров продолжала существовать вопреки всему, вопреки тому факту, что дампиры не в состоянии порождать дампиров. Они могут появляться только от мороев и от людей, и множество мороев были готовы выполнить эту задачу.
— Верно? — спросил Кит.
Он уставился на меня, ожидая, когда я соглашусь, что дампиры омерзительны,— а может, надеясь на мои возражения. В любом случае я слишком долго молчала.
— Верно,— сказала я и выдала стандартную фразу алхимиков: — В определенной степени они хуже мороев. Этой расе не положено существовать.
— Ты меня на секунду напугала,— сказал Кит.
Я наблюдала за дорогой, но почти не сомневалась, что он мне подмигнул.
— Я уж было подумал, ты собираешься их защищать. Да, зря я верил историям, которые о тебе рассказывают. Я вполне понимаю, почему ты захотела перетянуть на себя всю славу — но, должно быть, чертовски трудно работать с одним из них.
Я не могла объяснить, почему, проведя немного времени с Розой Хэзевей, легко забыть, что она дампир. Даже физически дампиры и люди практически неразличимы. Роза была полна жизни и энергии и казалась человеком в большей степени, чем я сама. Роза явно не согласилась бы на такое задание, сказав лишь с притворной кротостью: «Да, сэр». Не то что я.
Роза не смирилась даже тогда, когда ее упрятали в тюрьму и против нее было все моройское правительство. Шантаж Эйба Мазура послужил катализатором, подстегнувшим меня помочь ей, но я все равно никогда не верила, что Роза совершила убийство, в котором ее обвиняли. Эта уверенность вкупе с нашей хрупкой дружбой заставила меня нарушить правила алхимиков и помочь Розе и ее бойфренду-дампиру, грозному Дмитрию Беликову, ускользнуть от властей.
И в течение всего этого времени я с некоторым изумлением наблюдала, как Роза сражается с целым миром. Я не могла завидовать тому, кто не был человеком, но, без сомнения, восхищалась ее силой — и тем, что она отказывалась сдаться при любых обстоятельствах.
И опять-таки я вряд ли могла рассказать обо всем этом Киту. И, вопреки его разлюбезному поведению, все еще ни на мгновение не поверила, что он внезапно примирился с моей компанией.
Я слегка пожала плечами.
— Я считала, что риск оправдан.
— Понятно,— отозвался он, поняв, что я не собираюсь продолжать,— В следующий раз, решив в делах с вампирами и дампирами нарушать приказы, позаботься о прикрытии, чтобы не влипнуть слишком сильно.
Я усмехнулась.
— Я не собираюсь снова нарушать приказы.
По крайней мере, это было правдой.
Мы добрались до Палм-Спрингса под вечер и немедленно приступили к делу. К тому времени мне до смерти хотелось спать, и даже Кит — несмотря на его говорливость — выглядел слегка усталым. Но мы получили весточку, что Джил и ее сопровождающий прибывают завтра, значит, у нас оставалось очень мало времени на то, чтобы все подготовить.
Во время визита в частную школу Амбервуд выяснилось, что моя «семья» увеличилась. Очевидно, прибывающего вместе с Джил дам пира тоже записали в школу под видом нашего брата. И Кит также собирался быть нашим братом. Когда я спросила его об этом, он объяснил, что нам нужен кто-нибудь из местных, чтобы выступать в качестве нашего опекуна в том случае, если меня или Джил надо будет отпросить с занятий или добиться еще каких-нибудь привилегий. Поскольку наши воображаемые родители жили в другом штате, связаться с ним будет быстрее. Я не могла оспорить эту логику, хотя и считала — быть его родственницей еще омерзительнее, чем иметь в семье дампиров или вампиров. А это говорило о многом.
