— Вот, значит, как… — Она отвела от него взгляд и, не выдержав, беззвучно заплакала.
Арес тут же оказался рядом, опустился на колени и тыльной стороной ладони осторожно провел по ее щеке, стирая слезы.
— Все было не так уж плохо, — улыбнулся он. — Ну же, посмотри на меня! Разве я выгляжу жалким?
Алина не ответила, поднялась и молча пошла в ванную. Нет, он не выглядел жалким, он выглядел глубоко несчастным и одиноким. Поток слез было не остановить. При мысли, что маленький мальчик из ее сна скитался по улицам, как воришка проникал в чужие дома, у нее сердце разрывалось.
Девушка позвонила домой. Пришлось соврать, что ночует у подруг. На вопрос приемной матери о Захаре Алина ответила: «Не видела его». Затем почистила пальто от пыли, крови, умылась и уже хотела вернулась в комнату, но в коридоре, в небольшом зеркале увидела свою рану на шее. Это был не просто порез, а клеймо в виде шахматной фигуры.
К глазам снова подкатили слезы. Она сдержалась, подняла воротничок свитера и пошла в комнату.
Арес, облаченный в спортивные черные штаны, вскочил с кровати. Он пристально уставился на девушку, так, словно хотел прочитать ее мысли.
— Ты устала, позволь я поухаживаю за тобой!
Она покачала головой, заставила его сесть и, погладив по плечу, тихо спросила:
— О тебе когда-нибудь кто-то заботился?
Юноша прижался щекой к ее руке.
— Ты. Разве не помнишь?
— Помню, — она потупилась и махнула в сторону двери. — Я могла бы что-нибудь тебе приготовить.
— Правда? — неподдельно, совсем как маленький, обрадовался он.
— Конечно. Что захочешь! — И чуть тише прибавила: — Что найдем тут…
Арес задумчиво склонил голову, потом взглянул на нее с радостным блеском в глазах.
— А печенье можешь сделать?
Девушка удивленно вскинула брови, а он смущенно пояснил:
— Печенье в форме полумесяца. В день нашей первой встречи ты меня угостила им.
— Мы с мамой его испекли, — вспомнила Алина. — Оно очень просто делается…
Уже спустя сорок минут они сидели вместе на кровати с кружками молока и тарелкой теплого печенья.
Арес взял очередную печенюшку, покрутил ее в пальцах. Взгляд его устремился в сторону окна, и юноша признался: — Иногда, сидя где-нибудь и глядя в небо на полумесяц, я мечтал, что однажды мы с тобой… — Он умолк, на скулах появился нежный румянец.
Алина не могла налюбоваться юношей — таким красивым, сильным, бесстрашным, где-то жестоким, циничным, но вместе с тем трогательно застенчивым. Под неприступной броней жило сердце все того же маленького ласкового волчонка, которого она однажды забрала из леса.
— Арес, а как можно стать таким, как ты?
— Достаточного одного укуса оборотня. Слюна попадет в кровь, и через несколько дней, у каждого по-разному, в организме начнутся необратимые преобразования.
— А откуда произошел ваш род?
— От одного человека — странника. Он мог лечить одним лишь прикосновением и никогда не ел. Мне рассказывали, что наш прародитель обладал способностью превращаться в коршуна и волка. Он не причинял никому вреда. Но однажды, тогда еще на землях Франции, жители встретили его дурно. Они загнали волка в амбар и закидали огнем. В попытке вырваться из горящего амбара, волк поранил мужчину и в течение трех лун погиб. А тот, кого он укусил, обратился. От него и пошли такие, как я. Мы не умеем лечить или превращаться в коршунов, но мы быстрые, сильные, живем несколько столетий и обладаем телепатическими способностями. В мире нас не больше трех сотен.
Алина поежилась.
— А меня ты собираешься укусить?
Он лишь рассмеялся, но сколько она ни ждала, так ничего и не ответил.
Девушка заметила, что он бросил на нее косой взгляд, и с нарочитым безразличием спросила:
— А подружки у тебя есть? Или ты всегда один? — И затаила дыханье.
Он отхлебнул из кружки.
— Ну, есть… но вообще оборотни одиночки. Вампиры, маги, те любят компанию, а мы — другие.
Алина шумно выдохнула.
— И что же твои подружки… какие они?
Юноша вынул из ее руки пустую кружку и вместе со своей пустой тарелкой отставил на тумбочку. Потом устроился поудобнее, выключил свет и коротко ответил:
— Обычные. Ничего особенного.
Девушку внезапно охватила злость. Ей хотелось что-нибудь сломать, желательно об голову чертового оборотня, лежащего рядом с ней.
— Ты спишь? — через некоторое время спросил Арес.
— Если ты будешь болтать, вряд ли я усну, — огрызнулась Алина.
— Прости, — шепнул он, заботливо накрывая ее одеялом.
Больше он не произнес ни слова. Девушка знала, что он не спит, понимала, как глупа злость и обида на него, но от одной мысли о тех, кому мог принадлежать ее Арес, хотелось взвыть. Она впервые и так безрассудно ревновала.
Утро наступило раньше запланированного. Алина проснулась в ту же секунду, как рука Ареса легла ей на плечо.
— Хозяева вернулись, — коротко объяснил юноша, вскакивая и подавая девушке пальто и сумку.
От волнения Алина никак не могла попасть ногой в сапог.
Арес заметил это и быстро полностью одел девушку. А она, услышав, как распахнулась в прихожей входная дверь, зло прошипела:
— Скольких же девиц ты одевал, раз научился так ловко действовать!
Ресницы юноши удивленно дрогнули, он воззрился на нее:
— Ни одной. Ты первая.
— Ну да, волчиц ведь одевать не нужно!
Арес нахмурился и повторил:
— Ты первая… и единственная.
В прихожей раздались голоса:
— Как вкусно пахнет! Надо же!
— И правда, выпечкой…
Арес схватил футболку и подтолкнул Алину к окну. Над крышами просыпался рассвет, голоса и шаги приближались.
Девушка не могла шелохнуться, от страха у нее атрофировалась способность двигаться. Но Аресу явно было не привыкать, он запрыгнул на подоконник, обхватил ее за талию и буквально выволок за окно в тот миг, когда дверь в комнату открылась.
Они успели услышать, как хозяйка истошно закричала, а потом Арес пружинисто приземлился и опустил Алину на землю. Они спрятались за пристройку.
— Нас обокрали! — кричала хозяйка. — Тут кто-то был! Я же говорила тебе, надо сделать задвижку, а ты…
Девушка медленно выпустила воздух, сердце колотилось в висках, пальцы вцепились в футболку на груди Ареса, и, кажется, разжать их она была не в силах.
Окно со звоном захлопнулось, лишь тогда Алина обратила внимание, что Арес стоит босиком.
— Тебе не холодно?
Юноша потянул ее за собой, бормоча:
— Извини, что все так… мне жаль…
