Мы были в пути уже почти неделю. И кони наши – лучшие кони из всех, что только можно найти – не знали усталости, отмахивая своими копытами долгие расстояния от Золотой Гавани до Восточного удела. Чем дальше мы удалялись от дома, тем сильней сжималось мое сердце, терзаемое разлукой – не первой и не последней.
Конечно, я мог бы остаться в Золотой, не таким уж важным был этот поход, и Лиан прекрасно управился бы и без меня. К тому же отец ясно высказался против. Да и Айна не обрадовалась, чего уж там... Но за нее я не тревожился: во дворце рядом с двумя лучшими колдунами она была в безопасности – что со мной, что без меня. Отцу же я напомнил, как несколько лет назад он сам ратовал за скорейшие поиски некого одаренного юного мага. А вот отпускать Лиана одного мне не хотелось до зубовного скрежета. Хотя путешествие обещало быть коротким, спокойным и не сулящим никаких опасностей.
И все же...
И все же.
Тогда, зимой, я мысленно поклялся богам, что больше никогда не позволю его проклятью одержать верх. А оно все еще висело над ним... над нами всеми. И я ощущал его кожей и кончиками волос. Ощущал во сне и наяву. Знал наверняка – стоит дать ему лишь крохотный шанс... Часто, глядя на смеющегося Лиана, на его искреннюю белозубую улыбку, сверкающие глаза, я видел совсем другое. То, что никогда не желал бы узреть воплощенным в явь. Но он как будто не понимал, не осознавал всей серьезности происходящего – оставался таким беспечным, каким не был никогда до нашего путешествия по степи, до встречи с Шуной. Я уже с трудом мог вспомнить того мрачного темного человека, каким нашел его в старом доме у Таронских гор. Тогда он казался старше, много старше своих лет, а теперь я знал, что рядом со мной едет по широкому тракту языкастый и смешливый мальчишка, который словно и не помнит о том, что всегда стоит на краю.
В отличие от него, я не забывал об этом ни на мгновение.
Когда Патрик сказал, что в Восточном уделе его соглядатаи нашли сразу двух детей, наделенных Силой, Лиан вызвался поехать туда, отыскать их и привезти в Золотую. Дети были сиротами, и потому никто особо не сомневался, что они охотно согласятся поменять глухую деревню на жизнь в столице под защитой короля. Это и правда было путешествие, не таящее подвоха.
Но, он еще не закончил говорить свою фразу о готовности пуститься в путь, а я уже видел, как наши кони бок о бок вздымают подсвеченную солнцем пыль на дороге.
2
Едва со дна котелка начали подниматься мелкие пузыри, я растолкал Лиана, чтобы тот кинул в воду своих чудесных трав. Сам я в них не разбирался, но меня всегда восхищал его дар сочетать растения так, что из них в итоге получались отвары, несущие бодрость, успокоение или исцеление от боли. На первый взгляд этот талант словно и не требовал вовсе умения владеть Силой, но, приглядевшись, я всегда замечал ее незримое прикосновение. Вот и на сей раз Лиан вроде бы не сделал ничего особенного, но от котелка пошел такой свежий аромат, что сразу в глазах прояснилось, хотя мне казалось, я и так уже давно проснулся.
Мы позавтракали пирогами с речной рыбой, что накануне купили в ближайшей деревне, седлали лошадей и выехали на неширокую дорогу, идущую вдоль лесной кромки. Благодаря картам я знал, что эта дорога уходит в самую глубь страны, но нам не нужно было ехать далеко – деревня, где жили эти несчастные дети, находилась в нескольких часах от места нашей ночевки, посреди леса. Она была столь мала, что о ней не ведала ни одна карта.
В том, что дети именно несчастные, сомневаться не приходилось: это стало очевидно из рассказа осведомителя. Тот доподлинно узнал, что мальчик и девочка лет десяти пришли в деревню полгода назад, зимой. Сначала жили у одного из местных, но к лету перебрались в какой-то старый полусгнивший домишко и приспособились вести хозяйство сами. Представить это было сложно, потому что мальчишка со слов соглядатая, был калекой – не мог и шагу ступить без помощи, сидел целыми днями на крылечке их худого дома да плел корзинки. Из донесения так же следовало ждать, что скорее всего, он не в ладах с разумом. Про девочку известно было только то, что она, как и Лиан, наделена даром травницы и потому деревенские не гнали ее прочь вместе с братом – ценили за умение делать настойки от любой хвори и мирились со странноватым характером.
