выпили забористого северного самогона, чтобы нормально сражаться. Иначе вряд ли бы
так легко уступили небольшому отряду принца.
Валентин дрался вместе с остальными, а потом, приказав выставить караул, лично
обшарил каждый дом, ища выживших. Их не было – до последней покосившейся хижины
на отшибе. Здесь особо не зверствовали – ясно было, что несметных богатств в таком
домишке точно не найти, в отличие от хором старейшин, например, или купеческих. Детей
– мальчишек чуть младше призывного возраста – просто зарезали, как и девчонок – почти
их ровесниц. Валентин хорошенько их осмотрел – как и остальных деревенских девочек.
Но мёртвые не воскресают, даже чародеи.
Принц отдал приказ сжечь тела, дождался, когда солдаты выйдут, и кинул на Марка один-
единственный отчаянный взгляд.
Граф прикусил губу, ещё раз осмотрел тёмную хижину и вдруг столкнулся взглядом с
женщиной на полу. Крестьянка, наверное, мать несчастных детей, ещё дышала. Ясно
было, что это ненадолго – со вспоротым животом можно мучиться ночь, иногда ещё день –
если врач попадётся хороший. Но сложить всё на место не смогли бы даже боги.
Валентин тоже мазнул по ней взглядом. Женщина скребла ногтями пол и упрямо смотрела
в тёмный угол за образами Девяти. А, когда принц подошёл к ней, попыталась что-то
сказать, но изо рта забулькала лишь кровь.
Валентин, обменявшись с Марком взглядом, встал. Глянул в угол, откинул рваную
занавеску, провёл пальцем по опрокинутому сундуку. Заглянул за поленницу. И тут же, расплывшись, в улыбке, заворковал:
- Малышка, ну-ну, не бойся. Всё уже закончилось. Ты можешь выйти. Не бойся, никто не
причинит тебе вреда, я обещаю… Иди-ка сюда.
И, осторожно держа за грязную ручонку, вывел пятилетнюю чумазую девочку. Марк встал
так, чтобы загородить женщину на полу и с интересом вгляделся в большие синие-синие, как зимнее небо в солнечный день, глаза, сейчас заплаканные и полуприкрытые. Чудо из
магианских сказок дрожала и смотрела почему-то только на Валентина, вставшего перед
ней на колени.
- Не бойся, - повторял он, поглаживая чёрные спутанные волосы девочки, - я тебя не
обижу…
- Ты принц?
Валентин замер.
- Что?
- Ты принц? – повторила девочка тихим, еле слышным голоском, внимательно глядя на
него.
Валентин улыбнулся через силу, нервно покосившись на Марка.
- И ты пришёл, чтобы забрать меня?
Улыбка держалась на губах Валентина как приклеенная.
- Да, красавица.
Малышка нахмурилась, внимательно оглядывая его. Потом серьёзно кивнула.
- Да. Ты мой принц.
И прильнула к Валентину, спрятала лицо на груди, тихо-тихо заплакала.
- Ну-ну, тише, моя милая, тише, - забормотал Валентин, аккуратно обнимая девочку. – Я
отвезу тебя далеко отсюда, в красивый замок среди леса и скал и… и сделаю тебя моей
принцессой. Хочешь? Ну вот.., - и, кинув красноречивый взгляд на Марка, понёс девочку к
выходу.
Марк дождался, когда хлопнет дверь. И только тогда наклонился к умирающей, скребущей
обломанными ногтями пол женщине. Та, кусая губы, смотрела на него – отчаянно и с
мольбой.
- Не бойся, - отозвался Марк, доставая кинжал. – Он о ней позаботится. Он будущий
король. Принц Валентин, ты не могла о нём не слышать. Он поселит её в красивом замке, оденет в лучшие наряды, даст прекрасное воспитание, а потом сделает королевой. Потому
что она – редчайшая жемчужина, ради которой будут убивать друг друга короли всего
мира. Понимаешь?
Женщина всхлипнула, стиснула кулаки и, когда кинжал прижался к её шее, собралась с
силами и плюнула. Марк, стиснув кинжал, резко надавил и отвёл руку. Стёр кровавый
плевок и, встав, пообещал себе забыть эту сцену и эту избушку поскорее.
***
Принц Валентин был интересным молодым человеком. Когда мы встретились, ему должно
быть, было около двадцати. Красивый – светло-золотистые мягкие волосы крупными
волнами, длинные, ниже плеч. Он собирал их в хвост по тогдашней моде, скреплял
шёлковыми лентами. Я любила делать ему косы и вплетать туда атласные ленты от своих
платьев. Потом мы вместе хохотали, глядя в зеркало. С венком из кос вокруг головы –
наподобие короны – он смотрелся почти как девушка, настолько тонкими и изящными
были его черты. Это и серо-голубые глаза да мягкие, красиво очерченные губы убеждали
меня окончательно, что такой человек мог быть только принцем. В конце концов, его
внешность воплощала все мои детские фантазии.
Наверное, слишком изящный для юноши. В народе его тогда называли «Красавчиком
принцем Валентином». Не нужно говорить, что он пользовался потрясающим успехом у
дам, но этого я тогда не знала. Я наивно считала себя единственной, на кого он смотрит, единственной, кому он улыбается. Это ведь была моя волшебная страна.
Его замок тоже соответствовал моим ожиданиям. Воздушный, лёгкий, с громадным садом
– усыпанные золотистым гравием дорожки, разные диковинки со всего мира – которых я в
своей деревне, конечно, никогда не видела. Запах роз.
Меня окружали служанки и няньки – я редко оставалась одна. Мне читали сказки – я их
обожала. Меня одевали как принцессу – мой гардероб ломился от десятков разноцветных
платьев. «Моя прекрасная Лизетта, - говорил принц, сажая меня себе на колени. – Мой
драгоценный цветочек».
Валентин не жил в замке постоянно – я считала, что он уезжает на подвиги вроде битв с
драконом. Иногда я начинала бояться, что он меня разлюбит и привезёт ещё одну
принцессу. «Глупенькая Лизетта, - смеялся принц. – Ты единственная, моя малышка.
Такой, как ты, больше нет». Ну конечно, я же была самая красивая, самая умная,
несравненная.
Иногда у нас бывали гости – тот мрачный, похожий на крысу, мужчина, которого я смутно
помнила ещё с первой встречи с принцем. В его взгляде всегда сквозило что-то
неприятное, оценивающее. Но он приезжал к принцу, и мы почти никогда не общались,
так что моей сказки он не омрачал.
Так прошло пять лет, и я стала замечать, что Валентин становится взволнованным, о чём-
то расспрашивает моих горничных. Мне он по-прежнему говорил, что я его единственная, что я прекрасная и мила, но я замечала в его взгляде странный огонёк. Только никак не
могла понять, что он означает.
Валентин тогда очень боялся, что я не чародейка – что настоящая чародейка была убита
