Она успокоилась, за исключением прерывисто опадающей и вздымающейся груди.
Мои глаза проследили за контурами ее лица.
— Я клялся тебе, что никогда не позволю этому с тобой произойти, и я знаю, что подвел тебя, но я не собираюсь просто так сдаваться, Алекс. Я никогда не откажусь от тебя.
Её губы сжались в тонкую линию и дрожь прокатилась по её телу.
— Ты всегда была такой сильной — бесподобной. Только ты контролировала свою жизнь. Никто не мог принимать решения за тебя. Но это — ты даже не подвергла сомнению, не сопротивлялась тому, что произошло — это слабость.
Глаза Алекс распахнулись.
— Я не слабая.
— Тогда докажи это! — Проклятье, мне хотелось встряхнуть её. — Оградись от него, хотя бы на несколько минут. Я знаю, что ты можешь. Я знаю, что ты работала месяцами над возможностью блокировать его. Заблокируй его, Алекс, и поговори со мной. Докажи мне, что ты не слабая.
Янтарные глаза вскипели, ярко и мощно. Они были красивыми, словно бог поместил два драгоценных топаза на её лицо, но я их ненавидел. Ненавидел то, что они означали и символизировали. Ненавидел это, несмотря на то, что Алекс сделала — не важно что мы сделали — она, как бы то ни было, была связана с Сетом и потеряла себя в долю секунды.
— Я знаю, что ты можешь сделать это, — сказал я. — Я знаю, что у тебя достаточно силы, потому что это то, что я люблю в тебе больше всего. Твоя сила достойна восхищения — красивая. Это то, кто ты есть. И то кем ты стала — это не ты.
— Любишь? — Она повторила слово, словно оно было неизвестным для её языка.
Мою грудь стянуло, и слова сорвались с моего языка еще до того, как я успел их остановить. И проклятье, я умолял — это то, что я никогда не делал раньше.
— Пожалуйста, вернись ко мне, Алекс. Пожалуйста. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы потерять. И я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить произойти тому, что надвигается, но ты не оставляешь мне выбора.
Её ресницы с трепетом опустились, и лишь спустя удар сердца, её глаза снова открылись. Я втянул воздух, слишком пораженный, чтобы что-то почувствовать или подумать о чем-то другом, кроме того факта, что её глаза были карими — теплые, карие глаза цвета виски.
Её глаза были карими.
— Алекс ...
Лицо побледнело, а губы затряслись, её брови сдвинулись вместе.
— Мне так жаль. Айден, я по...
Крик вырвался из неё, и она изогнулась дугой, практически отделившись от матраса, глаза широко распахнулись.
Моё сердце остановилось.
— Алекс?
— Я не могу ... это повсюду. Это ... больно. Айден, пожалуйста ... останови это.., пожалуйста...
Она рухнула вниз на матрас, стонущая и извивающаяся, крутя головой из стороны в сторону.
С комом в горле, я уже было позволил ей подняться, но затем её глаза снова открылись и мне захотелось рвать и метать. На меня вновь пристально смотрели золотистые глаза. Я почти вернул её — почти.
Алекс обезумела подо мной.
Странная смесь эмоций, сосредоточенная внутри меня, затруднила ожидание окончания этого. Надежда рушилась и перегорала в колюще-острое разочарование, которое, в конечном счете, дало выход ярости. Алекс была там и она страдала. Всего на пять секунд получилось уловить её проблеск, и её снова втянуло во власть Сета. Я не знал, должен ли я быть счастлив или стоило переживать за свою душу.
Даже с недостаточным питанием и сном, потребовалось неимоверное количество времени, чтобы она замучила саму себя. Она металась, кричала, била и даже попыталась укусить меня.
Зато в итоге, она утомилась и заговорила, задыхаясь.
— Тебя это осчастливило? Причинить мне боль таким образом? Это заставляет тебя почувствовать себя большим и крутым?
— Я не причиняю тебе боль. — Я устало открыл глаза.
— Ты убиваешь меня! — Она попыталась подняться, но упала обратно. Чертова девчонка сама собиралась причинить себе вред.
— Боги милостивые, Алекс, ты можешь перестать бороться со мной хотя бы на чертову секунду? — Она открыла рот, но я прикрыл его своей ладонью. — Не надо умничать. Ты даже не представляешь насколько поганая ночь у меня была.
Она сощурила глаза.
— Серьезно. Никаких остроумных замечаний.
Она успокоилась, и я убрал руку. Кончик её языка выпорхнул из рта, увлажнив губы. Я мог с точностью сказать, что у неё что-то крутилось на языке, совершенно выводящее из себя, но она сдержалась.
— Мне надо, чтобы ты попробовала снова, Алекс. Заблокируй его. Разорви связь, и я помогу тебе пройти через это на этот раз. Я клянусь. Я проведу тебя через это.
Алекс всматривалась в меня в течение очень долгого времени, я даже испугался, что она потеряла способность говорить.
— Ты не понимаешь. Я не хочу этого. Мне нужен он, Айден. Не ты. Полукровка и чистокровный не могут любить друг друга. Просто позволь мне уйти.
Кто-то будто пробил дыру прямо у меня в груди. Боль была настолько подлинной — такой же реальной, какую я засвидетельствовал несколько минут назад.
Айден, пожалуйста, останови это.
Я сконцентрировался на этом, вместо того, что она сказала. Алекс страдала, когда она боролась с ним, и кто знал, были ли периоды, когда она боролась с ним, а мы просто не замечали. Всё, что я знал, это то, что когда она была сама собой — самой настоящей собой — она попросила остановить это, умоляла меня. И был единственный способ это остановить.
Я тотчас понял, насколько сильно бы меня не разрывало на части, другого выхода не было.
Наклонившись, я прикоснулся губами к её влажному виску и прикрыл глаза. Секунда — всего одна секунда — прошла, и я впитал её тепло и мгновенную близость при отсутствии её борьбы со мной. Затем она отвернула свою голову в сторону и сказала нечто настолько ужасное даже для восприятия. Оторвавшись от неё, я поднялся на ноги и отступил, выходя из клетки.
Алекс осталась на матрасе, не утруждая себе бегством к двери, когда я её закрыл. Я стоял там, наблюдая за ней, и понимая, что то, что я собираюсь сделать, никак не связано с моим долгом перед человечеством или перед собственным родом. Это, на самом деле, не имеет никакого отношения к Аполлону и его предупреждениям.
Айден, пожалуйста, останови это.
Был только один способ это остановить.
Следующим утром Аполлон, Маркус и я стояли на маленькой застеклённой террасе, переполненной растениями и цветами. Сладкий терпкий аромат напоминал мне об Алекс. Чёрт, мне всё напоминало об Алекс.
В одном она вчера была права. Я был одержим.
Аполлон перешёл к сути дела.
— Ты согласен?
Я взглянул на Маркуса, понимая, что вчера он принял окончательное решение. Как и я. Будучи утомленным и вымотанным, я провел рукой по своей заросшей щеке. Боже, мне надо побриться.
