Голос Мики звучал тихо и плавно, он успокаивал, подбадривал так же, как и в старые добрые времена. Я зажмурилась, давя в себе зарождающиеся от нахлынувших воспоминаний слезы. В обычное время Мики не была такой, последние десять лет она была совершенно другим человеком, и я не знала, как ей помочь, заново обрести себя. Ту себя, которой она была на АКЭМе.
Я прочитала все темные книги, которые прихватила с собой. От корки и до корки. Магию исцеления и ту я начала изучать, преследуя единственную цель — вернуть память сестре. Ведь это я желала все забыть, Микаэла же этого не хотела. Она пострадала, спасая меня. Но, увы, я оказалась бессильна так же, как и с пробуждением ее стихии.
В одной из книг я даже нашла заклинание, останавливающее смерть. Когда человеку ничто не способно помочь и счёт его жизни ведется на секунды, когда бессильна медицина и любая магия, было действенно одно-единственное заклинание, известное лишь последователям Разрушителя, изучающим темные знания.
Я не относила себя к таковым, я поклонялась своей богине Мигрис-мат — матери огня, но, оказавшись в незнакомом мире с ребёнком на руках и сумкой, наполненной целым кладезем полезной информации и необходимых знаний, просто не смогла отказаться от дара небес.
У меня ушло целых шесть лет на то, чтобы подготовиться и научиться пользоваться тем заклинанием правильно. В итоге я воспользовалась им всего единожды, помогая ребёнку, у которого не оставалось ни единого шанса на жизнь.
Все случилось спонтанно. Я стала свидетелем жуткой аварии и, увидев окровавленное тело маленькой кудрявой золотоволосой девочки, побежала к ней, совершенно не думая о прохожих и случайных свидетелях. В моей голове набатом звучали строки заклинания, руну к которому я наконец-то расшифровала и смогла воспроизвести всего за пару дней до этого.
Я поймала душу малышки в самый последний момент, затем привязала её к телу и обессиленно рухнула рядом.
Тогда мне повезло. У этого заклинания не было никаких сопутствующих «спецэффектов», и оно лишь отпугивало смерть, не исцеляя. Девочку увезли на скорой, не заподозрив ничего необычного. А уже в больнице спасли, воспользовавшись тем необходимым, чего часто в таких случаях не хватало, — временем.
Я же после этого случая год не могла колдовать, мой резерв опустошился и подпитывался чересчур медленно, но я все равно ни о чем не жалела, даже несмотря на то, что прожила весь этот год, испытывая вымораживающий внутренности и душу страх. Страх за сестру, что Мики заболеет тем чудовищным заболеванием и уже ничто не сможет ей помочь.
Ведь даже темное заклинание останавливает, отпугивает, прогоняет смерть, но лишь на время. И если человек не вылечится, то смерть за ним все равно вернется. И неизвестно, будут ли у меня к тому моменту силы удержать душу сестры при необходимости.
Поэтому я больше не повторяла тот трюк. Как бы ни сопереживала умирающим, как бы мне ни было их жаль, родная и горячо любимая сестра была во сто крат дороже. Микаэла стала единственной причиной, почему я сама была все ещё жива — ради кого я была жива.
Я распахнула ресницы, все же не сдержавшись: соленые капли одна за другой покатились из глаз. Микаэла нахмурилась, а я вмиг осипшим голосом проговорила:
— Ты Микаэла Анрэйн, моя сестра-близнец, родившаяся на сорок минут раньше, чем я. — Шмыгнула носом и слабо продолжила: — Одаренная стихией огня волшебница, очень талантливая волшебница, Мики!
Сестра смотрела на меня серьезно и, пару раз заторможенно моргнув, дернула головой, как будто отгоняя наваждение, а после протянула ладонь к моему лбу.
— Похоже, тебя конкретно допекли. Ещё и кошмары эти, — участливо произнесла она.
Ну что ж… Я хотела как-то подготовить свою кровиночку к такой неожиданной информации, но, видимо, без обозримых действий тут было не обойтись.
Я разжала ладонь, выпустив из неё чашку, которую все это время отчаянно сжимала тонкими пальцами. Она, не долетев до пола, повисла в воздухе. Вокруг нее образовался кокон из огня. Пламенный шар подлетел вверх и остановился на уровне наших с сестрой лиц.
