Сочувствие впилось занозой в мое сердце.
Проклятый Олэн и его дурацкий сэр Экельмейер!
И проклятый Скандтон!
Они были не лучше Верекса или Кавариэля. Не лучше моего дорогого мужа Скувреля и его ужасных уловок. Они были просто хуже в том, что делали. Они были как ребенок, топчущий цветы, радуясь разрушению. А эта бедная семья была цветами.
— Шш, — прошептала я, когда женщина посмотрела на меня. — Нужно уйти, пока меня тут никто не заметил.
— Телега, — начала она, но я прервала ее жестом.
— Пропала. Берите то, что можете унести. У меня есть одеяла в дереве, если мы дойдем так далеко.
Она кивнула, мужчина тоже кивнул. Они осторожно разбудили маленьких детей. Это были три мальчика, не старше семьи, не младше трех, и их карие совиные глаза растопили мое сердце.
— Идемте, маленькие охотники, — прошептала я. — Нужно уйти вместе. Сможете молчать?
Три кивка, большие глаза смотрели на меня.
— Кто ты? — спросил младший.
— Я — Кошмар ваших врагов, — прошептала я и подмигнула. — И ваш друг.
Его улыбка сверкнула в сумраке.
Я улыбнулась, стараясь выглядеть уверенно для них.
— Теперь за мной, маленькие охотники. И ступайте тихо!
Я скользнула за дверь, повела малышей в ночь, их родители двигались за мной шеренгой. Олэн не оставил стража у бараков. Он доверял ключу, своей жене и деревне. Может, даже доверял мне. Но я не ощущала вины за это. Он пленил невиновных.
Мы добрались до края западной дороги, лошадь заржала неподалеку, и младший мальчик позвал:
— Полька!
Его мать упала на колени, зажала рукой его рот, в ее глазах блестел страх.
В тот же миг один из стражей на краю деревни сказал:
— Что это было?
Он поднял факел и пошел к нам.
— Идите на запад за деревья, ждите меня там, — шепнула я, опустила повязку и пошла в тенях к стражу. Было проще смотреть духовным зрением.
— Это просто я, — громко сказала я, привлекая внимание, чтобы Путники могли уйти в лес.
— Хантер? — спросил один из стражей, поднимая факел выше.
Я смело шагнула в свет его факела и застыла. В моем духовном зрении он чуть мерцал.
Это было нормально.
Но не было нормально то, как его края будто распутывались и сплетались снова.
Как у фейри.
Глава двенадцатая
Мое сердце билось в горле, он вытащил меч. Другой страж вышел из-за него, подняв арбалет, целясь в меня.
Вот их внимание и у тебя, Элли. Что теперь? Могла я на самом деле навредить… или убить? Людей из Скандтона? Но я не узнавала этих двоих. Они были не из тех, с кем я выросла. Это что-то меняло? Они все еще люди, Элли. У них есть матери и отцы, может, даже жены и дети. Ты можешь им навредить? Это сделает тебя лучше Хуланны?
Я сглотнула.
Другой страж тоже распутывался по краям. Что это значило? Они уже не были людьми? Я могла навредить или убить тому, кто не был человеком. Могла.
Я сделала паузу.
Чем я думала? Я заставляла себя видеть кого-то не человеком, чтобы навредить? Я была не лучше фейри. Как и все мы. Что мы собирались делать?
Я встряхнулась и шагнула вперед.
— Конечно, это я, — презрительно сказала я. — А кто еще это мог быть?
— Что сказать? — осторожно сказал страж с арбалетом. — Сэр Чантер приказал усилить комендантский час. А ты не дома. Может, это даже не ты. Говорят, существа с вершины горы могут менять лица.
— Фейри? — спросила я, и он вздрогнул. Интересно. Я не слышала такой легенды, если он не имел в виду морок. Я впустила насмешку в тон. — Они могут сделать себя невероятно красивыми. Я выгляжу невероятно красиво?
— Нет, — сказал страж с мечом и немного покраснел. — Простите, мисс, но нет.
— И я так думаю, — я сделала еще два шага, делая вид, что не переживала из-за арбалета, который дрожал в руках владельца.
У края деревьев я услышала треск ветки. Страж с арбалетом стал поворачиваться, и я быстро шагнула вперед и забрала у него арбалет. Его палец скользнул по спусковому крючку, и снаряд дико улетел в ночь, попал по флюгеру на ближайшем доме.
