В его голосе было столько чувства, что мое недавнее раздражение как рукой сняло. Поменяйся мы местами, если бы Кости рисковал исчезнуть, я бы тоже кипятком писала.
— Никуда я не денусь, — сказала я, обнимая его.
У Лизы зазвонил телефон.
6
Я бродила по особняку, дивясь простору. Роскошная обстановка, чугунные кованые балкончики, три этажа. Яркая роспись стен и старательно закрашенная побелкой плесень. Все ванны, какие я видела, оказались мраморными. Одним словом, богато и со вкусом, и в то же время не боишься присесть на кресло восемнадцатого века.
Среди следов женской руки прорывалось влияние Кости. Коллекция серебряных ножей. Уютные мягкие кушетки. Понятно, времени на наблюдения у меня хватало. Кости отправился к Мари без меня.
Услышав, что он едет один, я так разбушевалась, что Лиза в страхе выскочила из комнаты. Кости молча вынес мою ярость, дождался, пока я выдохнусь, и наотрез отказался взять меня с собой. Отговорился тем, что мое присутствие отвлечет Мари от дела, еще какой-то ерундой. Я ни на минуту ему не поверила. Просто Кости опять норовит меня защищать. Раз он меня не берет, значит, что бы ни говорилось о «гарантии безопасности», дело опасное. Но ничего не поделаешь, оставалось либо вцепиться в него, когда ему пора было выходить, либо пригрозить сквитаться позже. Я выбрала второе. И вот я, набродившись по дому, забралась в ванну на львиных лапах. Потом накинула кружевной халат и снова пустилась странствовать по комнатам в поисках прачечной и сушилки. Сменной одежды у меня не было, а в Лизину я не влезла бы. И для покупок было слишком рано. В три часа ночи все закрыто, кроме баров.
Кости вернулся под утро. Вошел в дверь, задергался, увидев меня и Лизу. Мы сидели на полу, и я заплетала ей волосы. Пока его не было, мы с Лизой заключили союз. Она оказалась по-настоящему славной, и я сразу ее полюбила. На Кости я бросила единственный пронзительный, как луч лазера, взгляд и снова принялась возиться с прядями Лизы, не показывая, что обмякла от облегчения.
— У тебя великолепные волосы. Такие густые. Их бы отрастить до пят.
— Вижу, вы поладили, — с легким удивлением проворил Кости. — Ты не хочешь спросить, как все прошло, Котенок?
— Ты поднимался по лестнице, не прыгая через ступеньку, — отозвалась я, — и не рявкнул, чтобы мчалась в машину, значит, ее величество не предупредила тебя о том, что охотничий сезон открыт. Я права?
Он скривил губы:
— Вижу, ты еще злишься. Тогда тебе будет приятно услышать: Мари хочет с тобой встретиться, а меня при этом свидании не будет.
Я самодовольно хихикнула:
— Господи, Кости, представляю, как ты спорил до посинения. Черт, я ее заранее люблю!
— Так и думал, что ты будешь довольна. — По его лицу было заметно, что он не видит тут ничего смешного. — Мне как, оставить вас плести косы и отправиться в постель? Ты, кажется, предпочитаешь Лизу моему обществу.
— Ага, не нравится, когда приходится сидеть и крутить пальцами, пока кто-то, кого ты любишь, рискует собой? — заметила я, нисколько не чувствуя себя виноватой.
— Я не радовался идее оставить тебя дома, — огрызнулся Кости, — а ты чуть не кудахчешь от мысли поступить так же со мной.
Лиза только и успевала крутить головой от одного к другому. Мне не так легко было удержать в руке три пряди ее волос.
— Тебе все равно было, что я чувствовала, лишь бы сидела дома, — взвилась я, выплескивая напряжение последних дней. — Так что, не спорю, я рада случаю отыграться. Вероятно, это мелочность.
— Это сучье злопамятство! — рявкнул Кости, нависая над нами. — Что ты на это скажешь?
Я выпустила волосы Лизы и вскочила.
— Стало быть, без перчаток, а? Скажу, что рыбак рыбака видит издалека. В чем дело? Бесишься, что сколько ни любезничал с Мари, высунув что надо в память о прежних временах, а своего не добился?
— Могу тебя уведомить, что Мари я ни разу не нажаривал. — Кости буквально ткнул меня пальцем в грудь.