Мики приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать. Как выброшенная на сушу рыбка, она часто глотала воздух, беспомощно приоткрывая губы. И первые сказанные ею слова вселили в меня надежду… Надежду на то, что сестра все же не так уж не похожа на себя прежнюю, просто чуть-чуть другая из-за отсутствия части себя. Драгоценной и важной части себя — внутреннего источника, заполненного огнём.
— Я тоже так умею? — голос Мики был наполнен оптимизмом, а в глазах светились азарт и отражающиеся отблески пламени, зависшего напротив неё.
— Давай для начала присядем, — спокойно произнесла я, все еще не веря, что самое сложное позади.
Я посмотрела на частицу своего огня, и тот пришел в движение — полетел к раковине и плавно опустил туда чашку.
— Кру-у-уто…
— У тебя яичница горит, — хмыкнула я, присаживаясь на мягкий, обитый черной кожей кухонный стул.
— Твою ж… — подпрыгнула на месте Мики и побежала к плите.
— А ну, не выражайся!
Сестра переложила готовое блюдо на тарелку и села напротив меня. После недолгого ковыряния вилкой в блюде она отодвинула тарелку и, подперев подбородок ладонями, уставилась на меня преданным, полным обожания и ожидания взглядом.
— Я до сих пор не знаю, с чего начать. Это все непросто. — Я закусила губу и все же попробовала: — Начнем с самого главного: я, как и ты, помню не все. Но от воспоминаний избавилась по собственной воле. Не перебивай! — остановила я глыбу вопросов, которая вот-вот могла на меня свалиться. — Мы оказались здесь десять лет назад, меня мучили жуткие кошмары, и я обратилась к нашей тетке за помощью. Медея сварила мне зелье, лишающее памяти. — Я невесело хмыкнула, потерла ладони друг о друга и продолжила: — Она лучшая в своем деле, но что-то пошло не так… Я не забыла прошлую жизнь, как того желала, я просто стала помнить все смутно, расплывчато, как через толстый слой воды или искаженное стекло, не знаю… Но я не помню столько важных вещей, даже наш последний день на АКЭМе
— Это?.. — нетерпеливо поинтересовалась Мики.
— Да, так называется наш родной мир, он состоит из единственного материка, и на нем проживают люди — такие же, как и здесь, только у кого-то из них есть магия, а у кого-то нет.
— Там, наверное, все как в древности? Ну, знаешь, я в фэнтезийных книгах читала: юбки пушистые, аристократы, бедняки, кареты? Стой, ты сказала люди?! И что… — Сестра нахмурилась и пораженно ахнула. — Нет даже эльфов и ни одного дракона?
Нет-нет-нет. Это не могло быть правдой. Мики не могла говорить такое на полном серьезе.
Я прикрыла глаза, сосчитав про себя до десяти в отчаянной попытке успокоиться. Микаэла сущий ребенок, и скидку на возраст не сделаешь. В свои семнадцать лет на АКЭМе они как раз отправились учиться в академию, и Мики уже тогда была серьезной, рассудительной и, самое главное, разумной. Тогда она знала, чего хотела, и не читала глупые книги про эльфов. И уж совсем точно не смотрела молодежные сериалы про оборотней и вампиров. И во всем этом была виновата лишь я. Это я так воспитала сестру, а не кто-то другой. Где-то недоглядела и совершенно точно что-то упустила.
Я открыла глаза и увидела улыбающуюся Мику.
— Прости, прости, — замахала она руками, — я просто не могла не пошутить. Ты бы себя видела, — хихикнула она и тут же приложила ладонь ко рту, словно загоняя собственный смех куда поглубже. — Кажется, я перегнула.
— Это не шутки, родная моя, как же ты не понимаешь? — Я протянула руки и крепко сжала ладони сестры. — Все очень серьезно, тебе нельзя здесь оставаться без магии. Я все это время на что-то надеялась, искала лекарство, но его нет. Люди, имеющие магический источник, но так и не пробудившие его (а в этом мире я еще не встречала тех, кто пробудил бы его), заболевают смертельной болезнью, которую я и изучаю столько лет, и очень немногие выживают. Ты же сама знаешь. А твой источник спит уже десять лет. Мики…
