На это мне ответили гробовым молчанием. Правда, тишина затянулась не так уж и надолго.
Потому что раздался скрип отодвигаемого засова, — о, какой сладкий звук! — и у меня отлегло от сердца. Тут дверь открылась, я заморгала от ударившего в глаза яркого света, а затем, еще крепче прижав к себе Анаис, перешагнула через порог своей таверны.
Застыла на пару секунд, привыкая к освещению.
Затем поморщилась, потому что молодой, светловолосый и худощавый мужчина с неровно подстриженной челкой — похоже, тот самый, кто до этого меня допрашивал, а потом все-таки открыл дверь, — оказалось, наставил на меня заряженный арбалет.
— Знаешь что, это уже явно лишнее! — сказала ему.
3.3
Затем мельком осмотрела большое помещение — вдоль стен горело несколько факелов, — увидев заставленный столами и длинными лавками обеденный зал и отметив пару круглых столиков под уходящей наверх лестницей.
На втором этаже царил полумрак, и я смогла разглядеть только длинный темный коридор, в который выходило несколько дверей. Зато на первом этаже мой взгляд словно магнитом притягивал к себе растопленный камин, наполнявший обеденный зал блаженным теплом.
Это было как раз то, что нужно моей дочери — тепло и покой.
— Убери оружие! Я никому не причиню вреда, — сказала я «арбалетчику».
Потому что он стоял между мной и сказочным раем, всем своим видом показывая, что может в любой момент выгнать меня назад, в ад…
Вернее, на неспокойные улицы Виллерена.
Причем, решительно настроенным здесь был не только он. Потому что рядом с длинной барной стойкой, за которой виднелись ряды бутылок, я увидела еще одного мужчину — высокого роста и крупного телосложения, с рыжеватой неопрятной бородой, спадавшей на мощную грудную клетку.
На нем была мешковатая одежда, а его внушительный живот охватывал замызганный передник. В руке мужчина сжимал огромный разделочный нож.
Повар, решила я. А тот, что с арбалетом, здесь то ли охранник, то ли бармен. Или же одно и другое одновременно.
К тому же, в таверне находились еще и женщины, я насчитала четверых. Две из них были постарше, а еще две оказались совсем молоденькими, в ярких платьях с глубокими даже для моего родного мира вырезами и со взбитыми в пышные прически светлыми волосами.
Я мазнула по этой парочке взглядом, подумав — неужели здесь собрались еще и женщины с… гм… пониженной социальной ответственностью?!
Судя по всему, в таверне вовсю шло закрытое празднество. На одном из столов стояли стаканы, кружки, тарелки с недоеденной едой и початые бутылки. Не хватало разве что блек-джека…
Впрочем, инициативу снова взял на себя мужчина с арбалетом, попытавшись выгнать меня на улицу.
— Какая еще дарственная?! — спросил у меня угрюмо. — Сейчас же показывай, иначе пойдешь вон!
На это я поморщилась.
— У меня больной ребенок, — сказала уже не ему, а подошедшей к нам женщине в годах. У нее оказалось приятное лицо, встревоженные темные глаза и выбивающиеся из-под чепца рыжие пряди. — Сперва мне нужно уложить дочь, а потом я покажу вам все, что потребуется. И вот еще, у моей девочки жар. Быть может, у вас найдется что-то, что поможет его сбить?..
Женщина кивнула. Хотела что-то добавить, но тут снова вскинулся светловолосый с арбалетом.
— Эй, погоди! — заявил мне. — Не гони лошадей!.. У нас здесь не богадельня, и мы не пускаем с улицы незнамо кого. Либо документы, либо проваливай!
— Я не с улицы, — заявила ему, — а из особняка покойного лорда де Эрве. Меня зовут Лорейн Дюваль, и все документы у меня с собой. Но сперва я займусь своим ребенком.
Сказав это, направилась к женщине, чувствуя, как каждый мой шаг провожает натянутый арбалет.
— Лорейн, — представилась ей.
