Глава десятая
Матушка Чантер была неаккуратной хозяйкой, и я была благодарна за это, забрала зеркальце с камина и спрятала в плащ, а потом выскользнула наружу и убежала в лес.
Я нашла укромное место в роще ив и вытащила зеркальце, ладони дрожали.
— Так любишь себя? — сказала Лейтенант, сидя в клетке, жуя кусочек яблока, который я ей дала.
— Тихо, — прошипела я.
Я хотела доказать, что была безумна или нет? Я не знала, но сердце колотилось, как барабан, я подула на поверхность мутного серебряного зеркальца и вытерла рукавом.
Как только я подняла его, прикусив губу от напряжения, я увидела его лицо.
— Зеркальце в моей руке, кто на свете всех милее? — сказал он с ухмылкой.
— Скуврель? — прошептала я.
— Молодец. Угадала с первой попытки! — он подмигнул.
Я мрачно посмотрела на него и стала кричать шепотом:
— Мне плевать, как ты делаешь это. Мне плевать, что это за магия. Мне плевать, сошла ли я с ума, но мне есть, что тебе сказать!
— А у меня есть ухо, чтобы это услышать. Жаль, что одно, — его глаза пылали, пока он говорил, словно напоминали мне о его жертве. Если он думал, что это изменит мои намерения, он мог подумать еще раз!
— Ты женился на мне! Обманом!
Он рассмеялся.
— Это было не против твоей воли, Кошмарик. Ты произнесла слова.
— Потому что ты обманул меня!
— Я живу за счет лжи и обмана. Ты знала это обо мне, — его улыбка была слишком заразительной для того, на кого я злилась.
— Что заставило тебя это сделать?
— Ах, Кошмарик, ты смотрела на меня с таким желанием, что я не увидел иного выхода, как даровать тебе твое самое темное желание — меня.
Я покачала головой. Конечно, он так подумал. Ему казалось, что весь мир смотрел на него с желанием.
— И видишь, что вышло? — парировала я. — Я продала тебя, потому что не знала, что обладала тобой!
Он рассмеялся, глаза хитро блестели.
— И теперь ты знаешь. Что ты со мной сделаешь, Кошмарик?
Я хотела скрестить руки на груди, но держала зеркальце. Я решила упрямо выпятить подбородок.
— Не пытайся меня отвлечь. Говори, что тебе от этого? Ты знаешь, что я зачахну и умру лет через семьдесят. У меня нет чар или морока твоего народа. Нет повода жениться на мне.
— Ты уже должна знать, Кошмарик, что я ничего не даю просто так. Даже информацию. Если хочешь чего-то от меня, придется заключать сделку. Надеюсь, я не заберу что-нибудь важное у тебя, — его глаза блестели. Ему было весело?
— Ты женился на мне без сделки! — заявила я. А потом огляделась. Кто-нибудь слышал? Даже в лесу нужно было оставаться осторожной. — Что я получила из этого?
Он был возмущен.
— Меня, Кошмарик. Я — твой главный приз. Это как обнаружить золотые копи, но не желать копать. Это меня путает. Мне напомнить тебе, какой я чудесный приз?
Я придвинула зеркальце ближе к лицу.
— Напомнить? Тебе нужно сначала это доказать. Ты ужасное запутанное существо, и хоть я стала… тебе другом… — казалось странным признавать это, — я не собиралась выходить за тебя! Ты забрал у меня свободу, когда женился на мне. Думаю, я хотя бы заслуживаю знать, почему. Это должно быть частью сделки!
— Разве мало, что я хочу тебя как постоянного союзника? Разрушитель миров, устраивающая хаос так, что даже я, Валет Дворов, это уважаю? Этого мало?
— Это причина? — с вызовом спросила я.
— Не хочешь узнать? — соблазнительно спросил он. — Твоя сестра хотела узнать. Она отдала смертность за ответ Кавариэля.
— Я думала, что человек должен ценить бессмертие, а не смертность, — прошептала я.
— Видишь? У меня можно многому научиться, — дразнил Скуврель тоном. — Разве это не стоит брака со мной? И ты уже получила мою помощь и вечную дружбу. Твоя награда выше, чем у смертных королев.
