Ознакомительная версия.
— Фима, надеюсь, ты поняла, что ты не одна в этом городе, здесь у тебя есть семья. И довольно большая. — Он улыбнулся. — Надо только с ней познакомиться и подружиться. Через неделю у меня день рождения — семьдесят пять лет исполняется. Юбилей. Придут все. И ты тоже приходи. Слышишь, обязательно приходи. Как раз со всеми и познакомишься. Придешь?
— Приду.
Фима вяло собрала осколки, вытерла пролитое шампанское. Двигалась механически. Она была оглушена появлением в ее жизни настоящего дедушки. Она была контужена. В голове не было ни одной мысли. Они пришли позже. Когда они пришли, Фима схватилась за телефон. Она позвонила отцу.
— Да, — ответил он где-то за тысячи километров сонным голосом.
— Папа! — крикнула Фима. — Ты знал?
— Дочь, ты с ума сошла, ты знаешь, сколько сейчас у нас времени? Мы с мамой спим давно.
— Папа, ты знал, что твой настоящий отец жив?
Повисла пауза.
— Да, знал, — наконец, ответил он. — Отец нашел тебя? Он показал тебе письмо?
— Да. Он ушел недавно. Почему вы от меня скрывали? Почему вы все от меня скрываете?
— Мы не хотели тебя травмировать.
— Не нужно было беречь! Не нужно меня беречь! Не нужно! Дайте мне жить! — кричала Фима.
— Успокойся, девочка.
Фима выпила воды.
— А сам ты давно знаешь? — спросила она.
— Бабушка мне рассказала перед смертью. — Отец помолчал. — Она очень просила ничего тебе не говорить. Она сказала, что придет время, и ты сама все узнаешь.
— Я думала у нас обычная семья. Я думала бабушка моя святая. Мне всегда ставили ее в пример. Я поверила, что она святая, а она обычная женщина.
— Я не большой специалист в вопросах святости. Вероятно, она не была святой. Да, она была обычной женщиной, со слабостями, причудами, недостатками. Но она не была обыкновенной. Ты сама это знаешь. Ее ведь до сих пор многие помнят. А про меня некоторые говорят: «А, это Симин сын». Скольким она помогла. А эта ее любовь? О ней роман написать можно. Когда-нибудь ты поймешь, что немногие способны на такую любовь.
Фима молчала.
— Дочка, ты где там?
— Я здесь. — Отозвалась Фима. — Как все сложно. Папа, почему все так сложно?
— Да брось ты, Фима. Да, сложно, но ведь не плохо. У тебя теперь есть вполне живой дедушка и еще одна семья. Это же хорошо. Давай, познакомься с ними.
— А я им нужна?
— Если честно, то не уверен. Но они тебя примут. Они славные ребята, с некоторыми из них я встречался, когда мы с мамой приезжали к тебе. Фимка, все хорошо, девочка моя. Ложись-ка ты спать. Я тебе завтра позвоню.
— Пока, папа.
Фима умылась, приняла душ, когда шла в спальню, заметила, что в гостиной, в кресле сидит ангел с выражением глубокой задумчивости на лице.
— Привет! — Фима улыбнулась впервые за весь сегодняшний вечер. — Ты бы знал, как я рада тебя видеть! — она присела на диван.
— Чудесный халатик! — восхитился Вася. — Ты в нем похожа на плюшевого медвежонка. Мягонького и уютного. Только очень печального и растерянного. Денек выдался не из легких. Даже я думал, что не переживу его. Разнервничался весь. Даже глаз дергаться начал. А когда ты письмо бабушкино читала, я даже всплакнул вместе с тобой. Смерть легенды, крушение основ мирозданья! И обретение новых родственников! Индийское кино.
Фима запустила в ангела диванной подушкой. Подушка пролетела сквозь него. Фимины глаза округлились от ужаса.
— Ну вот, еще одно потрясение! Ангелы бесплотны, разве ты этого не знала?
— Знала. — Ответила Фима свирепо. — Или не знала? Разве про вас можно что-то знать наверняка? Но такого зрелища я не ожидала уж точно. — Фима неожиданно для самой себя схватила еще одну подушку и снова запустила в ангела. Подушка снова пролетела сквозь него. Потом она швырнула журнал. Потом книжку. — Ой, так прикольно! — заверещала она. — Мне нравится!
Ангел с невозмутимым видом пропускал сквозь себя разные предметы.
— Порезвись, девочка моя, порезвись. Понимаю, стресс нужно как-то снимать.
Фима бросила сквозь Васю еще пару дамских журналов и стремительно разрыдалась.
— Истеричка. Только что она хохотала, как ненормальная, и покушалась на жизнь и здоровье собственного ангела-хранителя, а теперь она ревет. Да, понимаю, не каждый день ты разочаровываешься в бабушке и находишь нового дедушку и еще кучу родственничков в придачу. Все, давай прекращай. Не все же мне тебя беречь, тебе тоже стоит поберечь мои нервы. Терпеть не могу, когда дамочки льют слезы. У меня мгновенно начинается мигрень. Ой, ой, вот опять разболелась голова! — Вася зарябил и пошел судорогами. — Ой, подуй мне на лобик, чтобы головушка не болела! — вопил он.
Фима рассмеялась.
— Ну ладно, ладно, прекращаю ныть. Большие девочки не плачут.
— Вот именно. — Произнес Вася тоном педагога с двадцатилетним стажем издевательств над детьми. — Большие девочки не плачут.
Фима вздохнула.
— Денек сегодня, действительно, выдался ужасным. Бабушка изменяла своему мужу. Моя непогрешимая бабушка. В голове не укладывается.
— Посмотри на это открытие с другой стороны — если бы твоя бабушка не изменила тогда мужу, то тебя бы не было. Ты сама совсем недавно говорила о том же деду. — Вася стал очень серьезным. — Представляешь, совсем не было бы. Кстати, бабушка твоя так и не смогла себя простить за ту измену. Муж ее простил, а она себя нет. И всю жизнь она тащила на себе этот груз вины, и всю жизнь искупала эту вину. Как в старые времена люди добровольно занимались самоистязаниями, так и она. Только она не умерщвляла свою плоть, не носила вериги, не заточала себя в пещере, она осталась до конца с мужчиной, которого не любила, она не бросила его, и он ушел в мир иной с покоем в душе. Она лечила детей, она помогала людям. Она отказалась от личной жизни. Один единственный раз она позволила себе мечту о том, что может быть счастлива. Ты знаешь, чем это закончилось. Прости за откровенность, но я считаю, что ты не имеешь права ее судить. Она ведь и после смерти продолжает заботиться о тебе. Дедушку к тебе направила. Знала, как тебе одиноко.
— А где она сейчас?
— В месте, которое вы, люди, называете раем. Где ж еще?
— Давно хотела спросить, а почему вы решили меня спасти? Насколько я понимаю, там, на небесах, вы не очень-то жалуете самоубийц.
— Х-мм… — Ангел усмехнулся. — Да, ты права. Пока ты тут дегустировала коньяк, у нас там было совещание о твоей душе. Шеф, конечно, предлагал принять к тебе самые суровые меры.
— А что это за меры?
— Я понимаю, что Библию ты, конечно, не читала, но про ад ты наверняка слышала. Вот туда ты и должна была отправиться сразу после смерти. Но мы тебя отстояли. Уговорили дать тебе еще один шанс.
Ознакомительная версия.
