Валентин тогда очень боялся, что я не чародейка – что настоящая чародейка была убита
солдатами Горлойса. Если бы!
Интересно, что бы он делал, окажись это так?
***
- А потом ворон защёлкал клювом да молвил: «Неправы вы, не Ясноглазка это сделала.
Это сестрицы её завидущие, их и покарайте».
Девочка-подросток радостно захлопала в ладоши, расплёскивая воду из ванны на пол. И
тут же уставилась на горничную синими глазищами – а дальше, мол, что?
Горничная улыбнулась, продолжила историю – маленькая госпожа больше всего на свете
любила сказки и именно подобными выдумками безродная служанка без гроша в кармане
сумела получить выгодную должность и неплохой оклад. И свадьба уже вот-вот, да ещё и с
личным слугой принца. И всё благодаря сказкам.
Девушка подливала розовое масло, собираясь заняться волосами госпожи, когда поймала
странный взгляд Элизы – девочка сказку уже не слушала, хотя момент был самый
волнительный – принц ехал выручать возлюбленную.
- Миледи, что случилось?
- Ханна… что это?
Девочка смотрела вниз, широко распахнув глазищи. Ханна тоже посмотрела и всплеснула
руками.
- Радость у вас, моя милая, добрая госпожа… совсем уже взрослая!
Девочка, не отрываясь, смотрела на воду, окрасившуюся в розоватый цвет.
- Ну-ну, госпожа, - суетясь, отыскивая полотенце, приговаривала Ханна. – Неужто вы
испужались? Не надо, миледи, это у всех, вы ещё пообвыкнете…
Полотенце вылетело у неё из рук, Ханна потянулась его поднять и замерла – вода в ванне
пузырилась.
- О боги! – вскрикнула горничная, хватаясь за бортик и тут же, обжёгшись, отдёргивая
руку. – Госпожа!
Девочка сидела, не шевелясь, точно кипяток её не беспокоил. А, когда Ханна, костеря всю
Девятку, подхватила малышку, та вывернулась и невидяще посмотрела ей в глаза.
Горничная закричала, роняя девочку. Та, не обращая внимания, смотрела, как Ханна
сжимает руками виски и визжит. Как потом царапает глаза и грудь… как дрожат стены, и
мебель ходит ходуном. И только когда с петель сорвалась дверь и в комнату вбежала
испуганная прислуга, Элиза моргнула. Глянула на затихшую, обезображенную Ханну. И,
тоненько пискнув, осела на пол.
***
Положа руку на сердце, своего первого заклинания я не помню. Зак уверял, что это
нормально – в начале мы впадаем в транс, принимая свою судьбу. Он считал, что раньше в
этом же трансе приносилась клятва, но Великая Мать избавила нас от этого. Хвала ей –
теперь мы можем выбирать своего господина, достигнув совершеннолетия.
А ещё Зак считал очень символичным, что я начала с убийства. Хотя отлично знал, что
первый раз любого чародея тщательно готовился – и тогда мы могли кого-нибудь вылечить
или сотворить что-нибудь божественно-красивое. Иначе – чародей есть меч короля. Нас
боги создавали, чтобы убивать врагов королей.
Валентин отлично это знал. И знал также, что если мне станет известна хоть часть правды, я не то, что клятву не принесу – могу и его от полноты чувств уложить. Душевное
состояние в неполные одиннадцать у любого ребёнка ещё нестабильно, а уж у юного
чародея…
Поэтому добрый прекрасный принц Валентин нашёл куда более быстрый способ получить
от меня то, что он хотел.
***
Валентин смотрел на покачивающуюся девочку и постукивал пальцами по столу, выбивая
гимн королевства.
- Она точно ничего не вспомнит?
- Точно, Ваше Высочество, - отозвался врач, убирая флаконы. – Это очень сильный
наркотик. Она пробудет так всю ночь и наутро не сможет вспомнить совершенно ничего…
Но, милорд, не лучше ли просто дать ей снотворное?
- Нет, - медленно отозвался Валентин. – Не лучше.
И, дождавшись, когда врач с поклоном скроется за дверью, тихо позвал:
- Лизетта, милая.
Девочка подняла голову. На Валентина уставились чёрные-чёрные глаза – без проблеска
сознания, мёртвые.
Принц отшатнулся. Вдохнул, выдохнул. Пересилив себя, снова сел с девочкой рядом,
снова заглянул в пугающую темноту.
- Ты сделаешь кое-что для меня?
Девочка наклонила голову. Протянула руку, коснулась холодными пальчиками лба принца, читая мысли. Валентин задохнулся от внезапной слабости… а, когда очнулся, девочки
рядом уже не было.
Принц недоумённо огляделся, краем глаза заметил серебристый свет исчезающего
портала. Замер на мгновение… и кинулся к двери.
- Лошадей! – сорвав звонок для прислуги, закричал Валентин. – Лошадей готовьте!
***
Вот это я до сих пор вижу в кошмарах – и никак не могу разобраться, что из них правда, а
что бред. А ещё, когда я об этом думаю, мне забавно: Валентин так легко решился
использовать меня, чтобы избавиться от всех проблем разом – от отца, с которым он не
ладил, от брата, который ему мешал. И от лордов, их поддерживающих. Одним махом –
как божественная кара. Но, похоже, совершенно забыл, что за всё придётся платить. Он
был до смешного уверен, что позже, когда я подрасту и начну понимать, что происходит, он убедит меня дать ему клятву верности. Как?
Впрочем, он щедро поил меня наркотиком. Может, думал, что я действительно ничего не
буду помнить.
Этот наркотик и абсолютно человеческое желание быть нормальной действительно
заставили меня на какое-то время считать всё произошедшее обычным кошмаром.
***
Граф Марк, закалённый интриган, давно привыкший к виду трупов – причём, любых –
сейчас еле сдерживал тошноту. Королевский дворец плавал в крови. Она была всюду:
кровью плакал потолок, кровь сочилась из стен, даже окна – дорогие витражные окна –
были заляпаны кровью.
- Она совершенство, Марк, - улыбался Валентин, стоя посреди тронного зала и с
удовольствием глядя на тело отца. – Она просто… совершенство.
- Ваше Высочество, - с трудом выговорил граф. – Вам не кажется… что это чересчур?
- Все, все мои враги, все мертвы! Это просто… что?
- Это чересчур, Ваше Высочество, - повторил Марк. – Мало того, чтобы ослабили
аристократию, так ещё и растите чародея-убийцу. Это неминуемо приведёт к беде, вы не
боитесь, что однажды она…
Валентин спокойно улыбнулся и поманил кого-то из угла. Марк вздрогнул, разглядев, кто
это. Милая малышка Лизетта, горбящаяся, в крови по уши, со спутанными длинными
волосами, тоже слипшимися от крови… и мёртвыми чёрными глазами.
