Этот голос Сиерлен никогда не спутал бы с кем-то еще! Терсаль, собственной персоной. Но как? Такой четкий контакт был возможен лишь в том случае, если они оба спали… Может, он сам не заметил, как уснул?
— Терсаль… — немного равнодушно произнес Сиерлен.
— Ты… ты почему такой странный? — возмущенно произнес Терсаль, — Ты что-то раскопал?
— Ничего я не раскопал, — разочаровал друга Сиерлен, — А дозваться до меня ты не мог, так как я не спал. Долго. Сложно, знаешь ли, спать в застенках людей…
— Ты… тебя что, поймали люди? — испуганно спросил Терсаль, — Я попрошу эльфов вызвать дождь и прийду за тобой!
— Только второго черного дракона, который наполовину Кельпи здесь для полного счастья и не хватает, — хмыкнул Сиерлен, — Успокойся, Салли, никто меня уже не пытает, наоборот, наполнили жизненной энергией до краев драконьей чешуи. Только вот обернуться я пока не могу. Почему — сам не понимаю!
— Не называй меня Салли, Рлен! Ты же знаешь, что я ненавижу, когда меня так называют! — возмутился Терсаль, — Тебя кто-то спас? Что произошло?
— Обернулся человеком. Обратно в дракона не сумел. Превращение в дракона возможно лишь на пять минут, потом следует магический откат — и я в отключке на несколько часов. Именно так меня и взяли люди. Сколько времени я был в застенках — не знаю. Но вытащила меня оттуда графская дочка. Она же и лечит.
— Странно. Не замечал я за людьми склонности к сочувствию к драконам. Тем более черным. Как зовут дочку? — недоверчиво спросил Терсаль.
— Каэри, — ответил Сиерлен. И несколько недоуменно выслушал грязные ругательства Терсаля по непонятному поводу.
— Я иду к эльфам за помощью, а потом немедленно за тобой. Если это та Каэри, о которой я подумал — она просто чудовище! — воскликнул Терсаль.
— Ты уверен, что мы говорим об одной и той же девчонке? — хмыкнул Сиерлен.
— Уверен. В землях людей лишь один маг универсал, и она — графская дочь и зовут ее Каэри. Худшего чудовища я еще не встречал! Если ты у нее — тебе грозит опасность!
Сиерлен растерялся такому уверенному тону друга. Опасности от Каэри не исходило. Спокойствие, уверенность, желание помочь, даже некоторая заинтересованность в нем самом. Ненависти в ней не было. Он нахмурился, и пояснил Терсалю, что с графской дочкой ладит, и она несколько раз спасла ему жизнь.
Терсаль что-то уловил в его тоне, так как он недоверчиво замолчал, а потом возмущенно воскликнул: «Ты что, влюбился в человечку? Но тогда тебя из клана попрут, как моего отца!»
— Влюбился? — переспросил Сиерлен и недоверчиво прислушался к своим чувствам. Его драконья сущность, кажется, уверилась, что он не только влюблен. Дракон, даже почти полностью утративший власть над оборотом, старался убедить Сиерлена, что ему нужна лишь эта непонятная дочка графа.
— Хуже, — хмуро произнес Сиерлен.
— Уж не хочешь ли ты попытаться меня убедить, что твой зверюга, который драконицам из черного клана отворот поворот давал, польстился на человечку, выбрав ее, как Истинную пару? — недоверчиво спросил Терсаль, — Или ты просто решил меня разыграть?
— Мне теперь в клане не место. Я — испугался, — тихо признался Сиерлен Терсалю.
Ведь Терсаль, рано или поздно, но все равно узнает, что он знает, что такое страх. Дракон от дракона ничего не скроет. И не объяснишь ведь Терсалю, что его внутренний дракон восхитился отношением к нему, Сиерлену, графской дочки!
И то, что Сиерлен испугался, вовсе не сделало его изгоем в глазах Каэри! Любая драконья девчонка его на порог не пустила бы, если бы он продемонстрировал такой страх, который охватил его при мысли о том, как его собираются лечить… А Каэри не посчитала, что это что-то недопустимое. Даже посочувствовать успела мысленно.
Терсаль нахмурился, а Сиерлен постарался изложить свои мысли как можно точно.