Не гнали, но и не любили. Чуяли в девчонке колдовскую силу, которая их пугала.
– Спорим, она не захочет ехать с нами, – Лиан небрежно сорвал листок с ветки дуба, низко нависающей над дорогой.
– И спорить не буду, – ответил я. – Не сомневаюсь, что эта девочка так же общительна и добра, как ты сам был, когда жил в Феррестре. Уверен, тебе быстро удастся найти с ней общий язык.
Я пытался поддеть его, но Лиан ответил без улыбки:
– Думаю, что да. Если ей пришлось пережить хоть половину того, что выпало на мою долю, нам найдется, о чем поговорить... Полагаю, у нее и правда маловато поводов для любезности, – взгляд его сделался отстраненным и прозрачным. В этот миг я очень хорошо вспомнил, каким застал своего наатха в его старом доме. Но тень прошлого уже скользнула прочь, оставив на лице Лиана лишь грусть. – Она ведь маленькая совсем... Я был хоть постарше, когда пришлось самому добывать себе кусок хлеба. И мне не приходилось заботиться о ком-то еще... Да, братец, думаю, эта малышка давно и прочно утратила веру в людей. Но я постараюсь достучаться до ее сердца. Я постараюсь...
Внезапно он резко ударил коня пятками и вырвался далеко вперед.
Я сделал то же самое, и, когда наши скакуны поравнялись друг с другом, рта больше не раскрывал. Долгое время после этого разговора ехали молча.
– Забрались к демону на рога... Не могли поближе к другим людям место выбрать? – Лиан прихлопнул на себе надоедливого комара, и внимательно всмотрелся в очертания крыш деревушки, которая открылась нашему взору, среди раздавшихся в стороны деревьев. Была она совсем небольшая и явно небогатая – многие дома давно требовали подновления. Я даже удивился: казалось бы, лес – вот он, вокруг, бери да строй себе на радость. Но, видать, здешним других хлопот хватало. А может они нраву такого были, не самого работящего.
Нужную хибару мы увидели почти сразу – старый покосившийся всеми стенами дом стоял чуть поодаль от остальных, возле него не ковырялись в земле куры, не лежали собаки, не играли малые дети. Он бы и вовсе показался заброшенным, если бы не тонкая струйка дыма, едва заметно ползущая к небу из темной почти до основания разбитой трубы, да маленькая аккуратная корзинка. Я увидел ее на кривом полусгнившем крыльце, когда мы подъехали ближе, не обращая внимания на лай собак, которые опасались подходить ближе, но брехали громко. Корзинка ярко выделяясь светлым пятном на фоне потемневших от старости досок.
– Вонючее пекло! – Лиан нахмурился так, что брови столкнулись у переносицы. – Эта лачуга не больно-то подходит для того, чтоб в ней жили дети...
– Она вообще ни для кого не подходит, – обронил я. – Идем, Ли. Постараемся их не напугать.
Спрыгнув с коня, я привязал поводья к невысокому дубу и зашагал к дому. Несколько местных мальчишек глазели на нас из-за чьей-то порожней телеги, но взрослые, похоже, все были заняты своими делами и не спешили узнать, что это двум чужакам понадобилось в их деревне. Лиан последовал моему примеру, и к покосившемуся крыльцу мы подошли вместе. Когда я уже занес руку, чтобы постучать, он тронул меня за плечо и, заглянув, в глаза, попросил:
– Позволь мне самому поговорить с ними, ладно?
Я кивнул.
На стук долго никто не отвечал. Мне уже показалось, что в доме пусто, когда я услышал тихий голос, похожий на вкрадчивое шипение рассерженной змейки.
– Что вам нужно здесь?
Голос доносился не из-за двери. Я осмотрелся, пытаясь понять, где притаилась девочка, которая так крепко не жалует незваных гостей.
Но Лиан увидел ее первой.