— Если хотите сторожить деревню от фейри, нужно быть сильнее, — твердо сказала я. — Вы даже не знаете, как прямо держать арбалет, тем более — попадать по мишени. Я была в шаге от тебя, а ты промазал!
Увереннее, Элли. Пусть видят, что ты во главе. Так делал это Скуврель.
— Но я… — начал страж, и я услышала еще треск в лесу, так что повысила голос, чтобы заглушить его.
— А ты! С мечом. Ты просто стоял как дурак! О чем вы оба думали? Когда фейри побегут из каменного круга и спустятся по горе на единорогах, все разрезая бронзовыми мечами или пикируя с неба на крыльях из дыма, вы будете попадать арбалетом по флюгерам, поднимать факелы, раскрыв рот, или сможете поднять тревогу и предупредить деревню об опасности?
— Я…
Я перебила его протест.
— Какой у вас сигнал? Колокол на столбе? Почему вы не позвонили?
— Мы тут стражи, а не ты, — сказал страж с мечом, взяв себя в руки. Из дома неподалеку донеслись звуки спора, жители обсуждали, стоит ли им проверить флюгер.
— Да, — я подошла ближе, как сделал бы Скуврель, если бы был тут, и улыбалась так же жестоко. — И из-за того, что я не сторожу деревню, вам нужно правильно делать это. Потому что, признают это люди или нет, я все еще Охотница, и если вы не убережете мой народ, я буду охотиться на вас и заставлю вас заплатить за халатность.
— Вот и нет, — сказал спокойный голос за мной. Я повернулась и увидела Олэна с мрачным лицом, он высоко держал лампу. Но в моем духовном зрении он все еще был сутулым нервным парнем, каким я его знала. Он трепетал, пока говорил. — Тут нет Охотника, Элли.
— Тогда обучи своих стражей защищать деревню, — сказала я, толкая арбалет в его грудь. — И мне не понадобится быть Охотником.
От страха мои колени дрожали. Их была целая деревня, а я — одна. Но я все видела перед глазами те невинные карие глаза — глаза детей, которых арестовал мой бывший друг. Маленькие охотники ждали меня в лесу. Мне нужно было дать им время.
Олэн сжал мое запястье, забрал арбалет и бросил его стражу, чьим и было оружие. Страж трепетал, как угасающий огонек, в моем зрении, его края спутывались еще сильнее следующие мгновения. Олэн не сводил меня взгляда, и для моего духовного зрения его глаза были полны огня.
— Они выполняют работу. Не они устраивают беспорядки. Ты. Иди домой, Элли.
Я знала, когда молчать — и это нужно было делать сейчас, пока он давал мне то, чего я хотела — разрешение уйти по дороге в лес и помочь Путникам. Я сжала губы.
Олэн притащил меня ближе, до боли сжимая мое запястье.
— И, Элли, надеюсь, ты никак не связана с тем, что я нашел в бараках.
— Что ты нашел? — невинно спросила я, и он прищурился.
— Ничего. Я ничего не нашел.
Я постаралась изобразить смятение и возмущение — как было бы, если бы я не сделала те бараки пустыми, и если бы я не знала, о чем он говорил.
— Тогда тебе не стоит на меня злиться.
Он злобно поджал губы, его дух ярко вспыхнул на миг, а потом потускнел, и он оттолкнул меня.
— Просто иди. И, если мои стражи увидят, что ты нарушаешь комендантский час, тебя запрут в бараках.
Я с трудом смолчала, но сделала это. Я держала рот на замке, пока разум кормил меня умными ответами. Был бы тут Скуврель, он все им высказал бы, а потом стер нахальный вид с лица Олэна. Но я не осмелилась так делать.
И мне нужно было перестать желать, чтобы мой муж-фейри был тут. Я все усложняла этими эмоциями. Эмоции были как рыба. Они ускользали из рук и утекали по реке раньше, чем ты успевал вдохнуть.
Опасно, Элли. Корми этим внутренний огонь.
Я уверенно вышла из деревни, заставляя себя не оглядываться, а потом тени скрыли меня полностью. Даже так, когда я оглянулась, Олэн еще стоял в свете огня, смотрел мне вслед. Я сглотнула, подняла повязку и надеялась, что смогу тихо добраться до Путников. Еще больше я надеялась, что он не верил, что я спасла их, по крайней мере, пока я не увела их в убежище.