— Мария, — отозвалась она, и голос у нее оказался на редкость приятным. Таким же, как и ее улыбка. — Я здешняя экономка, — пояснила она. — Девочку пока что можно отнести в мою комнату. Заварю ей малиновый отвар…
— Нет! — покачалась я головой. — Раз я здесь новая хозяйка, то жить мы будем там, где до этого жил Джон Грехем. Он погиб, поэтому…
Поэтому я собиралась занять хозяйское место не только в управлении таверны. Рассудила, что будет логично, если я поселюсь в его комнате — это сразу же расставит все по своим местам.
Мария, немного подумав, кивнула.
— Пойдемте за мной, госпожа! — сказала мне, на что лицо мужчины с арбалетом скривилось.
Но мне было все равно, нравилось ли ему это или нет, потому что я уже шла за экономкой к лестнице. Впрочем, за нами тут же потянулся тот самый арбалетчик и еще повар. Правда, нож он все-таки опустил.
Две девицы недоуменно уставились на нас из-за столика, но подойти не решились. Еще одна женщина чуть помоложе Марии, — мне показалось, что она приходилась женой повару, — тоже топталась на месте, бросая на мужа недоуменные взгляды.
Явно не понимала, что ей делать и чью сторону принять.
— Мария, не чуди! — все-таки не выдержал арбалетчик. — Ты понятия не имеешь, кто она такая!
— Но уж явно не агент Лилий! — возразила ему экономка. — Кем бы она ни оказалась, Леннарт, у нее на руках больной ребенок. — Затем повернулась к второй женщине. — Эмилия, достань-ка из кладовой сушеную малину и сделай побыстрее отвар. И вот еще что, добавь в него пару ложек меда!
На это Эмилия, немного подумав, кивнула.
— Мне нужна вода, — подала я голос. — Но не горячая, а обычная, комнатной температуры.
Снова кивнув, Эмилия направилась к барной стойке, за которой виднелась приоткрытая дверь. Подозреваю, за ней находилась на кухню.
Мы же поднялись по лестнице на второй этаж и очутились в длинном проходе.
Пока шли, я насчитала пять выходивших в коридор одинаковых дверей. Подумала, что за ними, скорее всего, находились комнаты на сдачу, но, судя по пустому обеденному залу, вряд ли сегодня в «Сквозняке» был аншлаг.
Тут Мария свернула направо, и мы оказались в коротком проходе, заканчивавшемся как раз над растопленным камином на первом этаже. В коридор выходила всего одна дверь, рядом с которой, остановившись, экономка выловила из кармана передника связку ключей.
— Леннарт, посвети-ка мне! — приказала она «арбалетчику». Он потопал за нами, прихватив с собой факел, а теперь недовольно сопел у меня за спиной.
Наконец, Мария открыла дверь и шагнула внутрь.
— Подождите, — сказала мне, — пока я зажгу свечи.
И уже очень скоро я вошла в небольшую, заставленную початыми бутылками комнату. Помещение оказалось грязным до невозможности — повсюду валялись огрызки и крошки, но — повезло! — хотя бы крысы не бегали.
— Надо было здесь убрать, — призналась Мария. — Но мы ждали, не объявятся ли наследники, поэтому ничего не трогали, — и кинула на меня быстрый взгляд.
На это я подумала, что решение занять комнату Грехема оказалось не таким уж и хорошим. К тому же, воздух стоял спертым, застоялым, а я не была уверена, смогу ли распахнуть закрытое ставнями окно.
Впрочем, делать уже было нечего — не бегать же по «Сквозняку» под прицелом арбалета, перебирая комнаты и выискивая себе получше? Поэтому, пока Мария зажигала остальные свечи, я уложила спящую Анаис на не первой свежести одеяло.
Если честно, обо было даже и не второй…
Затем с мучительным стоном разогнулась — вряд ли моя спина в ближайшем времени простит мне такое над ней издевательство! — и осмотрела место, которое должно было стать нашим с Анаис домом.
В комнате обнаружилась кровать, стол с несколькими стульями, умывальник в углу, комод и большой сундук. Рядом с умывальником виднелась небольшая дверца, и я подумала, что за ней, возможно, находятся «удобства», и мне не придется бегать на улицу, разыскивая в отхожее место.
Но если так, то… Ну что же, пожалуй, я угадала, а отмыть комнату и выкинуть мусор не составит для меня особого труда.
К тому же, внутри было тепло. Судя по всему, оно шло от стены, за которой проходил дымоход, и это тоже показалось мне еще одним плюсом.
