их много было тогда – соседних) бордель. Отец Джереми – канцлер при тогдашнем короле
– глядел на проказы сына сквозь пальцы. Пока блудный сынок не сбежал из Школы на
начинающуюся войну с королевством Грейи. Полгода сын с отцом писали друг другу
гневные письма, канцлер подключил все связи, чтобы вытащить сына из грейиской
мясорубки, а Джереми перебегал из одной части в другую, из одного отряда в другой –
тогда это было можно: наступление грейицев шло как по маслу и учёт рядовых вёлся
плохо. Потом канцлеру надоело получать «похоронки» и он на собрании Лучших Родов
отрёкся от сына, разорвав завещание – со всеми вытекающими для Джереми
последствиями. Сын, не особенно расстроившись, прибился к штабу, «совершенно
случайно» стал адъютантом генерала-главнокомандующего – вздорный был старик – и
вернулся с войны в звании лейтенанта и с титулом графа. На следующем же собрании
Лучших Родов показал папе кукиш и подал свою кандидатуру в королевскую гвардию.
Удачно – сразу после турнира, который и выиграл. Конечно, рыцаря-победителя приняли.
Канцлер рвал и метал, так и не простив сыну самоуправства. Мелкие каверзы гвардейца и
канцлера мусолил весь двор, с крупными разбирались Лучшие Рода. А, когда семейная
грызня королю наскучила, он отправил Джереми, успевшего стать капитаном гвардии, на
Снежный утёс – разделаться с набившими оскомину всему королевству разбойниками-
драколами. Джереми вернулся через семь лет – женатый на драколке. Этого его отец не
перенёс и сыграл в ящик, позабавив сына напоследок завещанием в его пользу. А вслед за
ним сыграла в ящик – или в горящую сосну, по традициям драколов – и жена Джереми,
так и не забеременев. Но договор с пиратами, подписанный кровью и скреплённый
браком, остался. Джереми дали герцогство и отправили на покой.
Но покой сэру Джереми никогда и не снился…
А начиналось всё вот с этой школы.
Откидной мост был опущен – учебный год ещё не начался. Копыта гулко застучали по
доскам, взбивая пыль и далёкие, отправленные в пыльный архив воспоминания. Сорок лет
назад отец привёз сюда Джереми в карете. Да и не отец вовсе – он же вечно был занят.
Вместо него поехал сэр Эддард – вассал герцога и учитель фехтования юного Джереми. И
так же поднята была решётка, и так же солнце играло на копьях стражи. Вот только по
каменным плитам двора – выглаженным поколениями учеников – сейчас стучали копыта,
а не колёса.
Этот звук – мерно-монументальный, как военный барабан – Джереми нравился куда
больше.
В Школу «Золотого дворянства» запрещалось привозить домашние вещи – всё нужное
ученики получали уже здесь. Потому вслед за Джереми и его воспитанником не вкатили
телегу с сундуками, и даже запасная, навьюченная поклажей лошадь не притащилась.
Ученикам в принципе запрещались прогулки верхом – кроме поездок в город раз в две
седмицы. Предполагалось, что «сиятельная молодёжь» будет учиться, не покладая рук и
не поднимая от учебников голов. Предполагалось.
Кони въехали в Дозорную башню, стали подниматься по спирали пола всё выше и выше в
гору. Сейчас копыта стучали гулко, эхом отдаваясь до затерявшегося в высоте потолка.
Ланс нервно озирался, его лицо в острых солнечных лучах странно посерело. Впрочем, у
Джереми тоже. Раньше линзы находящейся рядом Алхимической башни тоже указывали
аккурат на Дозорную, и в лунную ночь цвет кожи случайно (или не очень случайно)
оказавшегося здесь человека приобретал оттенок от ало-золотистого, до сине-зелёного – о
чём старшекурсники отлично знали и обожали пугать новичков «нежитью».
Похоже, линзы и сейчас на своём месте, и седмицы через две Ланса и его сокурсников
ожидает увлекательная ночная прогулка…
Джереми усмехнулся в усы и приставил ко лбу ладонь «козырьком» – солнечный свет
больно ударил по глазам после серого сумрака башни.
Во внутреннем дворике пришло время спешиться. Подбежавший «мышиный» лакей с
поклоном сообщил, что господин герцог Арксейский ожидает сэра Джереми в кабинете.
На предложение проводить Джереми только отмахнулся – дорогу до директорского
кабинета он помнил до сих пор. Частенько по ней раньше хаживал.
Грациозно съехавший с седла Ланс осторожно оглядывался. Залитый солнцем каменный
двор и мельтешащие в поля зрения слуги ему уже не нравились. Впрочем, Школа ему
заочно не нравилась. Но его мнением никто не интересовался.
Глянув на хмурящегося мальчишку, Джереми еле слышно фыркнул и, пророкотав:
«Отставить!», зашагал в сторону донжона, уверенный, что Ланс плетётся сзади. Он и
плёлся, по дороге цепко примечая все щели, все тёмные углы – всё, где можно будет в
будущем спрятаться. Слово «занятия» мальчишке тоже не нравилось, как и «школа». В
приюте оно наверняка означало нудное корпение над какой-нибудь ручной работой вроде
мытья полов, у опекуна – уроки этикета, непонятные, нелогичные, но почему-то
обязательные.
Джереми это веселило.
- А! Джереми! Старый лис, наконец-то! – пропищал, вываливаясь навстречу герцог
Арксейский – толстенький, круглолицый, улыбчивый мужчина «в самом расцвете сил». –
Проходите-проходите. Я уже коньячку сообразил, десятилетний, Джереми, - заискивающе
добавил он, расплываясь в улыбке, - как тебе нравится. Проходите-проходите…
Джереми вошёл в кабинет – тоже залитый солнцем и тоже каменный, но не в пример
уютный зальчик – и обернулся к собравшемуся было сунуться вслед за взрослыми
мальчишке.
- Жди здесь.
Ланс молча шагнул обратно.
- На сынишку твоего не похож, - продолжал трещать нынешний герцог Арксейский,
разливая коньяк подрагивающей рукой. – А я уж думал, совсем ты сюда не приедешь, хе-
хе.
Джереми опрокинул в себя стопку, внимательно поглядел на герцога, взглядом показывая, что он отлично помнит, как этот самый герцог, будучи маленьким толстеньким виконтом, бегал от компании Джереми со всех ног, так что только каблуки дорогих сапожек
сверкали… Но всё равно медленно бегал, за что бывал бит. Неоднократно.
Нынешний герцог съёжился под его взглядом.
- Не сын. Воспитанник, - добившись нужного эффекта, сообщил Джереми, снова
припечатав толстяка взглядом. О том, кто такой Ланс, директор Школы отлично знал. Как
знал и весь королевский двор. Такие сплетни всегда разносятся быстро.
