Я еще была погружена в свои мысли, обдумывая поступки девушки, что поддалась на ухаживания высокородного мужчины. Могла ли она избежать всего этого? Однако остановилась из-за преградившего мне путь дракона. Гилмор протягивал мне локоть. Графиня при этом нервно улыбалась, обмахиваясь веером. Дракон запросто игнорировал принятый обществом этикет, не позволявший оставлять даму, с которой посетил мероприятие, но Гилмора это, казалось, нисколько не заботило. Князь был явно чем-то взбешен, возможно, спектаклем, разыгранным перед всем обществом, ведь он единственный дракон в театре, и, вероятно, ему придется отдуваться за всех. Немая пауза затягивалась, ко всему еще на пороге появился Вячеслав Тоцкий.
— Князь, позвольте на два слова, — пришел на выручку отец.
— Не сейчас, генерал, — процедил Гилмор, и я отчетливо увидела, как в приглушенном свете театральной ложи вспыхнули красным его вертикальные зрачки.
— Как раз таки сейчас, — надавил папенька и добавил: — посмотрите вниз.
Я проследила за тем, в какую сторону кивнул отец, и с удивлением обнаружила, что практически весь зал и противоположные ложи внимательно наблюдают за нами. Если бы не воспитание, то я бы выругалась, как, бывало, делала старая графиня.
Первой спохватилась Мокарева. Она подскочила, заливаясь смехом, зачем-то ударила меня шутя веером.
— Милочка, вы меня насмешили! — Она повисла на руке князя, продолжая нести откровенную чушь, лишь бы избежать домыслов.
Отец протянул руку, и я выпорхнула наружу. Меня передали с рук на руки Вячеславу, и я благодарно приняла его помощь и приглашение провести антракт вместе с его родителями за столиком, который они заняли. И еще желательно подальше от Гилмора, который себя вел очень странно.
— Как вам постановка? — спросил Вячеслав, осторожно провожая меня сквозь толпу людей к небольшому круглому столику, расположившемуся возле огромного окна, в котором можно было наблюдать занесенную снегом центральную улицу.
Я пожала плечами:
— Мне очень грустно, что у них все так произошло.
— Чего еще можно ожидать от драконов? — слишком резко заметил Вячеслав.
— Вы считаете, у нее не было шанса?
— Да, у героини спектакля уж точно, девушка захотела денег и славы. Отказаться от такого не всякая женщина сможет, — поджал губы он.
Я не знала, что ответить на это Вячеславу, только снова с грустью посмотрела за окно. Все драконы были баснословно богаты, но это ли бросило девушку в объятия страсти? Тоцкий вытолкнул меня из задумчивого состояния:
— Вы посетите званый обед? Мне очень хотелось бы увидеть вас снова…
Но я уже не слушала, поскольку против воли внимание было направлено в сторону князя, за ним еле поторапливалась княгиня, что даже при всем этом успевала перекинуться парой фраз со знакомыми. В меня можно было целиться из дробового ружья, но и тогда я не смогла бы пошевелиться. Словно я мышка, а он удав, взявший в плен свою жертву.
Видела, как отец, следовавший за парой, делает знаки глазами, но ничего не могла с собой поделать, прервать зрительный контакт с князем было выше моих сил. Отчего-то я точно знала, что будь на моем месте кто-то другой, он бы тоже не смог этого сделать. Взгляд дракона намагничивал, заставлял замереть на месте. Хищник словно специально не давал мне от него сбежать.
Я почувствовала, что Тоцкий взял мою руку и поднес к своим губам.
— Могу ли я надеяться? — повторил вопрос молодой человек.
У Гилмора дернулся глаз и только то, что он перевел теперь все свое внимание на Вячеслава, спасло меня из капкана необъяснимой магии, я шумно выдохнула и тут же пробормотала:
— Конечно, я уже обещала вашей матушке. — Тоцкий просиял. — Простите, мне необходимо отлучиться.
Я устремилась в противоположный конец, лестница, спускавшаяся к выходу, имела проход с двух сторон. Я торопилась, а когда почувствовала за спиной горячее дыхание, то буквально побежала.
