Филипп быстро огляделся по сторонам и посмотрел на Айви.
— Он шутит.
— Я серьезен, как никогда, — отрезал Грегори. — Здесь жили очень несчастные люди, только и всего.
Филипп снова посмотрел на Айви, а она отрицательно покачала головой.
Снаружи дом представлял собой просторный дощатый особняк, выкрашенный в белый цвет, с тяжелыми черными ставнями. По обеим сторонам от главного здания располагались флигели. Говоря по секрету, Айви с удовольствием поселилась бы в одной из этих пристроек с высокими косыми крышами и мансардными окошками наверху.
Некоторые комнаты в главной части дома по площади превосходили квартиры, в которых в разное время жила семья Айви. Просторный центральный холл с широкой лестницей отделял гостиную, библиотеку и солярий от столовой, кухни и малой гостиной. За малой гостиной начиналась галерея, ведущая в западное крыло, где находился кабинет Эндрю.
Поскольку мама и Эндрю о чем-то беседовали в кабинете, осмотр нижнего этажа пришлось прервать в галерее перед тремя портретами. На первом был изображен Адам Бэйнс, некогда очень выгодно вложивший свой капитал в рудники и прииски. Художник изобразил его в военной форме времен Первой мировой войны, с мужественным лицом и суровым взглядом. Далее следовали Энди Бэйнс в судейском облачении и сам Эндрю, одетый в цветную мантию академика. Рядом на стене зияло пустое пространство.
— Попробуйте угадать, чей портрет должен висеть здесь, — сухо заметил Грегори, кивая на стену. При этом он улыбнулся, но улыбка у него получилась мрачной, а в глазах под полуприкрытыми веками мелькнул какой-то затравленный взгляд. Айви вдруг стало его жалко. Грегори был единственным сыном Эндрю и, должно быть, находился под постоянным грузом ответственности.
— Твой, — мягко ответила она.
Грегори посмотрел ей в глаза и расхохотался, но в его смехе Айви послышалась горечь.
— Идем наверх, — скомандовал он, подавая ей руку, чтобы проводить по задней лестнице в свою комнату. Филипп молча плелся за ними следом.
Комната Грегори оказалась размером с футбольное поле, и с комнатами других мальчиков его возраста ее роднили только разбросанные по полу археологические слои одежды, белья и носок. Все остальное говорило о больших деньгах и хорошем вкусе — темные кожаные кресла, стеклянные столики, рабочий стол, компьютер и огромный домашний кинотеатр. На стенах висели музейные эстампы с изображением ярких геометрических фигур. В центре комнаты возвышалась огромная кровать с водяным матрасом.
— Попробуй, какая классная, — предложил Грегори.
Айви наклонилась и осторожно покачала матрас ладонью.
— Чего ты боишься? — со смехом спросил Грегори. — Давай, Фил, покажи своей сестре, как надо! Забирайся на нее и как следует попрыгай!
Филиппа никто и никогда не называл Филом, но откуда Грегори мог об этом знать?
— Не хочу, — буркнул Филипп.
— Нет, хочешь! — Грегори улыбался, но в голосе его слышалась угроза.
— Нет, — ответил Филипп.
— Это же так весело! — Грегори схватил Филиппа за плечи и силой потащил к кровати.
Мальчик сначала упирался, а потом запнулся и упал на кровать, но тут же быстро соскочил на пол.
— Мне ни капельки не нравится! — завопил он.
Грегори сжал губы. Увидев это, Айви присела на краешек постели.
— Это, правда, весело, — сказала она, осторожно попрыгав на матрасе. — Попробуй со мной вместе, Филипп. — Но ее брат поспешно попятился в коридор.
— Приляг, Айви, — предложил Грегори, ласково понизив голос.
Когда Айви легла, он растянулся на постели рядом с ней.
— Нам нужно распаковывать вещи, — воскликнула Айви, поспешно садясь.
Пройдя низким коридором над галереей, они попали в ту часть дома, где находились спальни Айви и Филиппа.
Как только Айви открыла дверь в свою комнату, Филипп тут же бросился к Элле, вальяжно развалившейся на кровати.
«О, нет!» — молча простонала Айви, обводя глазами чудовищно обставленную и декорированную спальню. С тех пор, как мама с улыбкой сказала, что ее ожидает огромный сюрприз, она ожидала самого худшего. К сожалению, ее надежды полностью оправдались. Здесь были сплошные кружева и белое дерево с золотом, а венчала ансамбль огромная кровать под пышным балдахином.
— Комната принцессы, — пробормотала Айви.
Грегори усмехнулся.
— Ну что ж, по крайней мере, Элла чувствует здесь себя, как дома. Она всегда считала себя настоящей королевой. Ты любишь кошек, Грегори?
— Конечно, — ответил он, присаживаясь на кровать возле Эллы. Кошка решительно встала и перешла на другой конец постели.
Грегори раздраженно закусил губу.
— Настоящая королева, — поспешила разрядить обстановку Айви. — Спасибо за экскурсию, Грегори. А теперь мне нужно заняться вещами.
Но Грегори только поудобнее растянулся на ее кровати.
— Когда я был маленьким, это была моя комната.
— Вот как?
Вытащив из мешка первую охапку одежды, Айви распахнула дверь, которую приняла за дверь гардеробной. К своему изумлению, она увидела еще один ряд ступеней.
— Это была моя потайная лестница, — сообщил Грегори.
Айви с любопытством заглянула в темноту.
— Когда мои родители ссорились, я обычно прятался на чердаке. А ссорились они каждый день, — прибавил Грегори. — Ты когда-нибудь видела мою мать? Ты должна была ее видеть, она же постоянно перекрашивала волосы!
— В нашем салоне красоты? Да, конечно, — ответила Айви, открывая дверь в гардеробную.
— Потрясающая женщина, ты не находишь? — с откровенной насмешкой спросил Грегори. — Любит всех кругом. Никогда не думает о себе.
— Я была маленькой, когда познакомилась с ней, — тактично заметила Айви.
— Я тоже.
— Грегори… Я давно хотела сказать тебе это. Я понимаю, тебе, наверное, очень тяжело смириться с тем, что моя мама не только поселилась в комнате твоей мамы, но еще привезла сюда нас с Филиппом, и мы теперь займем место, которое когда-то принадлежало тебе одному. Честное слово, я не осуждаю тебя за…
— За то, что я рад вашему приезду? — перебил он. — Но я рад! Я рассчитываю на то, что вы с Филиппом заставите моего старика быть паинькой. Он знает, что сейчас все вокруг с интересом наблюдают за ним и его новой семьей. Так что теперь ему волей-неволей придется быть хорошим и любящим папочкой. Давай помогу!
Айви как раз подняла с пола свою коробку с ангелами.
— Нет, Грегори, не нужно. Я сама, правда. Грегори достал из кармана перочинный нож и разрезал скотч, которым была заклеена коробка.
— Что там?
— Ангелы Айви, — ответил Филипп.