Лиза поспешно юркнула в сторону, чтобы не попасть между нами.
Я с изумлением опустила взгляд на его палец:
— Убери его сейчас же, не то лишишься пальца!
Он с откровенным вызовом вскинул бровь:
— Ну, попробуй, милая!
Сам напросился… Мой кулак врезался ему в челюсть. От второго удара Кости увернулся и снова ткнул меня в грудь:
— Это все, на что ты способна? Слабовато.
«Ах так, миленький?!»
Я перехватила его запястье и вывернула, в то же время лягнув в бедро, чтобы лишить равновесия. Но он был слишком проворен и уклонился от удара. Затем легонько потянул на себя, и я распласталась ничком на кушетке.
Лиза испуганно проблеяла:
— Перестаньте, пожалуйста.
Я ее не слушала. И Кости тоже. Я взметнулась на ноги с колотящимся сердцем. Какое счастье: спустить немного пара в драке. Судя по зеленому блеску в глазах, Кости тоже был не прочь поиграть.
Однако для полной уверенности…
— Ты точно хочешь грубой игры? — спросила я, заблокировав свои намерения.
В его улыбке, когда он подпустил меня к себе, было самодовольство, издевка и похоть.
— Почему бы и нет? Я выигрываю.
Я улыбнулась в ответ. И вбила кулак ему в живот. «Пользуйся всеми нечестными приемами», — поучал меня Кости много лет назад. Кто скажет, что я плохо училась?
Но Кости, вместо того чтобы сложиться пополам, как я ожидала, легко перебросил меня через плечо. Столкновение с потолком выбило из меня дух. У меня оказалась доля секунды, чтобы стряхнуть побелку с макушки, а потом он полетел на меня — и провалился в пустоту. Я перекатилась, едва коснувшись пола, и, поднимаясь, уронила кофейный столик.
Кости мгновенно настиг меня. Мой взгляд уперся в победную улыбку, когда он всем весом притиснул меня к полу. Верх халата разошелся, открыв мою грудь, которая терлась о его рубашку, когда я извивалась в попытке вырваться. Он опустил взгляд, провел по губам языком.
— Сдаешься?
Сердце у меня возбужденно стучало, и мне страшно хотелось согнать с его лица эту надменную усмешку. Кости оставил мои руки свободными, и напрасно.
— Еще нет.
Пошарив у себя за спиной, я ухватила первое, что попалось. И занесла над головой Кости.
Мраморный кофейный столик раскололся о его голову на крупные куски. От удара Кости потерял ориентацию, и я этим воспользовалась. Вывернулась из-под него и готова была увенчать свою победу, когда почувствовала, что две стальные ленты врезались мне в лодыжки. Я вырывалась, но он держал крепко, стряхивая с себя мраморную крошку. В пределах досягаемости остался только оловянный поднос. Я дотянулась до него и потрясла им, как оружием.
— Он будет следующим, — предупредила я.
Кости, не выпуская моих щиколоток, подмигнул мне. Я оглянулась и увидела, что Лиза, забившись в дальний угол, в ужасе зажимает рот ладонью. Зам и Классики мялись у двери, не зная, что предпринять.
И тут я вдруг расхохоталась.
У Кости дернулся уголок губ. Лиза вылупила глаза и захихикала. Она смеялась все громче, вместе со мной, Кости выпустил мои ноги, и скоро все мы хохотали до упаду.
Кости вытряхивал из волос мрамор.
— Черт побери, Котенок, вот уж никак не ждал, что мне задаст взбучку собственная мебель. Представляешь, у меня искры из глаз посыпались!
Я присела рядом с ним, расчесала пальцами его волосы, вытряхивая последние осколки. В глазах у него загорелся зеленый огонь, смешок застрял в горле. Он притянул меня к себе и поцеловал.
Губы его были твердыми, требовали ответа. Адреналин во мне превратился во что-то другое, и я обхватила Кости с такой же жадностью. Я еще успела услышать, как хлопнула дверь за поспешно отступающими зрителями, а потом он всем телом прижал меня к полу.
— Давно мы с тобой не схватывались, — прошептал Кости, скользя губами по моему горлу. — Я и забыл, как это здорово.
Его рука беспрепятственно гладила мое бедро, не встречая никаких преград: под халат я так ничего и не надела. Когда его пальцы забрались между бедрами, у меня вырвался первобытный звук.