— Да, я чувствую, как мне повезло, — сухо сказала я.
— Как и должна, — согласился он, источая удовлетворение.
— Но чего ты ждешь от меня? Ты же не… не думаешь… что я рожу от тебя детей?
Его смех был жестоким.
— Фейри не рожают детей. Мы воруем детей. Ты это знаешь.
— И чего ты ждешь от меня? — прошипела я.
— Всего, — сказал он серьезным тоном, который пугал меня. — А теперь, Сладчайший кошмар, я не могу задерживаться. Из-за твоей жестокой сделки я должен служить другому, а он более жестокий, чем я. И ему не нравится, когда его заставляют ждать, — он сделал паузу. — О, и блестяшку, через которую ты со мной говоришь, сохрани. Я скучал по нашим словесным сражениям эти долгие месяцы. Правда или ложь? Тебе нравится быть моей женой.
Отчаянная паника проступила на его лице, и я не успела ответить, он пропал, и зеркальце потемнело.
— Месяцы? — спросила я, но он уже пропал.
— Разве ты не знаешь, что Фейвальд работает не так, как мир смертных? — сказала Лейтенант, выбросив зернышко яблока из клетки. — Месяцы для него — дни для тебя. Представь, сколько веселья я пропустила, пока ты держишь меня в плену тут.
— Все мы пленники, — буркнула я. — Ты не слышала? Меня обманом заманили в брак.
— И ты закончила игру? — спросила она без интереса.
— Какую игру? Вы, фейри, много играете, сложно за всем уследить.
Она закатила глаза.
— Игру брака. Если не закончишь игру за год, брака будто и не было.
— А если закончу игру? — спросила я, ощущая холод телом.
— Тогда брак может разорвать только смерть.
— Вы так верны друг другу? — удивилась я. Многие браки оставались на всю жизнь в Скандтоне. В деревне нашего размера было мало вариантов. Но даже так некоторые пары жили порознь. Некоторые даже отказывались от бывших браков и выбирали новые жизни с другими людьми. Странно, что фейри так не делали.
Она фыркнула.
— Ты не поняла. Если ты передумаешь позже, один из вас должен закончить брак смертью — смертью спутника — чтобы Убийца родни не пришел вырвать бьющееся сердце из твоей груди.
— Как мило, — сухо сказала она. — Вижу, почему ты не спешишь выходить замуж, Лейтенант.
Она вздохнула.
— Можешь звать меня Валот, раз ты кормила меня. Так меня зовут. Я сохраню твою тайну в обмен на еду. Редкая сделка с Сумеречным двором.
Она звучала подавленно.
— Мою тайну? — спросила я.
— Любой, кто узнает, что ты замужем, попробует расторгнуть союз до того, как он стал вечным. Это игра. Забавный способ проверить, могут ли обман и хитрость помешать тому, что ты затеял. Сложно сопротивляться такому вызову. Потому многие фейри скрывают не завершенный брак.
— А если я его не завершу? Что тогда? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Он пропадет. Если кто-нибудь нарушит брак, ты будешь должна приз.
— Приз? Какой приз?
— Игра не смешная без приза. Обычно можно договориться о том, что это будет, но ценность должна быть равной твоей жизни.
— Ты шутишь!
Она приподняла бровь и скривила губы.
— Не путай меня со своим ценным Валетом. Я не шучу. Я создана купаться в крови и пить жизнь своих врагов. Я — мышцы и острые зубы. Я — клинок и стрела. Я — жестокость.
Я кивнула, скрывая эмоции на лице. Она была серьезна. Очень серьезна.
— Конечно, — согласилась я. — Я ошиблась.
— Именно.
Я ощущала вину за то, что убрала ценную вещицу матушки Чантер в свой карман, когда взяла клетку Валот. Я оставила себе зеркальце, но это было безумно, потому что кто звал сам проблемы в свою жизнь? А Скуврель всегда был проблемой. Я думала, наш брак мог просто растаять. Что мы могли сказать, что это была ошибка. И потому мне не нужно было думать, что означал брак с фейри. И что от меня ожидалось. И что меня могли заставить делать.