— Немедленно подать карету генерала Федорова, — отдала распоряжение я и выскочила на улицу, не дожидаясь, пока мне вынесут шубку.
— Госпожа графиня, ваша шуба! — кричал гардеробщик, но я его уже не слушала. Сквозь слепящий снег, сквозь шум поднявшегося бурана я подбежала к карете, дернула дверь на себя, выкрикнув: «Домой». Напоследок обернулась, заметила на пороге театра взбешенного князя и после этого без сил повалилась на сиденье.
Глава восьмая
Я вся горела, от того ли, что чуть не стала жертвой скандальных новостей, поведение князя вызвало во мне эти смешанные чувства. Я вся горела, в особенности чувствительность проявлял ожог, который стал пульсировать, стоило князю появиться со мной рядом. Болело горло и голова раскалывалась, а когда прислуга на следующее утро открыла шторы, то готова была проклясть все на свете.
— Вам письма, — сообщила девушка, присела в книксене, и осталась возле кровати, чтобы помочь подняться. Впервые мне действительно потребовалась ее помощь. — Боже, ваше плечо!
После ее вскрика, я рефлекторно прикрыла ожог рукой и тут же пожалела об этом, кожа вокруг горела огнем и теперь эта боль с лихвой перекрывала боль в горле.
— Ты можешь идти, — отпустила я девушку.
— Но госпожа…
— Я справлюсь, спасибо! — уже жестче и сама скривилась от того как засаднило внутри.
— Я доложу госпоже Федоровой! — осмелилась она высказать свое фи уже на пороге.
Я только зубы сжала, да так что они заскрипели. От боли или от злости от неуместной, навязчивой заботы, кто его знает. Через минут десять, когда я кое-как все же справилась с утренним туалетом, в комнату заскочила маман в ночном чепчике из под которого торчали чуть распущенные за ночь коклюшки с накрученными на них рыжими локонами.
— Как ты себя чувствуешь? Настенька сказала, что у тебя огромный ожог на руке и он воспалился! — начала тараторить она с порога, одновременно стараясь потрогать мой лоб и заглянуть в глаза.
— Настенька лучше бы пыль протерла, — беззлобно ругнулась я в сторону помощницы и тут же мне пришлось вернуться в постель.
— Где ожог? — потребовала мать.
— Все в порядке, — попробовала выдернуть руки я, но госпожа Федорова точно знала, как и ее муж, как и когда идти в наступление.
— Скажи, почему ты вчера убежала со спектакля?
Вот на этот вопрос мне не хотелось отвечать совершенно точно. Неужели она сама не заметила странного поведения князя Гилмора? Или волшебным образом выработанная столетиями привычка не замечать огрехов в поведении драконов, дала о себе знать?
— Вот! — тут же я оголила плечо, чтобы продемонстрировать раны. Маман вскрикнула, и правда было отчего переживать. Лилия которая казалось еще несколько дней назад зажила, снова воспалилась и было ли это следствием моего общего ухудшения или же легкомысленного поведения накануне, когда я позволила себе выскочить в буран без верхней одежды, точно трудно сказать.
— Надо срочно вызвать доктора! — и она, не слушая меня уже звонила колокольчик, чтобы тут же сообщить переживающей за меня Настеньке, что необходимо позвать Сташевского, семейного лекаря, немедля.
И тот явился, кто же сможет игнорировать просьбы генеральши.
Доктор внимательно послушал мое сердце, осмотрел горло и сам собственно говоря ожог. Последний не вызвал никаких волнений, а вот краснота в горле привлекла особенное внимание лекаря.
— Милочка, — сказал Сташевский, посматривая на меня сквозь стекла пенсне, — Я вам выпишу порошок. Кроме него обильное горячее питье, чай с малиной и шиповником! Постарайтесь в дневное время не гулять на улице, избегайте сквозняков, если вы желаете блистать на царском балу. Кроме того, как я вижу, у вас далеко идущие планы… — тут доктор выразительно посмотрел в сторону цветов, которые мне не переставая стали заносить с самого утра.
Я покраснела, а старик лишь понимающе усмехнулся.
— Выполняйте все мои предписания, и дня через три вы снова начнете блистать на светских раутах и выходах!
