— Так о чем же ты хочешь меня спросить? — продолжил он.
— Я хочу знать…
— Да?
— Ты пойдешь со мной…
— Выкладывай.
— На выпускной бал?!
Александр помолчал, нахмурив лоб, потом откинул волосы с лица. Его молчание подчеркивалось стрекотавшими сверчками. Мне показалось, как будто они ждали его ответа не меньше, чем я сама.
— Но ты ведь не выпускница, — растерянно сказал Александр.
Я воображала себе, как он отвечает «да» либо «нет», но такой вариант не предусмотрела.
— Пойти может любой ученик старших классов, — пояснила я. — Так что мне повезло. Я могу остаться неприглашенной аж четыре года подряд.
— Тебя никто не пригласил? — удивился возлюбленный, но потом явно ободрился и улыбнулся. — Вот и хорошо, потому что, вздумай какой-нибудь чувак тебя украсть, я сделался бы куда более кусачим, чем Джаггер и Валентин, вместе взятые.
Я покачала головой, отвернулась от него и буркнула:
— Если не хочешь идти, то так и скажи! Стерлинг мягко привлек меня к себе.
— Я думал, что сказал «да».
— Ничего ты не сказал! — нахмурилась я.
— Рэйвен, я бы не пропустил такое ни за что на свете.
Сердце мое растаяло.
— То же самое, слово в слово, я сказала Беки! обвила Александра руками, он поднял меня, покрутил и одарил долгим поцелуем.
— Супер! — воскликнул Билли, появившийся на площадке древесного домика. — Что вы тут делаете?
Александр выпустил меня из объятий. Я поправила блузку, отбросила волосы с плеч, вытерла черные губы и спросила:
— Ты видел Валентина?
— Нет, но ему уже пора бы быть здесь, — ответил Билли. — Я не хочу показаться невежливым, но это не любовное гнездышко. Новые правила!.. Этот древесный домик предназначен только для парней. Девчонкам вход воспрещен.
— Генри, ты можешь отпереть замки? — спросила я, игнорируя замечания брата.
— А тебе-то что? — ухмыльнулся Билли.
— Да то, придурок, что я хочу показать Александру вид звездного неба,
— Ни фига себе, Генри, всем интересен твои древесный домик, — заявил братец, скрестив руки на груди. — Может, тебе стоит продавать билеты?
— Ты прав, — сказал Генри. — Конечно, Рэйвен, я тебя пущу, но за это придется заплатить.
— Неужели? — усмехнулась я.
— Мне причитается десять процентов, — встрял Билли. — В конце концов, идея-то моя.
— Пять баксов, — решительно произнес Генри.
— Пять долларов? Это ты заплатишь мне пять долларов, чтобы не получить по… — Я не договорила и бросилась на несносных недоростков.
— Вот, — вмешался Александр.
Он одной рукой схватил меня, другой полез в задний карман, извлек бумажник и вручил Генри десятидолларовую купюру. Тот стал внимательно рассматривать деньги, как будто ожидал увидеть исчезающие чернила.
— Они настоящие, — сказала я. — Давай ключи.
Генри достал сотовый телефон и набрал семизначный номер.
Мы с Александром с любопытством переглянулись.
В районе шарообразной дверной ручки раздался звон, замки щелкнули, и дверь со скрипом приоткрылась.
Генри приосанился, явно гордясь собственноручно изготовленным приспособлением.
Я направилась к двери, несносные недоростки потащились за мной, поэтому мне пришлось на них прикрикнуть:
— Ребята, подождите здесь! Вы, в отличие от нас, билетов не покупали.
— Это домик Генри!
Александр полез в бумажник и достал пятерку.
— Вот дополнительная плата за приватное посещение.
Генри быстро положил деньги в карман хлопчатобумажных штанов.
— Никаких поцелуев и раздеваний, ни к чему не прикасаться, кроме телескопа, — приказал он. — Я только что его собрал.
Я закатила глаза.
— Мы будем стоять за дверью, — предупредил Билли.
Я на цыпочках вошла внутрь. Возлюбленный зашел за мной.
На складных столиках по-прежнему стояли мензурки и чашки Петри. Телескоп находился перед окном, черная занавеска, разделявшая домик надвое, была задернута. Совсем недавно я отдернула ее впервые и увидела два гроба. Черный, обклеенный стикерами, принадлежал Джаггеру, розовый — Луне, но после кладбищенского праздника мы с Александром проверили помещение и убедились в том, что гробы исчезли.
Я могла только гадать о том, что же окажется здесь на этот раз, набрала воздуха и отдернула занавеску. Комната была пуста.
Чего же здесь искал вампиреиыш?
Должно быть, в древесном домике таилось что-то еще, чего мы не заметили, удовлетворившись фактом исчезновения Джаггсра и Луны.
— Пожалуй, Валентин здесь не проживает, — сказала я.
— Может быть, он только собирается вселиться? — предположил Александр.
Я заметила приоткрытую дверцу маленького углового шкафа, заглянула внутрь и обнаружила неприметную картонную коробку. Может быть, там свечи, кубок, готический макияж Луны или, что куда вероятнее, образцы плесени и спор, которые Генри изучает под микроскопом? Это оказалась пергаментная бумага, скатанная в трубочку.
Я сняла резинку, развернула свиток и увидела, Это подборка офортов с изображением кладбищ. Подобные мрачные произведения искусства Джаггер использовал для украшения мест своего пребывания. Они были и в древесном домике, и на заброшенной фабрике, и в «Гроб-клубе».
— Наверное, все это оставил Джаггер, — заключила я.
— Время вышло! — подал голос братишка.
Изучать гравюры было некогда. Я снова скатала их, скрепила резинкой, засунула себе под блузку, отдернула занавеску и увидела, что Генри с Билли смотрят на нас исподлобья, как будто мы с Александром что-то натворили.
— Что это? — спросил Генри обвиняющим тоном.
— Ты о чем? — промямлила я, притворившись, будто удивлена.
— О том, что засунула под твою рубашку, — обвинил меня этот вундеркинд.
— Волей-неволей мне пришлось достать свиток.
— Ты имеешь в виду эти обрывки бумаги?
— Это мои карты созвездий!
Генри протянул руку, и мне пришлось отдать ему находку. Приятель братца задернул занавеску, положил скатанные гравюры в маленький шкафчик и запер дверцу. В этот момент мы услышали, как вдалеке завыли собаки.
Мне показалось, что в воздухе распространился холодок, да и Александр, похоже, ощутил что-то неладное и поспешно вышел на площадку.
Я направила телескоп за окно. Видимость была неважная, изображение расплывалось, но нельзя было не узнать беловолосого парнишку, который смотрел па меня в упор.
Я ахнула и быстро навела резкость. Мальчик, миниатюрная версия Джаггера в белой футболке и болтающихся безразмерных черных шортах, спешно удалялся по улице на скейтборде в форме гроба.