— Сумасшедший граф, в своей ненависти к драконам случайно оказал мне услугу, сам того не понимая. Он показал мне, что именно вызывает у меня панический страх. Я не бесстрашен, и значит, лабиринт мне живым не пройти. Теперь мне туда хода нет. А представляешь, что бы случилось, если бы я сунулся в лабиринт, не зная, что могу испытывать страх? И проклятие над кланом сейчас не снять, и Империю не построить… Ведь для этого кто-то должен пройти лабиринт! Из-за меня теперь снова нужно искать того, кто сможет это сделать. Я — вне игры, — с горечью добавил Сиерлен.
Эй, не переживай из-за лабиринта. Кто знает, сумел бы ты его пройти, даже не попадись ты людям? А вне игры ты в любом случае. То, что твой зверь избрал Истинную, пожалуй, более веская причина держаться подальше от лабиринта. Надеюсь, ты помнишь, почему? — насмешливо спросил Терсаль.
— Пройдет лабиринт и останется в живых лишь тот, кто в жизни не познал ни ненависти, ни любви, ни страха! — процитировал Сиерлен древний манускрипт, — А я теперь живым лабиринт не пройду, потому, что по всем трем параметрам проехался брюхом.
— Знаешь, после того, как ты стал якшаться с людьми, ты стал занудой, Сиерлен, — хохотнул Терсаль и растворился во мгле, оставив Сиерлена размышлять о том, почему Терсаль ни словом не обмолвился о том, где его искать…
Глава 8
Подключив TIVA я сидела рядом с мальчиком и удерживала его за плечи — так как лежать спокойно на операционном столе юный дракон не собирался. Но очень быстро тотальная внутривенная анестезия подействовала, и мальчишка заснул.
Обычно, в случае, если очаг инфекции, вызвавший сепсис, не удается ликвидировать сразу, состояние пациента постепенно все равно ухудшается, даже в случае более-менее успешной терапии антибиотиками. А это означает, что абсцессы нужно дренировать. Или хирургически, или пункционной биопсией. Чем я и занялась. Для начала, я позвонила прислуге и потребовала, чтобы ко мне прислали начальника стражи. А потом озадачила его тем, что он должен был следить за состоянием драконьего оборотня. Точнее, за его дыханием и пульсом. Похоже, начальник стражи понемногу превращался моими стараниями в медбрата… Почему я не потребовала, чтобы к мальчишке приставили мага-лекаря? Да потому, что толку от него было бы столько же, сколько и от начальника стражи, а вот вопросов он задать успел бы значительно больше.
А начальник стражи, хоть и приобрел зеленоватый цвет лица, из-за того, что вынужден был наблюдать за процессом дренажа абсцессов, но стоически выполнял мои распоряжения, помятуя о том, что уход за «моим» драконом я оплачиваю прислуге и страже золотом. Так, глядишь, мои домочадцы и к дракону привыкнут.
Компьютерной томографии под рукой у меня не оказалось, зато я совершенно спокойно использовала магическую подсветку, аналог КТ в этом магическом мире. Перкутанная игла, использующаяся для пункционной биопсии, произвела неизгладимое впечатление на нашего начальника стражи. Похоже, он решил, что я — самый опасный маг из ныне живущих, и злить меня не нужно. Судя по судорожным вздохам у меня за спиной. То ли начальник стражи попался чувствительный, то ли медицинские процедуры нашего века производили на представителей мира магии неизгладимое впечатление.
Когда я закончила процедуру, начальник стражи помог переложить драконьего оборотня обратно в приготовленную для него кровать. На этот раз я немного изменила положение верхней части кровати, чтобы Сиерлен полулежал — полусидел. Такое положение тела наиболее актуально после перенесенного перитонита.
Но будить Сиерлена полностью я не стала. Просто проверила его рефлексы, разрешила дракону почти проснуться, а затем снова заставила его спать. Еще несколько часов препирательств по поводу того, что есть и пить пока нельзя? Ну уж нет, пусть лучше выспится как следует.
Начальник стражи испарился из моей комнаты с несколькими золотыми монетами, зажатыми в руке, как только я решила, что теперь за состоянием дракона я прослежу сама.
И лишь в конце первых суток я разбудила юного дракона. К этому моменту повар уже успел приготовить отвары по моим рецептам, которыми я собиралась отпаивать мальчишку первые несколько часов после пробуждения. Я ждала, что Сиерлен снова потребует воды. Только вот дракон проснулся, а его мысли были заняты чем-то еще.
